"Кейси Майклз. Мэгги нужно алиби " - читать интересную книгу автора

напоследок.
Наполовину съеденный пирожок с корицей и сахаром венчал груду мусора в
корзине под столом. Чуть подальше, слева, на кучу небрежно исписанных
регистрационных карточек высыпался из коробки зефир. Упаковка диетических
карамелек, каждая в обертке, - скорее робкая надежда, нежели поворотное
откровение посреди супермаркета, - даже не открыта.
Стопка справочников на полу кренилась, будто Пизанская башня. Вокруг
кресла валялись раскрытые книги, будто птицы со сломанными спинами.
На краю одной из полок над столом висела самоклейка с цитатой:
"Классической называется книга, которую все хвалят, но никто не читает. Марк
Твен".
Слева от клавиатуры стояли две пепельницы (сладости - справа, курево -
слева, должен же быть хоть какой-то порядок в жизни). Одна пепельница
предназначалась для горящих сигарет, другая - для окурков. Мэгги полагала,
что одной непогашенной сигареты в груде бычков вполне достаточно для пожара.
Сегодня пепельницы были переполнены, несмотря на то, что в одной валялся
использованный никотиновый пластырь.
Музыка, бардак и сигаретный дым в комнате означали, что Мэгги Келли
заканчивает работу над рукописью - последним детективным романом о
Сен-Жюсте.
И в довершение картины посреди этого бедлама восседала сама Мэгги Келли
в старых шортах, поношенной футболке и длинном темно-синем халате, который
должен был валяться в корзине с грязным бельем еще неделю назад.
Тридцать один год. Короткие локоны медного оттенка с великолепным - и
невероятно дорогим! - мелированием. Ирландские зеленые глаза. Дерзкий нос,
большие круглые очки в роговой оправе. Пухлые губы, в которых болтается
незажженная сигарета, растянуты в кривую злобную ухмылку. Типичная
американская девчонка-сорванец... с комплексом неполноценности.
Такова на первый взгляд Мэгги Келли, квинтэссенция "преуспевающего
писателя", автора бестселлеров из рейтинга "Нью-Йорк Таймс". Пять футов
шесть дюймов роста и сто шестнадцать фунтов веса.
Выйди она из своей манхэттенской квартиры с пустым пластиковым
стаканчиком в руках, минут через десять какой-нибудь жалостливый незнакомец
кинул бы ей пять баксов.
Возле ее ног похрапывали два персидских кота. Черный Веллингтон и
серо-белый монстр Наполеон, который оказался девочкой. Правда, обнаружилось
это уже после того, как он получил имя, поэтому кот так и остался Наппи.
Мэгги затянулась, нахмурилась, поняв, что сигарета не зажжена, и
порылась на столе в поисках розовой зажигалки "Бик". Она покупала
одноразовые зажигалки, всегда по одной, и вечно клялась себе, что завяжет с
курением и новая зажигалка не понадобится.
Она прикурила, зажмурив левый глаз от дыма, и продолжила размышлять.
Через несколько секунд ее глаза сосредоточенно прикрылись, а пальцы
забарабанили по клавишам, перегоняя друг друга.
Мэгги погрузилась в работу. Она могла еле ползать по главам,
надрываться над "провисшими серединами", но развязка всегда обрушивалась на
нее мгновенно. И чем быстрее Мэгги писала, тем сложнее становились ключевые
моменты. Она даже начала приплясывать сидя, раскачиваясь под ритмичные хрипы
"Аэросмита", и клавиатура подрагивала от напряжения.
Сен-Жюст, - строчила она, - чертовски сексуально прищурив голубой глаз,