"С.В.Максимов. Куль хлеба и его похождения " - читать интересную книгу автора

ребяткам (развивая их смысл и сметку) - все больше на то же, что так дорого
крестьянскому сердцу.
- Баба-Яга, вилами нога: весь мир кормит, сама голодна?
- Соха.
- Худая рогожа все поле покрыла?
- Борона.
- На кургане-варгане сидит курочка с серьгами?
- Овес.
- Согнута в дугу летом на лугу, зимой на крючку?
- Коса.
- Летят гуськи, дубовые носки, говорят: то-то-ты, то-то-ты?
- Это шумят цепы, которые молотят-бьют хлеб, чтобы отскочило зерно от
колосьев.
И опять:
- Братцы-хлопцы, сестрицы-подлизушки?
- Это цепы и метлы, которые подметают в кучу отбитые цепами зерна с
мякиной (их оболочкой).
- Мать - лопотунья, дочь - хвастунья, сын - замотай?
- Опять-таки: лопата, метло и цеп.
- А вот это что будет: стоит волчище, разиня ротище, или - стоит Фрол и
рот пол?
- Овин: стоит с дырой или окном наверху, в которое сажают сушить снопы.
Он же и Андрюха - набитое брюхо (наполненный снопами).
Хмурятся глазки у ребяток, взглядывают они то на мать, то на теток: не
подсобят ли? Надумывают по-своему и сказывают старой бабушке или старому
дедушке - и ошибаются. А те молчат, велят самим догадываться. Опять хмурятся
брови; веселые личики становятся пасмурными: досада берет. А старики опять с
новыми загадками:
- Криво-лукаво, куда побежало? Зелено-кудряво, тебя стерегу.
Это попроще, все знают, - и разом кричат:
- Городьба в поле и озимь на пашне, хлеб зеленый.
- Режут меня, вяжут меня, бьют нещадно, колесуют - пройду огонь и воду,
и конец мой - нож и зубы?
Конечно, не кто иной, как сам хлеб-батюшко, о котором во всю зиму
крестьянские думы со страхами.
Впрочем, всех загадок этого рода не перескажешь, да и пересчитать их
довольно трудно.
Мурлыкает себе под нос какую-нибудь из заветных русских тоскливую
песенку и сам хозяин крестьянской семьи с тяглецами-товарищами: с сыновьями
или племянниками. Один подшивает оборвавшуюся конскую сбрую, другой ладит
кнутишко, третий взял в руки кочадык - короткое кривое толстое шило (на
базаре купил) и ковыряет лапоть из лык. Сам надирал лыки с липы, сам
размачивал, очищал от верхней коры, резал на ленты. Слазил было посмотреть в
сундучок (скрыню): не завалилось ли бумажных или серебряных денег; видел уж
очень хорошие сапоги кожаные на базаре, хорошо бы их смазать дегтем и
надеть. Пошарил, глубоко вздохнул да и сел в уголок и тоскливо замурлыкал
песню. Приладил колодку, отодрал двенадцать лык и стал переплетать плетень
(подошву), загибать наперед на голову (передок) и накручивать обушники (бока
или коймы), сводя концы на запятнике и связывая их в петлю, в которую и
продел оборы, то есть лыковые же веревки. Надел он новый лапоть на ногу,