"Джулиан Мэй. Узурпатор (Изгнанники в плиоцен 4)" - читать интересную книгу автора

полголовы выше Куллукета, а над крошечным Эйкеном возвышался подобно
великану из волшебной сказки.
- Мой покойный брат Ноданн считал Трэвиса одним из ценнейших слуг, -
заметил Куллукет.
На противоположной стороне загона Бенджамин наблюдал, как с передних
ног халика убирали путы.
- Хотелось бы мне иметь таких еще штук пятьдесят, - вздохнул Эйкен. -
Большое количество обученных скакунов - основа моей стратегии борьбы
против фирвулагов. По крайней мере так будет до тех пор, пока я не найду
летательные аппараты.
- Маленький народ отказывается от своих старых предрассудков против
верховой езды, и это - дурной знак, - предупредил Куллукет.
Эйкен кивнул.
- Один из моих осведомителей доложил, что они даже пытаются
одомашнивать маленьких гиппарионов, чтобы на них ездили гномы! Нам также
стало известно, что с пастбищ вокруг восточных городов они крали ручных
халиков для боевых дружин.
- Блейн телепатически сообщил мне, - сказал Альборан, - что нечто
подобное до сих пор происходит в окрестностях Росилана. Набеги, тайные
вылазки, засады. Все, конечно, обвиняют ревунов, но ситуация постепенно
становится неуправляемой, а временные контрмеры теряют свою эффективность.
Мелкая знать и люди в торквесах просто не признают верховенства Блейна,
даже когда леди Иднар повелевает им слушаться его. Хотя Блейн ее зять, но
он - человек со стороны и не имеет никакого авторитета. Черт возьми,
Эйкен!.. Мне пришла в голову отличная мысль: надо поехать туда и жениться
на Иднар теперь же, не дожидаясь майского праздника Великой Любви!
- Не выйдет, - возразил Куллукет. - Это распалит страсти еще больше,
чем действия Елейна. Старая леди Морна-Ия упряма как осел и ни за что не
согласится нарушить траур по своему покойному сыну. Она считает, что даже
май - это слишком рано для свадьбы.
Альборан помрачнел.
- Зря я спас эту старую вешалку, пусть бы утонула. Но на плавающих
обломках она была вместе с Иднар, что мне оставалось делать?
- Смотрите-ка, похоже, что там возникли какие-то осложнения, -
заметил Эйкен, просовывая голову между прутьями ограды.
Ковбои открывали загон. Бенджамин, задумчиво жуя, сжимал в левой руке
корд, а в правой держал другую веревку, опутывающую передние лодыжки
халика. Животное бежало из загона в густую грязь, ворочая из стороны в
сторону выпученными глазами и переступая когтистыми лапами с громким
чмокающим звуком.
- Черт, что за наряд у него на ногах? - спросил Альборан. - Я-то
думал, Бен собирается оседлать эту животину.
- Заткнись и смотри, - приказал Эйкен.
Бенджамин перестал увещевать халика с помощью своего серебряного
торквеса. Теперь он словно нарочно провоцировал зверя на непослушание,
резко дергая за веревку, привязанную к недоуздку. Бока животного заходили
ходуном, шея подергивалась, а голова словно окаменела. Бен, маневрируя,
вывел его на середину загонами тут халик вдруг начал брыкаться словно
безумный. Стремена большого, как кресло, седла молотили его по холке. Во
все стороны летели комья грязи.