"След росомахи" - читать интересную книгу автора (Рытхеу Юрий)10Вездеход, гремя гусеницами, круша снег, медленно проехал по главной улице селения. Гавриил Никандрович, уступивший переднее сиденье Тутрилю, гудел за спиной, стараясь перекричать шум двигателя: — Как сойдет снег — прекращаем ездить на вездеходе в черте селения. Такое постановление вынес на совете Роптын. Чтобы не нарушать почву. Вездеход, ныряя в сугробах, как будто судно в волнах, пронесся мимо последнего домика, оставил слева вертолетную площадку и вырвался в открытую тундру, полную солнца и сверкающего снега. Проехав немного по снежной целине, машина повернула к морю и, держась границы торосов и покрытого снегом берега, помчалась вперед, взметывая позади искрошенный гусеницами снег. Коноп, видимо, старался показать Тутрилю свое умение водить вездеход и держал высокую скорость. Сидевший на узкой железной скамье Гавриил Никандрович только покряхтывал. Не прошло и часа, как на мысу показалась яранга Токо. Она резко выделялась на снегу. От чуть заостренной конусом крыши шел дымок. Тутриль ощутил волнение и подумал, что вот так, наверное, волновался путник в далекие времена, когда после долгого пути по белой пустыне, среди холода и одиночества, он вдруг видел перед собой знак живой жизни, человеческое жилье. Обитатели одинокой яранги еще издали заметили вездеход и вышли встречать его. Тутриль сразу узнал сильно постаревшего Токо и его жену Эйвээмнэу. Рядом с ними никого не было. Коноп осторожно подвел машину к сугробу, наметенному вокруг яранги, и весело крикнул: — Гостя вам привез! — Какомэй, Тутриль! — приветливо сказал Токо. — Смотри, Эйвээмнэу, кто к нам приехал! — Кыкэ, Тутриль! — запричитала старуха. — В очках, как доктор! Ни за что бы тебя не узнала, если бы Айнана не рассказала. Ну, наверное, Кымынэ рада! — А ты разве не рада, Эйвээмнэу, что у вас такой знатный земляк? — спросил Гавриил Никандрович. — Рада, конечно, рада, — торопливо ответила старуха. — Айнана нам столько пересказала! Входите, входите в ярангу. Чайник давно вас ждет… Еще как увидели вездеход, поставили. Пригнувшись, Тутриль шагнул в сумерки чоттагина. Некоторое время он стоял неподвижно у двери, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме. Первое впечатление — запахи. Прелой собачьей шерсти, дыма костра, квашеной зелени, прогорклого нерпичьего жира и еще чего-то неуловимого, далекою и смутного… Глаза понемногу привыкли к освещению чоттагина. Сначала Тутриль увидел огонь, закопченную цепь над ним и черный чайник. Очаг был обложен поседевшими от пепла камнями. За горящим огнем виднелась пестрая меховая стенка полога и во всю ее ширину — бревно-изголовье, к которому вплотную был придвинут коротконогий столик. Вдоль стен яранги стояли деревянные бочки с припасами, ящики, на гвоздях висели ружья, мотки лахтачьих и нерпичьих ремней, связки песцовых и лисьих шкур. Под крышей из моржовой кожи на перекладинах валялись оленьи окорока. Тутриль шагнул в глубь чоттагина, и Токо услужливо придвинул ему китовый позвонок. Вошедший следом за Тутрилем Коноп тихо шепнул: — Ну, что я тебе говорил? Волнуешься? Тутриль молча кивнул и уселся на китовый позвонок. Пока хозяйка хлопотала, готовя угощение, гости рассаживались вокруг столика. Гавриил Никандрович вытащил бутылку водки и, ставя ее на столик, сказал, как бы оправдываясь: — По случаю приезда гостя… — Давненько, однако, я не пробовал водки, — заметно оживился старик. — Айнана говорит: в Нутэне не продают водку. Борются с алкоголизмом… Ну как, Гавриил Никандрович, скоро победу будем праздновать? — До победы над этим злом, — вздохнул директор, глянув на бутылку, — далековато, прямо скажем… Продажу мы ограничили, это верно. Так что Айнана правду говорит — борьбу ведем: разъясняем… — Кстати, где она? — спросил Тутриль. — Капканы поехала проверять, — ответил старик. — Теперь только к вечеру вернется. Погода хорошая, чего торопиться в ярангу? — Это верно: в ярангу чего торопиться? — подхватил Коноп. — Вот в Нутэн она бы старалась поскорее вернуться. — Это почему? — спросил Токо. — А потому, — Коноп подтянул чашку поближе к себе. — Там — кино, клуб, хороший дом. Вот перед ученым земляком говорю тебе: чего за ярангу уцепился? Что ты этим хочешь доказать? Какой пример молодежи подаешь? — А мне здесь хорошо, — упрямо и сердито ответил Токо. — Никто не командует, не укоряет, не учит жить… А потом — охотиться отсюда удобнее: далеко ездить не надо. — И чего в яранге жить? — разошелся Коноп. — Мы тебе предлагали охотничью избушку поставить, а ты отказываешься, говоришь — яранга лучше. Сильны еще в тебе пережитки капитализма, товарищ Токо. Во время этого разговора Тутриль несколько раз ловил какой-то виноватый, извиняющийся взгляд Токо, которому явно было неловко. Гавриил Никандрович, заметив, что Тутрилю не по себе от этого разговора, сказал: — Коноп! Откуда у старого Токо пережитки капитализма? — Как откуда? Он же человек преклонного возраста. Родился и вырос до революции… — Чукотский народ, как говорил приезжий лектор, прямо из первобытности в социализм переселился, — напомнил Гавриил Никандрович. — Перепрыгнул через рабовладельческое общество, феодализм и капитализм. Один ученый-эвенк книгу написал. Так и называется — "Некапиталистический путь развития народов Севера"… — Да? — обескураженно протянул Коноп. — Не попадалась… Хозяйка разлила чай и подала в большой миске испеченные в нерпичьем жиру лепешки. Тутриль взял лепешку, поглядел в дырку и словно увидел себя много-много лет назад, когда вот в такой яранге он ждал, пока мать испечет в кипящем нерпичьем жиру кавкавпат. — Вкусно? — тихо спросила Эйвээмнэу. — Очень! — ответил Тутриль. — Вот! — встрепенулся Коноп, завидев лепешки. — А в поселке пекарня, свежий хлеб. Чем гостя угощаешь? — А мне нравится, — сказал Тутриль. — Детство вспомнил. Токо отломил кусок лепешки, пожевал и задумчиво, спокойно сказал, обращаясь к Тутрилю: — Все агитирует и агитирует! Как приедет, все одну песню поет. — Но ты пойми, что нельзя так! — немного сбавил тон Коноп. — Кому я мешаю? — спросил Токо. — Общей картине, — ответил Коноп. — Выпадаешь как-то, как бы в стороне оказываешься… Добро бы дома у тебя не было, а то ведь есть! Хочешь — дадут с центральным отоплением? Токо вздохнул и сосредоточенно принялся пить чай. — Мало погостили, — сказала Эйвээмнэу. — Побыли бы еще. Тутриль, ты тоже едешь? После чаепития собрались ехать дальше. — Я же к вам приехал, — улыбнулся Тутриль. Старик как-то растерянно посмотрел на него, оглянулся на жену. — Да-да, — торопливо сказал он, — конечно… Эйвээмнэу, разве ты не видишь — Тутриль к нам приехал. Понимаешь, к нам! — Ну что же, — задумчиво произнес Коноп. — Можно, конечно, в научных целях и в яранге пожить… Вездеход умчался. Токо и Тутриль долго смотрели вслед машине, пока она не растворилась, не исчезла в белой тишине тундры. Напрягши слух, еще долго можно было слышать шум двигателя, слабое эхо, прокатывающееся по заснеженным долинам к торосистому морю. |
|
|