"Джулиан Мэй. Джек Бестелесный (Галактическое Содружество-1) " - читать интересную книгу автора

- Тебя это смущает нравственно? Вполне вероятно. Ты же только-только
вырвался из рук иезуитов в Бребефе. Они напичкали твое сознание всякими
идеалистическими глупостями о человеческом достоинстве и благородстве. Но
это реальная жизнь, Марк! Даже Церковь не оспаривает Статутов Размножения.
Если в эмбрионе обнаруживаются неисправимые летальные гены, аборт
разрешается. Твоя бедная мама больна, она галлюцинирует. Ей нужно
лечиться! Марк, тебе только тринадцать лет, но ты уже достаточно зрелый
человек. И знаешь, к каким последствиям может привести незаконная
беременность не только для семьи, но и для всей Конфедерации Землян. Твои
родители не простые люди, замкнутые в частной жизни. Поля почти наверняка
объявят Первым Магнатом уже в январе, когда человечество будет допущено в
Консилиум. Если будет! Господи, малыш, неужели ты не понимаешь, какое это
серьезное преступление? Даже душевное состояние твоей матери не сможет
служить оправданием...
- Мама вполне здорова, дядюшка Роги. Я тоже слышал эмбриона.
- Ты... что-о?!
- Он мальчик. А слышал я... Не могу описать и не могу транспортировать
образ, поскольку твоя метавосприимчивость ограниченна. Тебе придется
поверить мне на слово, что это нечто ошеломляющее. Мне приходилось слышать
нерожденных детей, но этот совсем-совсем другой. Только Богу известно,
какими будут его метаспособности.
- Ну, а его тело? мрачно спросил Роги. Если он носитель летальных
генов, вероятность физической нежизнеспособности крайне велика.
- Но не абсолютна. Люку же удалось помочь. Регенерация и генетическая
инженерия для людей прогрессируют с каждым днем. Мой нерожденный братик
заслуживает того, чтобы получить свой шанс! И не я один так считаю. Сотни
миллионов людей убеждены, что Статуты несправедливы и должны быть изменены.
Роги не нашелся, что ответить. Но самый глубокий, самый тайный уровень его
сознания твердил: закон остается законом. Земля согласилась с ним, как с
частью платы за новый Золотой Век, и, зачав ребенка, каким бы
исключительным ни обещало стать его сознание, Тереза совершила тягчайшее
преступление...
Они уже проехали полтора квартала и остановились перед домом Ремилардов за
номером пятнадцать по Ист-Саут-стрит, почти сразу же за складом данных,
который все по-прежнему называли библиотекой. Роги свернул в ворота, и оба
вылезли из машины.
Родной дом Марка был классическим белым новоанглийским домом с темными
ставнями, небольшим крыльцом-верандой и полукруглыми окнами на верхнем
этаже. Одно из окон студии Терезы было открыто, и в сочные зеленые кроны,
окружавшие старинный особняк, лилась оперная музыка. Сопрано в
сопровождении оркестра пело не по-английски, а на каком-то другом языке
грустную песню, пронизанную такой красотой и силой страдания, что старик и
мальчик невольно остановились у крыльца и заслушались.
Голос Терезы Каулины Кендалл всегда действовал завораживающе даже на
членов ее семьи, которые слышали ее записи несчетное число раз. Роги
почувствовал, что на его глаза навертываются слезы. Изумительное
колоратурное сопрано, заключенное в лазерных мини-дисках, сохранялось
навеки, а сама певица была вынуждена умолкнуть, принесенная в жертву, как
и еще многое другое, во имя сомнительного блага Конфедерации
Галактического Содружества.