"С.В.Максимов. Куль хлеба и его похождения " - читать интересную книгу автора

кладет в землю навоз и пропахивает. Как бабья рука перемешивает тесто, когда
думает хлебы печь, так мужичья соха перемешивает навозные и земляные кучи.
От навоза земля делается теплее; в теплоте квас и пиво бродят (чтобы не
бродили, их и хранят хозяйки в холодных погребах и подызбицах); с навозом
земля также бродит, и перед солнышком и его теплом поднимается и спеет, как
хлебное тесто перед печкой. Без теплоты нет брожения; без меня, красного
солнышка, и навозу, накиданному по земле, не согреться. Теперь земля начнет
бродить и поспевать под зеленое поле несомненно. Вглядитесь в нее, она
изменилась: цвет ее сделался темнее, она сама под ногой упруга, а в руке
мягче, чем была прежде. Земля раздувается, поднимается и зеленеет. Мое
теперь прямое дело, чтобы была зелень изумрудная, а потом и золотая, на
радость крестьянского сердца. Спрашивать ли теперь у тучи небесной, у дождя
шумливого? Не захочу - и дождю не бывать, не дождетесь его. Перехитрит меня
сильной тучей, польется, - могу и тогда его силу ослабить, испарить,
превратить дождевые капли в пар. Вверх подниму этот пар незримыми
человеческим глазом пузырьками прочь с поля с такой быстротой, что пахотной
земле им и не поживиться. Видал я, как от дождей поле покрывается корой;
видал я, как шальные ливни выбивали коренья, как торопливый и трескучий град
переламывал солому и отбитый колос уколачивал в землю насмерть. Стало быть,
хлеб растет от воздуха, от света, от теплоты и влаги, и тем лучше растет,
чем догадливее пахарь на пору, то есть на время посева. Это уже, впрочем,
дело ума человеческого: у ленивого и глупого хуже, у трудолюбивого и
смышленого чудеса творятся. Упомянувши о хлебных врагах, мы забыли об одном
из главных: о самом человеке, о нерадивом и неумелом пахаре. Вот что он
делает, и притом не в одном каком-нибудь месте, а во многих губерниях, так
как самый способ возделывания поля существует с незапамятных времен и
достался от самых давних предков. Отдыхавшее поле под паром, на котором
гуляла скотина (то есть был выгон, как говорят в деревнях), плотнеет: земля
на нем, или дернина, состоит из плотных глыб. Когда на них накладут навоз,
пройдут сохой (то есть сделают первый взмет), а потом дня через три-четыре
поднятую пашню заборонят, - ни борона, ни соха ничего толком не сделают.
Твердая дернина остается нетронутой: борона только размельчила мягкие части
полуопрокинутых сохой земляных пластов травою вниз. Пласты эти недолго
лежали, воздух не проник сквозь верхние части почвы, не оживил их, не ввел
туда своих удобряющих сил. Даже трава, наросшая на дерне за время выгона и
опрокинутая вниз, не может перепреть и вместе с навозом перейти в брожение.
Надо бы их выворотить, но в сохе нет той силы, и она, вместо того чтобы
оказывать нужную помощь, только ломается и приносит тем новые убытки в
хозяйстве. Стоит на такое поле, по которому соха только праздно прогулялась,
а борона вспушила и угладила уродливую пахоту, прыснуть проливным дождем -
беда готова. Солнышко начнет сушить так, что на всем поле образуется кора в
1/2 вершка толщиной, которая и закупоривает от плодотворного воздуха
плодородную землю так же точно, как плотно пригнанная в горлышко бутылки
крепкая пробка. Кореет поле, и земля лежит без всякого напару во всякое
лето, предшествующее неурожайным, голодным годам. Едучи мимо крестьянских
полей знойным днем после проливного дождя и во время пахоты, взгляните на
поле: если оно усеяно твердыми дернистыми глыбами, раскиданными сплошными
массами с сухими черепками между ними, - несчастье над таким полем висит уже
въяве: на будущее лето и беда придет. Эта беда замечена во многих местах и
прямо указывает на - то, что пора перейти к улучшенным способам хозяйства и