"Евгений Майбурд. Из книги Тайна стоимости Карла Маркса (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

"Надеюсь, что (несмотря на многие перерывы) моя книга будет
окончательно готова к 1 сентября. Дело подвигается хорошо, хотя я все еще не
совсем здоров" (31:99).

Довольно безоблачное небо, как вдруг через три дня... 13 мая:

"Опять выскочил отвратительный карбункул на левом бедре близ
невыразимой части тела" (31:101).

Что, опять беда? Нет, все спокойно. 20 мая:

"Я работаю теперь, как лошадь, так как должен использовать время,
когда я работоспособен, а карбункулы все еще есть, хотя причиняют мне теперь
лишь местную боль, не влияя, однако, на черепную коробку..."

Очевидно, до размеров кулака не доходит. Судите сами:

"...В перерывах между работой - нельзя же все время писать -
занимаюсь дифференциальным исчислением dx/dy. У меня не хватает терпения
читать что-нибудь еще" (31:102).

И тут Маркс пропал. Нет, не буквально, конечно, - пропал для Энгельса.
Нет писем - и все. Наконец, 24 июня:

"Дорогой Фред!
Ты должен извинить мое долгое молчание. Я все это время непрерывно
страдал разлитием желчи (вероятно, из-за жары) и вообще имел всякого рода
хлопоты, а время, когда бывал работоспособен, целиком использовал для работы
над главной книгой" (31:104).

Ну, слава тебе, Господиl Книга движется. Правда, Энгельсу было не до
того - он оставался один в лавке во время отпуска управляющего и компаньона,
поэтому тоже не писал в Лондон (31:109).
Маркс опять пропадает. Наконец, объявившись 31 июля, объясняет, что на
сей раз попал в финансовую беду, а в конце письма читаем:

"Вследствие жаркой погоды и связанного с этом состояния желчи у
меня опять вот уже три месяца почти ежедневная рвота, как когда-то в
Брюсселе" (31:110).

Ну, ничего, ничего. Карбункулов нет. Работа движется, дела идут. Все
сносно. Да вот новая напасть. 5 августа:

"Когда была жаркая погода, я днем и ночью работал при открытом
окне. Результат: ревматизм в правой руке, больше всего в лопатке; это
причиняет мне сильную боль и затрудняет писание, особенно каждое
приподнимание рук. Насколько это отвратительно, ты можешь судить по тому,
что я невольно вскрикиваю, когда, позабывшись, подымаю руку ночью в кровати"
(31:116).