"Джулиан Мэй. Враг (Изгнанники в плиоцен 3)" - читать интересную книгу автора

телетранспортера".
"Подтверждаюподтверждаюдаюдаюдаю..."
"БОЖЕ БЛАНШАР УМЕР ТЫ ПОЧУВСТВОВАЛА ЧЕРТ С НИМ ЧТО ТАМ С МОНСТРОМ
ФЕЛИЦИЕЙ ПОРАЗИВШЕЙ МАРКА КТО МОЖЕТ ЗНАТЬ ТРУДНОСТИ D-ПЕРЕХОДА..."
"Ребенок что о нем заткнись ты блядский идиот заткнись Марк Марк Марк
заткнись заткнись..."
"Заткнитесь!"
"D-переход она могла использовать какую-то новую субстанцию и это был
натуральный d-переход говорю я вам..."
"Молчать!"
"Дорди, ты можешь быть уверен".
"Нет, это был d-переход".
"Ты не посмеешь открыть правду, пока у нас не будет неопровержимых
доказательств".
"Так вот почему они так поступили с Манионом".
"Гены. О Бог мой, гены!"
"Какие, к черту, гены. ДЕТИ, ВОТ ЧТО ВАЖНЕЕ ВСЕГО!"
"Даламбер Варшава Ван-Вик СТОЙ Все разом ШАГОМ МАРШ!"
"Дети должны знать вы не смеете задерживать меня чертов Марк чертовы
гены вы все дьявольское отродье..."
"Стейнбреннер, когда снова сделаешь Маниона послушным, доложи
Хелейн".
"ПОДТВЕРЖДАЮ!"


Погрузившись в раздумья, Алекс Манион неподвижно сидел среди
гигантских орхидей. Два человека осторожно приблизились к нему - крупный,
немного обрюзгший Джеф Стейнбреннер, суперзнахарь - скорее супершарлатан -
насквозь пропахший адреналином, скольких детей погубивший, и хорошенькая
Пэт Кастелайн - в ее серых глазах стояли слезы. Восхитительно! Манион,
заметив их, запел:

Желаешь цапнуть кус побольше,
Старайся сильным услужить.
Вертись, сражайся за местечко
И о заслугах громогласно
Труби на каждом перекрестке.
Иначе, милый, шансов нет!

Джеф и Пэт вдвоем бросились на Маниона. Первым же движением Джеф
сорвал с его головы успокаивающее устройство. Алекс сразу забился в
судорогах. Они с трудом удерживали его; Пэт поливала больного исцеляющим
ментальным душем, а Стейнбреннер с большим напором, причиняя сильную боль
пациенту, вымораживал его воспоминания. Наконец сознание Алекса сжалось,
смирилось, и он затих, повел себя спокойнее. Только тогда напавшие
ослабили хватку, физическую и ментальную.
Дрожа и поеживаясь, Алекс усилием воли сбросил со своего тела их
руки. По подбородку из прокушенного языка у него текла струйка крови. Он
до такой степени ненавидел своих мучителей, что не мог сдержать злобной
радости, когда почувствовал - "узрел?" - ту цель, ради которой они искали