11

Иногда Андрей Левин рефлектирует. Он говорит:

— Да люблю ли я ее вообще?! Как можно любить эту нецензурную, грязную, развратную, вечно пьяную или торчащую телку? Тьфу! Впрочем, прелесть этой женщины в том, что она — падший ангел. Я должен спасти ее. Я хочу погладить ее по голове. Я хочу только нцевать с ней. Я хочу разговаривать с ней о сексе, сидя за столом во фраке. Любовный объект — это фетиш. Какая разница, кого любить?! Мне нравится ее походка. Мне нравится ее сумка. Мне нравятся ее черные колготки! Нет — я люблю ее черные колготки!

Он спешно набирает знакомый номер.

— Энн! Подари мне свои черные колготки! Я люблю их!

Сладкая Энн на другом конце провода смутилась.

— Да что ты говоришь… Не надо. Впрочем, ты — молодец. Ты — без комплексов.

— Что ты делаешь?

— Я захавала пачку кодтерпина и читаю книжку Берроуза.

— Ну и как?

— Хорошая книжка.

— Приходи в гости.

— Я не могу. Моя мама заболела. Я пою ей песенки под гитару.

— Ну ладно. Но если надумаешь — отдай мне свои колготки.

Он смеялся еще минут пятнадцать после окончания беседы. Потом лег спать.