"Кейси Майклз. Лукавый ангел " - читать интересную книгу автора

вывести наиболее эффектную трель!
Энни тотчас же закрыла рот, признав довод дворецкого вполне уместным и
разумным, и расправила плечи, стараясь ступать величаво и грациозно.
Наконец Диккенс остановился напротив закрытых двойных дверей,
приосанился и, резко распахнув их, гаркнул:
- Мисс Энни Кендалл с визитом к своим тетушке и дядюшке Пиверс!
- Высший класс, Диккенс! Наверное, тебе пришлось долго тренироваться,
чтобы научиться оглушать людей своим басом, - прошептала Энни, проходя мимо
дворецкого в гостиную. - Будь так любезен, отнеси кролика в мою комнату! -
добавила она и всучила ему своего плюшевого спутника.
Диккенсу не оставалось ничего другого, кроме как сунуть дурацкую
розовую игрушку под мышку и почтительно кивнуть.
- Постарайтесь не дать им ни малейшего повода заподозрить нас в
сговоре, мисс Кендалл, - едва слышно прошептал он. - Как только встреча
закончится, поднимайтесь в опочивальню мистера Пиверса, он будет вас ждать!
С этими словами дворецкий повернулся и покинул гостиную.
На мгновение Энни стало страшно: без своего плюшевого дружка и
моральной поддержки Диккенса она почувствовала себя не в своей тарелке.
Помещение, в котором она очутилась в первый раз, значительно превосходило
размерами прихожую и было несравнимо отвратительнее даже спальни Арчи.
Очевидно, владелец особняка питал особую слабость к бархату
кроваво-красного цвета. Этот ужасный оттенок доминировал в отделке огромного
зала: из багрового материала были сшиты и портьеры, и шторы, и обшивка
мебели в стиле викторианской эпохи, и драпировка стоявшего в дальнем углу
концертного рояля, отделанная бахромой. Темно-красными дорожками и коврами
был устлан паркетный пол, из красной ткани были выполнены даже абажуры
настольных ламп. И лишь стенные обои были белыми, отчего вошедшему сюда
казалось, что он очутился в стеклянном аквариуме, наполненном кровью. Энни
охватил благоговейный трепет. Из оцепенения ее вывел внутренний голос,
напомнивший ей, что она здесь вовсе не на экскурсии, а с ответственной
миссией.
Энни огляделась и убедилась, что действительно в гостиной не одна: два
человека, сидевшие в красных бархатных креслах, при ее появлении встали и
вперили в нее испуганные взгляды, словно бы увидели разносчика смертельной
заразы.
Артур Уильям, которого Арчи любовно называл Подгузником, был точной
копией папаши, с той лишь разницей, что был значительно моложе его, полнее и
гораздо серьезнее. На его шишкообразном багровом носу пьяницы поблескивали
очки в золотой оправе, а из ушей торчали пучки волос. Толстяк испуганно
переступил с ноги на ногу и вцепился в руку своей спутницы, словно бы ища у
нее защиты.
Но Митци Пиверс тоже впала в оцепенение, отчего стала похожа на
огородное пугало с мочалкой вместо головы. Вид у этой болезненно худой
крашеной блондинки тем не менее был куда более мужественным, чем у ее
супруга. Видимо, не случайно Арчи относился к ней благосклонно и называл ее
не иначе как Конь-Бабой, поясняя это ласковое прозвище так: "Митци оторвала
яйца у моего Подгузника в их первую же брачную ночь и с тех пор носит их
вместо него сама".
Вспомнив эти слова старого проказника, Энни улыбнулась и, осмелев,
шагнула навстречу растерявшимся супругам со словами: