"Дебора Мей. Остров любви ("Белая роза") " - читать интересную книгу автора

исполнилось три года. Гувернантка мисс Бойл тщетно пыталась успокоить
малышку. Фиби как будто не слышала увещеваний и посулов и продолжала
выводить скорбные рулады, изредка замолкая, чтобы перевести дыхание.
Наконец в доме стало тихо, даже чересчур тихо. Доктор Гринвуд,
принимавший роды у Эми Кью, так долго не выходил из ее комнаты, что Филипп
начал волноваться не на шутку. Двоюродная сестра Эми и горничная Нэнси
находились там же. Ром не только не скрашивал тягостного ожидания, но и
усиливал чувство страха, внезапно охватившее Филиппа. Мимо него, закрыв лицо
руками пробежала Нэнси. Филипп устремился в комнату жены, но перед самой
дверью остановился и прислушался. Кроме невнятного бормотания, ничего не
было слышно.
И вот он решился, но то, что предстало его взору, повергло Филиппа Кью
в ужас. Миссис Лавджой, сестра Эми, держала на руках завернутого в
батистовые пеленки младенца. Женщина не смотрела на ребенка, казалось, ее
внимание привлекла несуществующая дыра в стене. Сильвия Лавджой бормотала
слова молитвы, в то время как доктор Гринвуд пытался привести Эми в чувство.
Ребенок был мертв.
Взглянув на бледно-серое лицо Эми и не говоря ни слова, Филипп покинул
ее комнату, чтобы не заходить туда большего никогда. Ему вспомнилось, как
два дня назад жена просила его позаботиться о Фиби, если вдруг умрет в
родах. Эми хотела, чтобы дочь перенесла отсутствие матери безболезненно,
разумеется, насколько это возможно.
- Она должна быть счастливой.
- Конечно же, дорогая. Наша дочь не будет ни в чем нуждаться, а потом
она подарит нам замечательных внуков. И выброси, пожалуйста, из головы эти
нехорошие мысли. Подумай о нашем сыне, ведь он страдает вместе с тобой.
- Филипп, у меня предчувствие. Я видела дурной сон...
- Ты должна верить мне, а не снам, - Филипп рассмеялся и посоветовал
жене не читать поэмы Юнга на ночь. Он вообще считал, что женщине полагается
читать лишь молитвы и сказки детям, однако гордился тем, что Эми образованна
и даже имеет литературный вкус.
... После похорон Филипп ходил по огромному дому, словно привидение.
Ключ от комнаты Эми он хотел было выбросить, но горничная выпросила его
себе. Впоследствии Нэнси взяла за правило два раза в неделю заходить туда,
чтобы вытирать пыль и поливать любимую гортензию Эми. Экзальтированная Нэнси
разговаривала с растением как с живым человеком, точнее, как с живой миссис
Кью. Похоже, в доме после смерти хозяйки все помешались.
Сильвия на правах сестры пыталась несколько дней вести домашнее
хозяйство, пока Филипп придет в себя, но окружающая обстановка действовала
на нее угнетающе, и она спешно засобиралась в Лондон. Супруг Сильвии Лавджой
владел книжной лавкой на Брэд-стрит, и дела его шли хорошо. Их брак,
длившийся почти пятнадцать лет, мог быть идеальным, если бы не отсутствие у
супругов детей. Сильвия подумала, что они вполне справились бы с ролью
родителей крошки Фиби. Девочка была очаровательна, хоть и немножко упряма.
От матери она унаследовала каштановые волосы с рыжинкой и лукавый взгляд.
"Глаза, возможно, будут синими, как у Эми", - мечтала Сильвия. Сейчас глаза
малышки были неопределенного серовато-голубого оттенка, а после плача в них
появлялись зеленые искорки, такие же, как у отца. "Бедный Филипп, - Сильвия
Лавджой горестно вздохнула, - неделя прошла после смерти жены, а он до сих
пор ни с кем не желает разговаривать. Дела забросил, даже из дома не хочет