"Владимир Маяковский. Очерки 1922-1923 годов" - читать интересную книгу автора

о стремлениях, о возможностях России.
Разумеется, не о дохлой России Сомовых, не об окончательно
скомпрометировавшей себя культуре моментально за границей переходящих к
Гиппиусам Малявиных, а об октябрьской, об РСФСР.
Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства -
конструктивизм. Даже удивляешься, что это слово есть во французском
лексиконе.
Не конструктивизм художников, которые из хороших и нужных проволок и
жести делают ненужные сооруженьица. Конструктивизм, понимающий формальную
работу художника только как инженерию, нужную для оформления всей нашей
практической жизни.
Здесь художникам-французам приходится учиться у нас- Здесь не возьмешь
головной выдумкой. Для стройки новой культуры необходимо чистое место...
Нужна октябрьская метла.
А какая почва для французского искусства? - Паркет парижских салонов!
[1922]

ПАРИЖ

ТЕАТР ПАРИЖА

Париж гордится своей Комедией, театром Сары Бернар, Оперой... Но
парижане ходят в Альгамбру, к Майолю и в прочие веселые места. Туда и я.
Тем более, что драма и, конечно, опера и балет России несравненно и
сейчас выше Парижа. Но меня даже не интересовало сравнивать наши руины с
чужими и гордиться величием собственных. В Альгамбре и Фоли-Бержер, кроме
искусства, которым живет сейчас масса Парижа, выступают быт, темперамент,
одобрение и негодование пылких французов.
Популярность этих ревю-обозрений потрясающа.
У нас сейчас корпят над десятком постановок в сезон и всежечерез неделю
с ужасом окидывают партерныеплеши.
В Париже ревю идет год, в огромном театре перекидывает четырехсотые
спектакли на следующий год, и все время сидят, стоят и висят захлебывающиеся
восторгом люди.
Актриса может сколько угодно под бешеный джаз-банд выламывать руки и
ноги, но никто из публики не должен даже слегка поломать голову.
Каков вкус?

ВКУС МАХРОВОГО БУРЖУА

Это Майоль. Крохотный зал. Со сцены в публику мостки.
Войдя, оглядев балкон, я сначала удивился, чего это публика голые
колени на барьер положила. Ошибся. Наклонились почтенные лысины. Сверху,
должно быть выглядит фантастическим биллиардом в триста лоснящихся шаров.
В обозрении три действия. Сюжет простой. В трех действиях бегают,
декламируют и поют любовные вещи, постепенно сводя на нет количество одежи.
Кончается все это грандиозным гопаком в русских костюмах. Очевидно, наша
эмиграция приучила уважать "национальное достоинство России".
Три актрисы выходят с огромными вазами конфет (эти же вазы - почти
единственная одежда) и начинают храбро бомбардировать этими конфетами