"Джулиан Мэй. Узурпатор (Изгнанники в плиоцен 4)" - читать интересную книгу автора

позади Элизабет, похожий на изнуренного серафима с полотен Эль Греко,
такого земного и уязвимого. Крейну было шестьсот тридцать четыре года, и
всю оставшуюся жизнь он был готов при необходимости провести в охотничьем
домике на Черной скале верным слугой при земной женщине, которую Бреда,
Супруга Корабля, называла "самым важным лицом во всем мире".
Бэзил облокотился о перила, делая вид, что любуется открывающейся на
востоке панорамой.
- Должен признать, это место идеально подходит для тебя, Элизабет! -
Голос его звучал излишне бодро. - Уединенность, безопасность, изумительная
природа. А наши друзья из Дараска совсем рядом и смогут обеспечить тебя
всем необходимым. Леди Эстелла-Сирон была права: охотничий домик -
прекрасное место для отшельника. Это трон Одина! Восседая на нем, ты
будешь обозревать мир!
Ментальный образ, который Бэзил спроецировал вовне, вызвал смех у
всех присутствующих, кроме не носившей торквеса Амери, проворчавшей:
- Опять эти дьявольские телепатические штучки.
- Смешная картинка. - Элизабет взяла монахиню за руку. - Представь
себе третьеразрядную постановку вагнеровской оперы. Алебастровая гора,
множество стробоскопических молний и жестяной гром. И на вершине этой
бутафории сижу я в облике нордической богини в крылатом шлеме и с
чрезвычайно напыщенным видом озираю под собой Срединную Землю. Если я
замечаю среди смертных какое-нибудь непотребство, то на этот случай под
рукой у меня полная кошелка громов и молний, которыми я караю грешников.
- Только на самом деле ты никого не караешь, - сказала Амери.
- Нет, не караю.
- Вот в этом и заключается вся ирония. - Пеопео Моксмокс Бурке
говорил горячо, даже запальчиво, все время пытаясь закрепить подпорки
безыскусного ментального экрана, целомудренно скрывающего от Элизабет его
чувства. Проклятый золотой торквес! Не будь в нем такой нужды...
Старина Бэзил почувствовал смятение Бурке, мучившую его тревогу,
грозящую вылиться слезами, от которых и самой Элизабет, и всем остальным
стало бы лишь еще хуже. И со всем своим профессорским тактом Бэзил
обратился к Крейну по приватному каналу:
"Помоги ему. Помоги нам всем справиться со своими чувствами".
Тану не подал никаких признаков того, что призыв Бэзила услышан. Но в
тот же миг двое люди почувствовали себя способными обуздать свои дурные
предчувствия, поняли, что лицо цивилизованного человека можно сохранить не
только внешне, но и в своей ментальной ауре, в том ее слое, который
обращен к другим. Бэзил стал олицетворением практичного здравого смысла.
Бывший судья Бурке обрел исконные качества краснокожего - стоицизм и
непреклонность.
Если Элизабет и распознала метапсихическое вмешательство, то никто из
присутствующих этого не почувствовал. Она прогуливалась но балкону,
оценивая затейливый деревянный декор и восхищаясь захватывающим дух видом.
На юго-западе ослепительно-белая полоса пиренейских вершин, словно
проведенная по геральдическому полю, отделяла синеву неба от темной зелени
низин. Воздух был неестественно прозрачен, что в горах часто предвещает
бурю, а его паяная недвижимость действовала немного гнетуще.
- Моему трансментальному зрению открывается страна Минанана, -
сказала Элизабет. - Долина, словно Шангри-Ла, окруженная со всех сторон