ПРЕИСТОРИЯ СЛАВЯНО-РУСОВ

Праславянское единство, существовавшее до Р.Х., было впоследствии нарушено и в настоящее время является неизбежной целью народов славянского корня. Вопреки всем усилиям врагов, оно будет осуществлено. Не случайны поэтому усилия врагов России к осуществлению разделения ее народов на слабые самостийные[2] государства, которыми легко завладеть. Поэтому нам, Русским,[3] необходимо знать не только нашу ближайшую историю, но и тот ее древний период, о котором большинство ничего или весьма мало знает.

Интересно, что "до конца XVIII-го века наука не могла дать удовлетворительного ответа на вопрос о происхождении Славян, хотя он (вопрос) уже тогда привлекал внимание ученых", говорит на стр. 19 "Славянских древностей" Л. Нидерле.[4] Это нас не удивляет. Мы же знаем, что "настоящие люди" — это Немцы, Французы, Англосаксы, Греки, кто хотите, но не Русские. Особенно после поражения в 1812–1815 годах Наполеона, а в 1945 году и Гитлера. Европа никогда России не уважала, боялась ее и радовалась ее несчастьям.

Нужно сказать, что Русские это вполне заслужили своим радушием к иностранцам и широким гостеприимством. Вот за это жадный, скупой и сварливый европеец нас и не любит. Вольно же было нам расшаркиваться перед Европами! В Брюсселе проф. Грегуар говорил автору этих страниц: "Русские нецивилизованны, грязны и жестоки". — "Позвольте, кто вам это сказал?" — "Мне и врать не надо было. Я сам это знаю". Этот глупец, хоть и профессор, занимался изучением Византии и древней русской истории… Что же говорить о каком-либо случайном человеке на Западе? У всех у них по адресу России был только страх и ненависть. Причина этого лежит, вероятно, еще в преистории. Еще во времена древнейшие европейцы[5] стремились наложить на нас руку и не однажды были откровенно биты! Это и создало у них «комплекс» по нашему адресу. Вторая причина, конечно, зависть. Были бы европейцы на нашем месте, как бы они были заносчивы и спесивы… Л. Нидерле тоже чувствует себя больше европейцем. Это видно по его всегдашней способности признать, что "Русы переняли то да это у Немцев, или Французов, или на Востоке", но ни в коем случае не придумали сами. Настоящий Славянин, конечно, так бы не сказал. Но все же Л. Нидерле так поступает не по своей воле, а благодаря полученному воспитанию.

Дальше он говорит, например: "Все утверждения, связывающие Славян с такими древними народами как Сарматы, Геты, Аланы, Иллирийцы, Фракийцы, Вандалы и т. д., утверждения, появляющиеся в различных хрониках с начала XVI-го века, основываются лишь на произвольном, тенденциозном толковании Священного писания и церковной литературы или на простой преемственности народов, которые когда-то населяли ту же территорию, что и современные Славяне, либо, наконец, на чисто внешнем сходстве некоторых этнических названий…"

Этими словами Л. Нидерле сразу ставит под сомнение всякий документ, относящийся по времени к периоду до XVI-го века. Это ли не тенденциозность?

Второе: почему связывание Славян с такими народами, как Геты, Сарматы, Фракийцы или Вандалы "будет основанным" на "тенденциозном толковании Священного писания"? А почему же сами Греки называли Славян и Гетами, и Фракийцами, и Сарматами? Там, где действительно хроники говорят неправду, их можно зачеркнуть, ну, а где они говорят правду? Что делать с ней по методу Л. Нидерле?

Наконец, он говорит: "Нет ни одного исторического факта, ни одной достоверной традиции, ни даже мифологической генеалогии, которые помогли бы нам ответить на вопрос о происхождении Славян…". Конечно, жаль, что нет никаких стройных исторических трудов по поводу Славян, но ведь это прекрасный случай для Л. Нидерле. Но он идет дальше и цитирует начало "Повести временных лет" Нестора. Но ведь Нестор был монахом Киево-Печерской лавры? Он несомненно имеет религиозную тенденцию. Как же быть? Отказаться и от его свидетельства? Нет, Л. Нидерле не только не отказывается, но говорит, что написанную в XII-ом веке летопись можно считать "своего рода свидетельством о рождении Славян". С точки зрения логики, Л. Нидерле этим сам противоречит сказанному выше! Ведь это документ до XVI-го века? Значит, Л. Нидерле должен был бы отрицать и это «свидетельство». (См. часть первая, "Праславянское единство", стр. 19 “Слав. древностей" Л. Нидерле). Мы обозначаем факт логических противоречий Л. Нидерле.

Теперь выскажем нашу точку зрения. Несомненно, документация до XVI-го века страдает неточностями, что проистекает от недостатка образования людей того времени, от неправильных идей, в те времена распространенных, и от неправильного толкования фактов. Все это мы можем критически исследовать и использовать. Но мы не имеем никакого права отбрасывать что-либо из личных соображений. Слова нет, каждый ученый имеет какую-либо идею об изучаемом вопросе. Однако, наша идея не должна затмевать изучаемое явление. Объясняя что-то мы не можем быть одновременно и «за», и "против".

Еще хуже, если ученый отбрасывает какой-либо факт, потому что он противоречит уже построенной им теории! (Так поступают, например, "норманисты".[6]) Дальше он опровергает Нестора, говоря, что рассказ о расселении народов, строивших Вавилонскую Башню в долине Сеннаар, «заимствован» из Византийской Пасхальной хроники (VI–IX вв.) и Хроники Малалы и Амартола.

Допустим, что это так, но все же надо сразу сказать, что Библия не лжет и что события, сходные с "Вавилонским Столпотворением" были действительно и происходили в долине Сеннаар. Библия им дает свое, религиозное освещение. Последнее можно либо принимать на веру, либо критиковать. Однако, отрицать это событие нельзя. Нельзя также признать факт участия в них Русов, но… в славянских языках остались до сих пор сумерийские[7] корни: буд-, дуб-, як-, так-, раб- и т. д.! Почему эти корни попали в славянские языки? Очевидно, потому что Славяне как-то с Сумером[8] соприкасались![9]

Если же это не так, то мы будем признательны, если кто-либо из ученых даст удовлетворительное объяснение этого факта, помимо восстания народов в Сеннаарской долине. Пока же мы признаем, что за библейским сказанием скрывается некая неизвестная нам истина.

Наконец, о народах. Почему Л. Нидерле так обидно, что Славяне были среди Фракийцев, Сарматов, Скифов, Гуннов, Обров? Сами Греки их называли так и в причерноморских этниях[10] не разбирались. Почему же наши Предки не были среди них? Непонятно также, почему Л. Нидерле не знает, что Греки давали эти названия народам Причерноморья не по этнии,[11] а по географическому положению.

Если вопрос решить именно так, тогда станет понятно, почему Греки не называли Русов по имени. Римляне тоже путали имена народов. После них стали делать то же самое и европейцы. Британские источники изобилуют такими перлами, что на их картах славянские племена вообще не указаны или названы Германцами.[12] Нам к этому не привыкать стать.

Л. Нидерле на стр. 20 "Славянских древностей" говорит: "…Славяне пришли из Сеннаара (сообразно Летописи) и поселились на Балканском полуострове…" "…Их колыбель, их европейская прародина, в землях Иллирийцев, Фракийцев, в Паннонии, на берегах Дуная. Отсюда позднее вышли отдельные славянские племена, когда распалось их первоначальное единство, чтобы занять свои исторические земли между Дунаем, Балтийским морем и Днепром. Эта теория была принята сначала всей славянской историографией и, в частности, старой польской школой (Кадлубек, Богухвал, Мержва, "Хроника Полонорум", "Хроника Принципум Полоние", Длугош и др.) чешская школа — Далимил, Ян Маригнола, Пшибик Пулкава, Гаек из Любочан, Б. Папроцкий. В дальнейшем она обросла новыми домыслами".

Л. Нидерле не разделяет этой теории. Это, конечно, его право, но в свете новых данных преистории, балканский этап расселения Славян кажется более вероятным, хотя его должно отнести к 3000–5000 лет до Р.Х., когда произошло вторжение Арийцев в месопотамские деспотии.[13] Причем никакой "Балканской прародины Славян" в этом видеть не приходится, а всего только этап.

Дальше Л. Нидерле говорит о другой теории, возникшей на месте первой: "…Мы встречаемся (с ней) в Баварской хронике XIII века и у немецких и итальянских ученых: Флав. Блондус, А. Кокциус Сабелликус, Ф. Иреникус, Б. Ренанус, А. Кранц и т. д. От них эту теорию приняли славянские историки: Б. Ваповский, М., Кромер, С. Дубравиус, Т. Пешина (из Чехорода), Я. Быковский, Я. Матиаш из Судет и многие другие. Согласно второй теории. Славяне якобы продвинулись вдоль побережья Черного моря на север и первоначально поселились в южной России, где истории известны были вначале древние Скифы и Сарматы, а позднее Аланы, Роксоланы и т. д. Отсюда и возникла мысль о родстве этих племен со Славянами, а также представление о балканских Сарматах, как о предках всех Славян. Продвигаясь далее на запад, Славяне якобы разделились на две ветви: южные Славяне на юг от Карпат и северные на север от Карпат".[14]

Наше мнение: Славяне пережили много вариантов их истории. Были они и на Дону, у Азовского и Черного морей, были и на Карпатах в разное время, и нельзя лишь точно сказать, где и когда и сколько времени они были. Мы думаем даже, что передвижения их были зачастую хаотичны, в тяжкой борьбе за жизнь, стада, воду, пастбища. Нигде они не могли долго задержаться, потому что сзади и сбоку напирали чужие народы, и надо было по первому приказу все бросать и кидаться куда-то очертя голову!

Ведь это была толчея народов в Причерноморском котле (уходили одни, приходили другие, бежали третьи… Где тут было еще "согласно теории" и по порядку идти сюда, а потом туда?

Археология дает положительный ответ на вопрос о пребывании Славян на Дону и у берегов Азовского моря (профессор-археолог Миллер, "Дон и Приазовье в древности", Мюнхен, 1956 год). Однако, проф. Миллер указывает слишком поздние сроки (VIII–IX век), а специального анализа сделано не было. Мы думаем, что такой "радиоанализ"[15] укажет более ранние века.

Но вернемся к летописцу, как он описывает расселение Славян: "Спустя много времени (после Вавилонского Столпотворения) сели Славяне по Дунаю, где теперь земля венгерская и болгарская…"

В «Географии» Страбона[16] указана «Энетика», т. е. «Венетика», страна, где жили (В)Энеты, и на карте она находилась в нынешней Венеции (область), возле Адриатического моря, в самой северной его части. В этих Энетах мы без труда узнаем Венедов, отделившихся от общего племени Вендов. Это — на Дунае, и это было Страбону известно в 1-ом веке после Р.Х. (см. «География» Страбона, стр. 511, страна Энетов (Венетов) в Италии, Энеты — первоначально фракийское племя в Малой Азии, потом в Пафлагонии и Италии, стр. 56, 68, 510, 519, 570). Здесь указано, что Венеты были "первоначально фракийским племенем". Из этого ясно видно, что Славян в это время называли Фракийцами.

На карте после стр. 240 того же труда указаны Норики, Богемы, о которых у нас идея, что они — Славяне.[17] Богемы — бесспорно Славяне, а Норики тоже, согласно свидетельству летописца Нестора, являются Славянами. Рядом указана Паннония и германские племена, а в Иллирике похоже, что есть Славяне тоже. Возле Венетов указаны Карнийцы, Бои.[18] Выходит, что Л. Нидерле этой карты не видел.

Относительно этнии Карнийцев трудно что-либо решить. Это вероятно Кельты. Однако, Венеды могут быть только Славянами и никем другим. Недалеко течет река Сав (нынешняя Сава). Таким образом, Венеды жили за Дунаем. У нас нет оснований считать Нориков (Северян) не Славянами. Тем более, что и летописец их считает Славянами.

Во всяком случае, мы не считаем столь важным место, где жили Славяне, а думаем, что они часто меняли места и потому были и здесь, и там.

Летописец говорит: "…Так, например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались Морава, а другие назвались Чехи. А вот еще те же Славяне: Белые Хорваты, и Сербы, и Хорутане. Когда Волохи напали на Славян на дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то Славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались Ляхами, а от Ляхов пошли Поляки, другие Ляхи — Лутичи, иные — Мазовшане, иные — Поморяне.

Так же и Славяне пришли и сели по Днепру и назвались Полянами, а другие Древлянами, потому что сели в лесах, а еще другие сели между Припятью и Двиной и назвались Дреговичами, иные сели по Двине и назвались Полочанами по речке, которая впадает в Двину и носит название Полота. Те же Славяне, которые сели около озера Ильменя, прозвались своим именем — Славянами, и построили город, и назвали его Новгород. А другие сели по Десне, и по Семе, и по Суле, и назвались Северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась “Славянская”". (См. "Летопись временных лет",[19] 1950, I, стр. 207).

Л. Нидерле считает, что "по мнению автора (летописца), Славяне жили когда-то на среднем Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,[20] Германии, Польши и России". Это не мешает нам видеть в тех же словах нечто совсем иное, а именно, что Славяне дошли до Дуная, но встретив сопротивление, расселились по летописцу.

Это тем более возможно, что Славяне являлись по преимуществу земледельцами, и если некоторые из них разводили скот, то все же не оставляли земледелия. (См. С. Лесной. “Пересмотр истории Славян", Мельбурн, Австралия, 1956 г., стр. 5 и следующие). С. Лесной, несмотря на полемический характер своей книги, предупреждает читателей от впадения в шовинизм. Мы с этим полностью согласны. Требовать более серьезного отношения к Славянам — это одно, а впадать в самопоклонение — другое. Этим могут заниматься другие. Вспомним философа Гегеля. Нас самовосхваление коробит.

Тем не менее, необходима настойчивая борьба русских историков за правильное представление прошлого России. Эта работа фатально[21] направлена против «норманизма» в русской истории. В этом еще нет никакого шовинизма.

Нужно отметить, что "с призвания Варягов" наша история более или менее написана, а древняя история и преистория не написана вообще, и под этой рубрикой навалены без разбора самые противоречивые данные. Никто ими не занимается, и как они были навалены, так и остаются! Наоборот, бережно охраняются «заключения» тупых Немцев,[22] царствовавших в Академии Наук со дня ее открытия. Мнения М.В. Ломоносова, нашего универсального гения, никто не спрашивал, и его даже одно время "отстранили от Академии"! Между тем, он имел доказательства самобытности Славян. До сих пор, кроме работы Латышева и нескольких других, в отношении объективной истории Славян еще ничего не сделано! Даже гнев берет: да чем же занимаются наши историки? Повторением глупостей Шлёцера, Куника, Миллера? Да, именно повторением. Если не буквально так, то почти так.

На стр. 39 "Пересмотра основ истории Славян" С. Лесного сказано: "Существовали и другие слова собирательного характера, охватывающие совершенно разные народы, например, «трасмонтаны», то есть «загорцы», но за этими горами, как правило, жило с полдюжины самых разных племен! Другой пример: "норманы",[23] т. е. «северяне». (Добавим к этому и «Нориков», т. е. тех же "Северян"!). Дальше С. Лесной говорит: "Уже древние авторы указывали на смену имен стран и народов во времени и приводили примеры, как слово «Сарматия» вытеснило слово «Скифия» и т. д." Это как раз говорим и мы.

С. Лесной говорит и так: "Как может быть, чтобы целая плеяда специалистов-историков ошиблась, а какой-то С. Лесной был прав? Объясняется это весьма просто: все новейшие исследования, включая сюда и XIX век, опираются на работы предшествующих авторов XVIII века, опираясь на их выводы и не проверяя их. Происходит надстройка здания истории, без учета того, что в постройке фундамента допущены огромные ошибки! В результате все здание истории в один прекрасный момент рухнет!" Мы считаем, что с этой точки зрения положение нестерпимо!

Нам вполне понятно, что господа ученые будут обижены, но кто виноват? Разве виновны мы, если нам подносят стародавние глупости, и мы должны их принимать? Наконец, если мы — "люди с улицы", то значит — дело дошло до "людей с улицы", и как это г.г. ученым ни неприятно, нынче с "человеком с улицы" необходимо считаться!

Л. Нидерле считает «неправильной» теорию, подразумевающую под Скифами и Сарматами Славян. На что он опирается сам, когда отрицает ее? Чаще всего на Немцев. Но мы в этом вопросе Немцам не доверяем, да нам и не нужно их согласие! Если бы они даже что-то не признавали у нас, нас это никак не волнует.

На стр. 46 "Пересмотра основ истории Славян" С. Лесного (Мельбурн, 1956 г.) сказано: "Даков считают племенем "фракийского корня", но кто такие «Фракийцы», никто не в состоянии ответить… Первоначально «Даки» назывались «Даои», после IV века до Р.Х. это имя уступило место «Дакои». Из других фракийских племен Геты были наиболее близки к ним по языку и обычаям. Даки обычно назывались Греками «Гетами». Римляне же их звали "Даци[24]"…

С. Лесной говорит дальше: "…От Геродота[25] и до времени Цезаря (45 год до Р.Х.) Даки уже были земледельцами. Между 326 и 293 годами до Р.Х. пришло в Дакию в направлении из Молдавии племя Гетов и завоевало Даков, (вследствие чего) образовалась Дакийско-гетская держава. Римский историк Страбон говорит, что Геты восприняли язык Даков (и очевидно их культуру). Эта Дакийско-гетская держава представляла собой довольно значительную силу. Она простиралась от Герцинских гор и Альп до Днестра и Черного моря, (она) обладала двухсоттысячной армией, торговала по Дунаю и Днестру, добывала золото в средней Дакии и Семиградьи. Во главе… стоял вождь, а помогал ему, как уже было указано, наивысший священник, в частности Замолскис, научившийся многому якобы у Египтян. В начале II века до Р.Х. у Даков был вождь под именем Орол, «Оролос» (вероятно, славянское "Орел"), и это делает намек на настоящую национальность Даков, или же Гетов".

Здесь то же самое, что и с Фраками: этим именем называют вообще всех, кто оказался рядом. Естественно, что и Славяне именовались «Даками». Греки не стремились даже разобраться в племенах. Тем труднее для нас разбираться в них.

С. Лесной говорит, что "Геты имели столкновение с Бастарнами и Римлянами (112–109 годы и 74 год), против которых они получили помощь Скордисков и Дардан, (что,) однако, ослабило силы Даков. Под властью Бурбиста, или Буревиста (заметьте: опять славянский характер имени!), современника Цезаря, границы (дакийского) государства сильно расширились, армия была совершенно перестроена, моральное состояние народа поднято. Бастарны и Бои были побеждены, и даже греческие города (Ольвия, Аполлония) на берегу Черного моря попали в их руки".

Мы знаем, какой жестокой была эта война и каким разорением сопровождался переход греческих черноморских колоний в руки «варваров». Ольвия и Аполлония вообще перестали существовать, имущество их было разграблено, а жители истреблены или уведены в рабство. Это, конечно, тягостно, но если вспомнить все зло, которое приносили местным жителям Греки колоний, то эта жестокость станет понятной. Борьба же началась еще задолго до нашей эры.

Иорданес (Иордан)[26] говорит, что "первый с запада народ в Скифии — это Гепиды, земля которых орошена большими и значительными реками, а именно Тиса протекает ее с севера на юг, с запада течет сам великий Дунай (так переводят некоторые, но на самом деле "аб африко" обозначает: с юго-запада, С.Л.), с востока течет «Флютаузис» (не выяснено, по-видимому, — это другое имя "Тибискус"-а, С.Л.), который, обогащенный стремительными и бурными притоками, вливается в воду Истра; далее внутрь лежит Дакия, защищенная крутыми горами, как бы венцом" (Иорд., "Гот. и гет. история",[27] V, 33).

С. Лесной спрашивает: "Как могли Гепиды быть самым западным народом Скифии, если Скифия непосредственно граничила с Германией? Ведь никогда границы Германии не простирались до среднего Дуная.

Объясняется это очень просто: границы Германии и Скифии были совместными только в северной части. В районе среднего Дуная к Скифии примыкала уже не Германия, а другая страна, по-видимому, непосредственно провинция Рима. Отметим здесь очень важный факт: племя Гепидов, считаемое всеми за германское, жило в Скифии, будучи самым западным. Если Гепиды были самыми восточными из восточных германских племен, то граница между Германией и Скифией лежала бы к востоку от области Гепидов, а между тем эта граница лежала к западу от них, следовательно, Гепиды не были Германцами". (См. стр. 44–45 "Пересмотра истории Славян", Мельбурн, 1956 г.)

На странице 45 этой своей книги С. Лесной говорит: "Можно допустить, что в Скифии жили и Германцы, и Славяне, и Кельты, и Иранцы, но поскольку самое название страны происходит от народа, можно полагать, что в Скифии скорее всего жили разные "скифские племена". Запомним, что указание о Гепидах заставляет сомневаться в том, что это были Германцы. Скорее всего, это были Скифы. В дальнейшем мы увидим, что имеются и другие данные против германства Гепидов. Еще Геродот, приблизительно в 444 году до нашей эры, говорил, что в этом краю, над Дунаем и Тисою, окруженном Карпатами, живут Скифы. Одно из этих племен называлось Сигинами и было господствующим. Сегодня город Сегедин, древний Согидунум, напоминает о Сигинах.

Дакия — страна Даков, ограниченная с севера в древности Карпатами, с юга Дунаем, с запада рекой Патиссус (Тиса), с востока Днестром (Тирас). К западу она простиралась первоначально до Дуная, в том отрезке, где она[28] течет с севера на юг, Птолемей проводил ее восточную границу не по Днестру, а по Серету (Иерасус). Границы ее, как мы увидим ниже, значительно колебались во времени, и это обстоятельство никак нельзя упускать из виду".

По многим данным мы вполне согласны с автором. Древние Даки были Славянами.

Даки жили в деревянных домах с изгородью вокруг, а позже строили при помощи римских строителей крепости, окруженные стенами, и ставили конические каменные башни. Защищали они их чрезвычайно мужественно. Римляне предпочитали с ними сражаться в открытом поле, где им негде было укрыться. Даки верили в бессмертие души и рассматривали смерть только как изменение местопребывания ее. Их главный жрец занимал выдающееся положение, как представитель божества на земле. Он был главным советником вождя и его решения принимались как окончательные. Даки делились на два класса: аристократию и пролетариат. Только первые имели право покрывать свою голову и носили войлочную шляпу. Второй класс составляли обычные воины, крестьяне, ремесленники. Они носили длинные волосы. Итак, до Геродота и до времен Цезаря (45 г. до Р.Х.) Даки уже были земледельцами. Между 326 и 293 годами до Р.Х. пришло в Дакию из Молдавии племя Гетов, завоевало Даков и образовало Дакийско-гетскую державу.

Весьма многие данные заставляют думать, что Даки, или Геты, или оба племени вместе были Славянами. Страбон говорит, что "Геты восприняли язык Даков (и очевидно их культуру)". Он же говорит: "Геты — фракийское племя на Истре" (См. “География", стр. 96, 119, 128, 266, 270, 272, 273, 275, 276, 278, 286, 706).[29]

Выражение "фракийское племя на Истре" почти равнозначно [выражению] "Славяне на Дунае". Тот факт, что Юлий Цезарь подготовлял экспедицию против Даков, указывает, что они представляли большую опасность для Рима, а то, что после убийства Буревисты государство Даков распалось на пять разных земель, говорит, что это был союз племен, может, пяти племен, но не меньше. Таким образом мы видим, что Геты, или Даки, представляли из себя союз по крайней мере пяти племен, на которые она[30] распалась. Надо вспомнить вождей Даков — Скорила и Котиса (45–30 гг. до Р.Х.) Славянская этния последних видна в именах. По-видимому, Котис представлял серьезную угрозу Риму, так как император Август помолвил с Котисом свою пятилетнюю дочь, а сам собирался жениться на дочери Котиса. В то время старались родственными связями улаживать политические недоразумения. Даки часто упоминались во время царствования Августа, когда они признали власть Рима. Однако, они очень часто переходили замерзший Дунай, чтобы пограбить римскую провинцию Мезию.[31]

С. Лесной говорит, что "с 85-го по 89-ый год Даки вели две войны с Римом под руководством Дураса или Диурпанеуса. После двух серьезных неудач Римляне под руководством Теттиуса Юлиана достигли успеха, но вынуждены были заключить мир в виду победы Маркоманов[32] над Домицианом.[33] Децебал,[34] вождь Даков (86–87—107), вернул взятое оружие и часть пленных и получил из рук Домициана корону, (что было) явным знаком признания суверенитета Рима. Однако, Децебал (Достовал?), несмотря на это, продолжал допускать нападения Даков, от которых Домициан должен был ежегодно откупаться.

Траян[35] решил нанести удар Дакам, чтобы усмирить их раз и навсегда. Первый поход (101–102 гг.) закончился занятием столицы Даков — Сармисегетуса (Самарогета?), или Варгелы нынче, а второй поход (105–107 гг.) кончился самоубийством Децебала и его жены, принявших яд, и обращением государства в римскую провинцию.

В результате победы Римлян, Геты ушли за Семиградские горы, уведя с собой много подчиненных им Даков, и оттуда беспокоили своими нападениями Римлян. Гетов упоминает еще Геродот. Сама Дакия, как страна, ограниченная с севера Карпатами, безусловно всегда была теснейшим образом связана со Славянами. Мы пока не знаем твердо, кто были Даки, но знаем, что их судьбы были связаны со Славянами".

Почему-то именно там, куда переселились Геты, Иорданес находит Готов! Он же называет свою книгу "Историей Гетов и Готов". Между тем, Геты — древнее название Славян…

Надо еще отметить и то, что, по Прокопию Кессарийскому, "они (Славяне) никогда подданными Готов не были"! Когда король Готов потребовал от Славян сделать какой-то военный маневр, они над ним смеялись. Этого не могло бы произойти, если бы Славяне были хоть в какой-то мере в союзе с Готами. Короче говоря, хотя Греки часто называли Славян Готами, Славяне с Готами не смешивались. С. Лесной задает вопрос: "Были ли Готы вообще?" И отвечает: "Их не было". Мы не можем утверждать, что Готов не было вовсе, но мы думаем, что Геты были Славяне и что Иорданес многое из истории Гетов, а она была ему известна, приписал Готам, история которых путана и неясна.

И.Х. Геттерер и Л. Гепхарди тоже признали славянство Гетов. Сам Л. Нидерле существования Готов, однако, не отрицал (см. "Сл. древности", Л. Нидерле, стр. 168). "Шафарик[37] признавал славянство Венетов, Гетов, Иллирийцев, венгерских Сарматов и многих фракийских племен… Собственно Иллирийцы и Фракийцы никогда Славянами не были…" — говорит на стр. 48 "Славян. древностей" Л. Нидерле. Мы тоже не считаем собственно Иллирийцев и Фракийцев Славянами, но мы утверждаем, что среди так называемых Иллирийцев и Фракийцев были Славяне! Эту весьма простую мысль очень трудно вбить в голову «норманистам». Они все время сбиваются на утверждение: "Иллирийцы и Фракийцы — не Славяне!" Но ведь и Славяне не суть Иллирийцы или Фракийцы? Вопрос ведь можно ставить и так?

Страбон в своей «Географии» (стр. 297) говорит, что "Даки и Геты говорят на одном языке". Это очень важно, ибо значит, что их этния одна и та же. О Даках и Гетах говорится довольно много. Так, Страбон сообщает, что некоторая часть этого "фракийского племени" не употребляет в пищу мяса животных. Там же указано, что есть среди них «справедливейшие» люди. Об этом писал и Гомер. Эфор в IV-ой книге своей «Истории» под заглавием «Европа», как говорит Страбон, "говорит, что образ жизни Савроматов и прочих Скифов неодинаков, потому что одни настолько жестоки, что пожирают людей, другие же напротив воздерживаются от употребления в пищу животных… Среди Скифов-кочевников есть какие-то племена, которые питаются кумысом (может, простокваша?) и превосходят всех справедливостью…" (см. «География», Страбон, стр. 277, строка 3). На стр. 278 он говорит, что "Элий Кат переселил с противоположного берега Истра (Дуная) 50000 человек Гетов, из племени, говорящего на одном языке с Фракийцами. Они живут еще и теперь там, называясь Миссийцами".

Эти сообщения любопытны, так как они меняют наши представления о Скифах и Фракийцах. Например: "Значительная часть Фракии[38] была также названа Малой Скифией" (См. “География", Страбон, стр. 284, строка 18 сверху).

Ниже на строке 15 той же страницы сказано: "Народность Хереонесцев[39] называлась Георгами[40]". Или же еще ниже (третья строка снизу): "… поэтому[41] Гомер и назвал этих людей "справедливыми и бедными". На стр. 287 (см. раздел 3, 11-ая строка сверху, начинающаяся словами "племена…"): "Племена Паннонцев следующие: Бревки, Анзетии, Мазеи, Деситиати (Десятые?), (вождь которых Батон) и другие маленькие и менее значительные народности…" На стр. 288 сказано (9-ая строка снизу): "К Дарданцам принадлежат также Галабрии, у которых есть древний город, и Фунаты, страна которых на востоке граничит с областью фракийского племени Медов". Славянская этния Медов вне сомнения.

Все это в значительной мере противоречит заключениям Л. Нидерле. Фракийским царем был некий Рес (см. стр. 308, 12-ая строка снизу). На стр. 553 (11-ая строка снизу) сказано: "Вообще можно найти много общих названий у Фракийцев и Троянцев, например, какие-то Скейские Фракийцы, река Скей, Скейская Стена и под Троей — Скейские Ворота, фракийские Ксанфии и река Ксанф в Трое, Арисб, река, впадающая в Герб, Рес — река в Трое и Рес — фракийский царь…"

На стр. 552: "Между Лампсаком и Парием были город и река под названием Пес". Славянское значение этого слова вне сомнений.

Допустим, что все это — «совпадения», но… не много ли будет «совпадений»? И когда же можно будет сказать: "тождество"?

На стр. 553, где говорится об Илионе (на стр. 556 сказано, что Илион был основан Илом. «Ил» — донный осадок в реках по-славянски), сказано: "Ибо Александр стал заботиться об Илионцах, имея в виду восстановить древнее родство с ними и будучи поклонником Гомера… Александр проявлял благосклонность к Илионцам в силу своего преклонения перед поэтом и по родству с Эакидами, царями Молоссов, где, по рассказам, была царицей Андромаха, бывшая супруга Гектора. Что касается Гектора, то он не только был поклонником Александра, но имея более действительные доказательства родства с Илионцами, смело, со всем пылом юности, стал благодетельствовать им…"

Мы приводим это место «Географии» Страбона в назидание тем ученым, которые утверждают, во-первых, что древние Македонцы — не Славяне, и тем из них, кто говорит, что у Славян с Троей нет ничего общего!

В заключение скажем, что Л. Нидерле отрицает славянство Фракийцев, считая их чуть ли не древними Армянами! Мы для такого заключения не видим основания, тем более что, насколько нам известно, Армяне никуда за море не переселялись. Для такого переселения надо было иметь либо перенаселение на месте и невозможность всех прокормить, чего при обилии стад и плодородии земель Армении до самого XX-го века не было, наконец, постоянные нашествия врагов требовали всех мужчин-воинов в самой Армении, для защиты отечественных земель. Утверждение Л. Нидерле, если не будет какого-либо подтверждения извне, должно признать неудачным.

В дополнение к сказанному выше упомянем, что в VI-ом веке после Р.Х. земля севернее Азовского моря, или как ее называют теперь (не особенно грамотно) Подонье, была уже сосредоточием Славян (Прокопий Кессарийский, IV, 4), где жили "бесчисленные племена Антов". Также средний Днепр и притоки Березина и Десна, названия которых Л. Нидерле считает "бесспорно славянскими".

Будинов Геродота он тоже считает "вероятно Славянами" (Будины, IV, 21, 102, 108). Скифы-"георгии"[42] между Бугом и Днепром, над порогами, занимавшиеся земледелием, были, согласно Л. Нидерле, "предками восточных Славян" (Геродот, IV, 17, 18, 53, 54).

К сожалению, мы не нашли более ясного подтверждения славянства Даков, хотя не сомневаемся, что еще во времена, когда они назывались Давами (Страбон), они уже подвергались сильнейшему влиянию Славян (древнее имя — Геты). О Гетах мы знаем, что они упорно воевали с Римом, а от Страбона знаем, что Даки и Геты говорили на одном и том же языке. Это указывает, что разница между этими двумя народами была не этнической, а организационной. Такова была разница между восточными Славянами, с одной стороны, и Волынянами, с другой. Они долго были ведущим племенем в войсках, и только нашествие Обров (Аваров) пресекло их роль.

Мы указываем на аналогию, возникающую при рассмотрении их роли в жизни Даков. Геты действуют подобно Волынянам. Мы не настаиваем, что это именно они, но видим замечательное сходство и подчеркиваем его.

Вопрос о прародине Славян должен быть оставлен, ибо их было во всяком случае — десять, двадцать. О какой из них может идти речь? Можно говорить только о земле, где Славяне жили дольше всего. Так, они долго жили в Западной Сибири, Фергане, Заравшане,[43] Загросе, в Ирии, Хеттии, на Балканах и одновременно в Меотии, в Причерноморье, на Висле и в верховьях Волги, в Твери. Позже они пришли на Днепр, на реку Рось, на Киевщину, на Дунай и в Карпаты. Движения эти заняли тысячелетия, но они имели место. По свидетельству А. Соболевского, выдающегося филолога, Славяне проникли в область Немана и верхнего Днепра еще до распада языкового единства, значит — в очень давние времена. (См. “Лингвистические и археологические наблюдения", Варшава, 1910 г., а также возражения ему А. Погодина, "Изв. отд. рус. яз. и слов.", 1905 год, X, 3 стр.)

Л. Нидерле утверждает: "Самого культурного единства никогда не существовало. Население Повисленья было всегда под влиянием иных культур, чем население Поднепровья, а культура западных Славян была всегда отличной от культуры Славян восточных".

Это и верно, и неверно. Западные Славяне с восточными представляли весьма долго религиозное единство. Едины были обычаи и обряды. Одинаковы были языческие празднества, вера в предзнаменования, общей была мораль. Изменения наступили с момента, когда Славяне стали драться между собой, а Германцы повели на них наступление. Разделение оказалось особенно сильным с момента христианизации западных Славян. Тогда же началась и усиленная их германизация. Для достижения последней цели соседние народы не брезговали интригами и натравливаниями. Это и есть "влияние иных культур"! Других мы в истории не знаем.

Сколько территории занимали при этом Славяне, скажем, в первое тысячелетие до Р.Х., где и когда — в конце концов не играет роли, так как во времени все народы передвигаются и не остаются на одном месте. Славяне, конечно, одно время занимали место между Эльбой и Вислой и средним Приднепровьем с Десной, Припятью и Березиной, а севернее — у озера Ильменя и у Твери. Занимали они их в разное время, и границы их хабитата[44] колебались. Это совершенно нормальное явление. Сомневаться в том, славянские ли поля погребений между Вислой и Эльбой или не славянские, совершенно не приходится, ибо пребывание там Славян общеизвестно. Об этом и сами Немцы знают, но молчат! Зачем же им свидетельствовать против самих себя?

Во всяком случае, вопрос германизации Славян уже историей признан, и никакими отговорками его не сделать несуществующим. С другой стороны, надо также знать, что в соревновании этний жалости не существует и не может существовать.

Славянам надо было уходить на восток, как многие из них сделали, например, Вятичи, Радимичи и обитатели города Любеча и окрестностей, ушедшие к Русам. Рюрик Годлавович с братьями и дружиной ушел так из земли Ободритов[45] и помог Новгородской Руси освободиться от чужеземного ига. Многие князья ушли в Польшу и стали владетельными князьями. Большинство, однако, не желало покидать своих земель и было в конце концов онемечено.

Так складывается судьба племен, которые вместо объединения тянут врозь. Они неизбежно попадают под власть других этний, зачастую совершенно чужих. Впоследствии те их растворяют без остатка.

Возвращаясь к Летописи Нестора, должно сказать, что если у монаха, ее писавшего, и было стремление «подогнать» события к Вавилонскому Столпотворению, то все же все остальное надо считать правильным и не создавать ненужных теорий, основанных на отрицании тех или других слов летописи. Короче сказать, мы не имеем права переделывать выводы из летописи на основании только того, что "я не думаю", или "я в этом не уверен", или — еще лучше — "Немцы этого не думают!"

Мы прекрасно знаем Немцев — Миллера, Шлёцера, Куника — чтобы на них останавливаться. Наш собственный гигант М.В. Ломоносов с ними не соглашался. Целый ряд русских историков, как Классен, Гедеонов и другие, писали об этом, но… поверили не им, а Немцам! Наше Министерство Народного Просвещения "твердо стояло" на норманистской точке зрения! В те времена (XIX век) в Министерствах у нас было больше Немцев, чем в Германии! Толку из этого для истории было мало. Даже такой историк, как Иловайский,[46] должен был, чтобы добиться приема своего учебника истории для средних школ, "признать норманизм". Сейчас заставляют признавать Карла Маркса и Энгельса, которые в русской истории вряд ли разбирались.

Впрочем, все это только наносное и только до поры, до времени. Если мы не можем служить авторитетом для Немцев, то и они для нас больше не авторитет. Теперь настали другие времена.

Прежний подход, основой которого было отрицание — Норики? Откуда известно, что они Славяне? Даки — какие же они Славяне? Мисийцы, или Мезийцы? То же самое. Русские? А где они были? За Дунаем Славян не было! И т. д. — теперь уже не возможен, и, конечно, невозможно отрицание летописи, потому что она кому-либо не нравится. Так, Л. Нидерле безусловно переходит в своем отрицании границы, когда говорит: "Так, вместе с теорией первоначального разделения Славян на две ветви появилась Балканская и Сарматская теории… Обе продержались до наших дней… И теперь нередко появляются книги, в которых древнейшая история Славян основана на отождествлении их с Сарматами, Фракийцами, Даками и Иллирийцами. Тем не менее, уже в конце XVIII века некоторые ученые поняли, что подобные теории, основывающиеся лишь на предположительной аналогии различных народов со Славянами, не имеют никакой ценности…" (см. "Славянские древности", стр. 20, 14-ая строка главного текста снизу).

Тем не менее, теория, основывающаяся на отрицании всякой аналогии, тоже неверна, ибо ее ничто, кроме отрицания г. Нидерле, не подтверждает!

Кроме того, такая предвзятость [проявляется] не только в отдельном случае, но и в целом, ибо заранее предрешает результаты исследования в этой области. Мы не являемся рабами теории, но не являемся и рабами антитеории. При осторожном подходе к делу всегда возможно выдвинуть теорию, но при отказе от всякой теории тоже нельзя объяснить никаких фактов.

Кроме того, и сам Л. Нидерле выдвигает много разных теорий! Это уж совсем нехорошо! Если возможно г. Л. Нидерле, то допустимо и нам высказать свою теорию, основанную на утверждении присутствия Славян в Карпатах и на Дунае. Неужели мы должны отказаться от свидетельства летописца, говорящего: "Славяне были Скуфь Великая"? Ведь он прямо говорит об этом! И почему я должен не верить нашему летописцу, а верить Немцу Брауну? Мало ли чего не пожелает Браун! Его желания беспредельны!

Если мы можем взять под сомнение подлинность присутствия Славян в Сеннааре, где, возможно, заговорило в монахе религиозное представление, то мы не смеем сомневаться в словах "Скуфь Великая". Во всяком случае, это писаное свидетельство о Славянах, и мы от него ради доставления удовольствия Немцам отказаться не можем.

Где же тут «отождествление»? Мы понимаем таковое в случае, если оно ни на чем не основано. Между тем, наше утверждение основано на словах летописца. Но почему же от него отказались наши прежние историки? Потому что оно противоречит "норманской теории"! Это и есть главная причина.

Мы знаем, что «норманисты» принимали всерьез даже убогое рассуждение по поводу "Норманов",[47] выдававших себя за Русов. Значит, заключает ушибленный "норманской теорией", "Русы проживали… в Швеции!" Откуда вышло это «значит»? Оно ведь ни по каковской логике из «Норманов» не следует! Однако, именно эта, достойная клиники, мысль положена в основу "норманизма"…

На стр. 20 своей книги "Славянские древности" Л. Нидерле говорит: "… Продвигаясь дальше на запад, Славяне, якобы, разделились на две ветви…" Хорошо, если Л. Нидерле этого не хочется, мы можем признать в виде пробной теории, что Славяне на запад не двигались и на две ветви не делились. Но тогда, позвольте, что делать с фактом существования западных, южных и восточных Славян? Если все это произошло "якобы"?! И что делать со сведениями Прокопия Кессарийского: "Славяне прежде (до VI-го века) были одни, а потом после междоусобной войны разделились на Антов и Склавинов"?

В виде оправдания Л. Нидерле приводит слова другого чеха, И. Добровского: "Славяне суть… Славяне (а не Даки, Геты, Фракийцы или Иллирийцы)…" Все это, конечно, хорошо, но как быть с Греками, которые сами называли Славян Фракийцами, Скифами, Сарматами, даже Готами (подумать только!), Аварами, Гуннами?

Это — факт неоспоримый и не нуждающийся в подтверждении.

В Лаврентьевской летописи мы читаем: "Нарци еже суть Словени" (см. стр. 30 “Слав. древностей", под текстом). Смысл этой фразы — утверждение славянской этнии Нориков, а не "присоединение их к Иллирийцам" (или Славян к Иллирийцам). Нельзя же читать тексты, как нравится, а надо держаться их логического содержания.

Ученые-историки в вопросах, как понимать то или другое выражение, заходят слишком далеко и слишком «вольно» переводят. Как бы кто ни комментировал данные слова, необходимо удерживать их первоначальное значение. Можно, скажем, доказывать, что слова Новгородцев о князе Кие с братьями продиктованы завистью и недоброжелательством, но нужно сохранить эти слова, а не их толкование. Толкования могут быть и ошибочными. Таково, например, толкование слов летописи относительно Нориков, данное Л. Нидерле.

Он причисляет Нориков не к Славянам, потому что так делают Немцы. Однако у летописца, жившего во времена ближе к Норикам, должно быть больше сведений о них. Мы же знаем о них лишь то, что заключено в двух-трех фразах источников. Немцы тоже не больше нашего знают о них! В чем же тут дело? А дело только в авторитете Немцев: "Немцы сказали!" Это, конечно, совершенно ненаучно. Мы должны изыскивать истину, а последняя находится там, где она находится, а не у Немцев исключительно.

Л. Нидерле говорит, что "…доказано, что ни один из известных языков не является предком остальных языков и что никогда не существовал Индоевропейский народ, единой, не смешанной расы, который имел бы единый язык и единую культуру…" (См. “Слав. древности", стр. 21, 20-ая строка собственного текста снизу). Это заявление немецкое, и оно неверно!

Был язык пракрит,[48] на котором были написаны первоначально "Риг-Веда[49]" и другие книги, а затем санскрит,[50] которые и являются праиндоевропейским языком! С этим как будто согласен и сам Л. Нидерле, говорящий ниже: "Когда-то существовал общий индоевропейский язык, который, однако, никогда не был в полной мере единым…"

Если существовал общий индоевропейский язык, то он существовал, а если он "никогда не был в полной мере единым", то тогда его, собственно, не было! Нельзя же думать, что он "был и не был". Диалекты же существуют всегда. Нельзя допускать подобных противоречий в суждениях.

Праязык был, но произошло разделение племен, а с ним и разделение праязыка на диалекты. Среди этих диалектов образовались языки: латинский, греческий, галльский, немецкий, албанский, армянский, персидский, литовский и праславянский,[51] а не санскрит. Все эти языки образовались из санскрита, а санскрит из пракрита.[52] Возможно, что праславянский и [пра]литовский языки были общим литовско-праславянским языком.

Л. Нидерле говорит, что "начало существования славянских народов относится именно к тому времени, когда сложился этот общий язык". Как известно, язык не «складывался», а разлагался на диалекты. Ближе всех к санскриту литовский язык,[53] а ближе всех к литовскому — древне-славянский.[54] Но почему же Немцы-филологи поставили санскрит в один ряд с литовским и праславянским языками? А по-видимому потому, что германский язык близок к персидскому, но далек от санскрита.

Не согласны мы и с "началом существования славянских народов", намеченным немецкой наукой. Мы думаем, что оно теряется в тумане глубочайшей древности и восходит, вероятно, к палеолиту и неолиту. Этого немецкая наука не была склонна признать, потому что тогда Славяне оказались бы древнейшим народом, а Германцы — народом позднейшим.[55] Это, конечно, для германского самолюбия очень неприятно. С последним мы вполне согласны.[56]

Л. Нидерле говорит ниже на той же странице: "Процесс развития этого (праславянского?) языка еще не ясен." Или, может, он говорит — "общеиндоевропейский[57] язык", когда пишет об "этом языке"? Что не все ясно с этим языком, вполне понятно: его никогда не было. Ясно, что "не ясно".

Конечно, было бы очень хорошо, если бы такой язык был. Это было бы к тому же очень удобно. Но… ведь это всего только предполагаемый язык? Может, его и не было? Мы уже сказали, что его не было.

Чтобы доказать нам, что он был, придется много потрудиться, а главное — представить доказательства! Между тем, схема: пракрит[58] — санскрит[59] — литовский язык — древнеславянский — модерные[60] славянские языки — сама за себя стоит.[61]

Однако, остановимся на объяснениях Л. Нидерле: "Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и когда эта большая группа стала распадаться на две группы — языка «сатем» и языка «кентум», праславянский язык, соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским[62] языком (армянским?) и индоиранским языком. Связь с Фракийцами была наиболее тесной в окраинных местах, где позднее жили исторические Даки. Предки Германцев были в группе народов "кентум", среди наиближших[63] соседей Славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в славянском и немецком языках".

Итак, Немцы были "наиближшие[64] наши соседи". И они ими остаются, так как простодушные Славяне легче всего поддаются эксплуатации.

Но вот, оказывается, у Славян была наиболее тесная связь с Фракийцами. Тесная связь обозначает этническое смешивание (ассимиляцию), и если Славяне говорят на своем языке, значит ассимилировались не они, а Фракийцы! Таким образом, хотя Немцы и возражают, но у Славян с Фракийцами есть несомненно даже родственная связь.

Л. Нидерле, насколько помнится, это отрицал!

Из всего этого видно, что Л. Нидерле во многих случаях сам себе противоречит. Происходит это оттого, что он часто пользуется немецкими источниками, а последние построены на отрицании славянских данных.

Мы не можем сказать, что решительно все немецкие источники таковы, но весьма и весьма многие. Это и понятно: Немцы защищают свою точку зрения.

На стр. 24 “Слав. древностей" (строка 24, 25 сверху и далее) Л. Нидерле говорит о заключении антропологов: "Место, занимаемое (предназначаемое) согласно этой теории, легко определить: Славяне пришли из Средней Азии, у них была относительно короткая голова,[65] темные глаза и волосы…" Эта теория не верна, ибо Славяне издавна были белокурыми (русые волосы). Тут сказалось желание объявить белокурыми одних Немцев. Корни же «руд-» и «рус-» обозначают либо рыжую окраску, либо русую, светлую. Корни эти в Русском языке из Санскрита (Даль, Срезневский). Значит, эта теория туранского[66] происхождения Славян неверна. Она расходится с фактами.

Ошибка произошла оттого, что в основу теории ученые положили первоначальный германский тип по ранним источникам, документам и погребениям V–VIII веков, а праславянский тип установили по поздним источникам. Получились результаты, которые нельзя сравнивать.

Позже было установлено, что славянские краниологические данные мало отличаются от германских. Прокопий Кессарийский ("Война с Готами", III, 14) дает такое описание: "Цвет тела и волос у них и не совсем белый, или золотистый, не совершенно черный,[67] но все они красноватые". Анонимный Стратегикон, изд. Миллера, называет их "желтым народом". Арабские источники описывают Славян как "белокурых".

Л. Нидерле пишет: "Некоторые исследователи приняли новую точку зрения в вопросе происхождения Славян и отнесли их предков к белокурой и долихоцефальной (расе), так называемой германской расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в течение столетий первоначальный славянский тип изменился под влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения отстаивали у Немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а среди Русских — А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, Н.Ю. Зограф, я (Нидерле) также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах."

Позже он пришел к выводу, что "праарийский тип не представлял из себя чистый тип чистой расы. В эпоху индоевропейского единства, когда стали развиваться внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная, светлоголовая раса и среднеевропейская брахицефальная темная раса. Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение третьего и второго тысячелетия до нашей эры, не были уже чистой расой с соматологической точки зрения. Это относится и к Праславянам".

Сейчас стало известным, что в те отдаленные времена люди примыкали к существующим государственным образованиям, невзирая на расу или даже на языковые различия. Так, в Хеттском государстве были равноправными восемь различных языков, на которых и издавались законы, не считая других еще наречий, на которых говорили многие племена, но которые входили в состав государства. Национальными государства начали становиться гораздо позже. До того они были обычно многонациональными, а потому в них сталкивались и влияли друг на друга самые различные расы.

Л. Нидерле говорит дальше: "Нет сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых рас, на стыке земель которых была их прародина. Самые древние исторические сведения, как и древние погребения в равной мере свидетельствуют об этом отсутствии расового типа у Праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые произошли у Славян в течение последнего тысячелетия…[68]

Решение ее (проблемы), я в этом убежден, может быть основано не столько на признании влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за существование" основных имеющихся элементов, т. е. северной долихокефальной,[69] светловолосой расы и среднеевропейской, темноволосой расы…"

В наше оправдание мы можем только сказать, что тогда были такие условия и что в настоящий момент на земле нет ни одного народа, который бы мог похвалиться чистой расой.[70] Германская этния точно так же лишена единства в расовом отношении. Чисты, может быть, только канадские эскимосы, да и то потому, что они жили далеко от всяких путей народных переселений. Во всяком случае, и сии тоже чисты относительно, ибо сейчас у них наблюдается примешивание европейской крови.

Л. Нидерле говорит: "Тысячи лет назад среди Славян преобладал тип первой (светловолосой) расы, поглощенной в настоящее время другой (брахицефальной и темноволосой) расой, более жизнеспособной"[71] (см. стр. 27 “Слав. древностей", строка 19 снизу, не считая подтекста[72]).

Нет никаких оснований думать, что если победила брахицефальная раса, то она "более жизнеспособна". Она могла быть более многочисленной или более эгоистической. Тигра, например, трудно убить, настолько он живуч, но, например, сейчас на реке Амуре он взят под охрану закона, настолько его истребили охотники.

Л. Нидерле сообщает дальше: "Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос о происхождении Славян… Нельзя проследить славянскую культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда формировались Славяне. В представлениях археологов о славянских древностях до V-го века нашей эры царит полная путаница, и все их попытки доказать славянский характер лужицких[73] и силезских полей погребений в восточной Германии и сделать из этого соответствующие выводы (большая часть этой территории в настоящее время входит в состав Польши) являлись до настоящего времени безуспешными…

Принадлежность названных полей погребений Славянам доказать не удалось…

Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская культура была одной из составных частей великой неолитической культуры, называемой «индоевропейской», или лучше — "подунайской и закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой разукрашена. Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных доказательств. Это новая теория Г. Коссина и Г. Видке".

Виноват в этом, конечно, лишь академический подход. Нет никаких способов узнать заранее, где лежат доказательства и на какой глубине. Ясно, что приходится ждать случая, когда такое доказательство найдется, и за таким ожиданием проходят десятилетия. Тем временем возникают всякие теории, которых отбросить нельзя, но и принять без доказательств невозможно!

Однако, при всяком изучении прошлого славянства надо отбросить идею «прародины» как ненужную, ибо у Славян, как и у других народов, было много прародин и всякой найденной обязательно предшествует другая, еще не найденная. Так, например, есть даже среди немецких ученых сторонники «подунайской», или «закарпатской» прародины или хотя бы временной родины Славян.

Но припомним, Славянин Л. Нидерле это отрицает: "Славян в Карпатах не было, они были на Висле", — говорит он. Дальше он вносит колебания в этот вопрос.

Он начинает так: "Вопрос о прародине Славян, т. е. о территории, где сформировались Славяне и где обитали они вплоть до своего разделения и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше вопросом о происхождении Славян…" (см. стр. 27 "Славян. древностей").

Ведь уже было установлено, что в начале своего европейского пребывания Славяне были с Литовцами? Значит, возле Литовцев этого времени надо искать и Славян.

Однако, нет никаких данных утверждать, что они там сформировались. Они могли сформироваться раньше, но жить с Литовцами. Вообще нельзя утверждать, что они сформировались «тогда-то» или «тогда-то». Где тому доказательства и какие доказательства? Наконец, если мы даже установим, что "Славяне поселились в Европе в начале второго тысячелетия до Р.Х.", то этим мы не скажем ничего о том, где были Славяне до этого. Жизнь на земле ведь началась за сотни миллионов лет до этого. Значит, где-то там же теряются и следы первобытных людей, а среди них и Славян.

Правда, за этот промежуток времени исчезли многие, даже великие народы. Но нам же известно, что Славяне — один из самых крепких и живучих народов. Они сохранили воспоминания о величайших испытаниях, которые пережили их Предки. Несомненно, что они видели своими глазами еще первобытный мир, и в борьбе с ним выжили.

Л. Нидерле говорит немного ниже, что "прародина других индоевропейских народов, соседних Славянам, могла быть определена без особых затруднений". Мы не возражаем против этого, но так ли это и окончательны ли результаты поисков этой прародины других народов или же это только чисто временные результаты?

Наконец, надо условиться, что понимать под словом «прародина»? То ли это — земля, где данный народ жил всегда, или же это — земля, где он жил одно или два тысячелетия? Если ставить вопрос именно так, то тогда выйдет, что даже славяно-литовская прародина лишь с трудом может быть указана у берегов Балтики! Наконец, археолог Миллер, автор труда "Дон и Приазовье в древности" указывает, что летто-литовские племена "были в Причерноморьи". Мы думаем, что «Летты» там не были, а пришли в VI-ом веке со Славянами из-за Дуная, где они жили до того как рабы и «колоны» Римской империи. В Причерноморьи были Литовцы и, может, с ними же Славяне.

Нидерле говорит: "Известно, что первоначальная территория германских племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова…" Откуда это известно? Есть догадка, что это так, но где уверенность? Почему мы должны верить на слово Германцам? У нас есть, наоборот, древние сведения, что почти все Балтийское побережье, включая остров Готланд, было в славянских руках. Где истина?

Далее Л. Нидерле пишет: "Известно, что эти племена (германские) заселили собственно Германию лишь в I-ом тысячелетии до Р.Х. (Г. Коссина, профессор Берлинского Университета, тщетно старался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены Германцами, "Дас Вайхзелланд, айн уралтер Хайматбоден",[74] Данциг, 1919 г.) (См. статью Л. Нидерле "Нове теорие о правласти слованске" в "Чешском историческом журнале", XXI, 1915 г., I–II).

Он продолжает: "Литовцы несомненно почти полностью сохранили свою прародину на побережье Балтийского моря. Древние Фракийцы жили вероятно гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат, название которых по Я. Розвадовскому очевидно фракийского происхождения (по-албански «копр» — скала), и, по-видимому, фракийские племена оставались там и в историческую эпоху".

На это надо сказать, что точно неизвестно, когда Германцы заняли современную Германию. Ученые предполагают, что это было в первом тысячелетии, но твердых данных об этом нет.

Относительно названия Карпат, то — наше мнение — они получили свое имя от Хорватов (Белых Хорватов), называемых в южно-русских Сказах (Сказы Захарихи и др.) «Коропами», или «Хорпами». Возможно, что по-албански «карп» звучит близко к Карпатам, но это — всего лишь совпадение, а не закономерность. Наконец, "по-видимому, фракийские племена оставались там и в историческую эпоху" — является личным предположением Л. Нидерле, а не твердо установленной истиной.

Нидерле «переселяет» Фракийцев значительно севернее, чем обычно считают, вероятно, из соображений «удобства» для норманской теории. Зачем-то ему это оказалось нужным. Мы же не видим в таком «переселении» никакой необходимости. Где бы Фракийцы ни жили, они совместно со Славянами предпринимали походы и нападали на Римлян. Сам Л. Нидерле говорит там же: "…Они (Славяне) очевидно довольно долгое время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает их принадлежность к индоевропейской языковой семье «сатем», кроме того, соседство с Фракийцами, особенно с северными, именовавшимися часто Даками, и наконец тесная связь с Литовцами в эпоху "литовско-славянского единства". Эти слова все же имеют для нас значение. Они подтверждают существование Славян в эпоху, когда их по имени еще не называют источники и когда Славяне уже представляли из себя определенный народ.

Однако, "разные исследователи определяют по-разному прародину Славян", — говорит Л. Нидерле. Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что эта прародина находится в… болотах у Рогатины, в бассейне Припяти. Н. Ростафинский помещает ее больше к югу и востоку за счет обширных и плодородных областей. Русский историк Ключевский ищет ее на Дунае. Чешский И.Л. Пич, искавший ее в Подунавьи и Венгрии, определяет ее между Эльбой и Вислой, славянские лингвисты Я. Развадовский и А.А. Шахматов ищут прародину Славян в долине Двины и на Ильмене. Мы думаем (Юрий Миролюбов), что прародина Славян в это время была во всех этих местах, потому что Славяне передвигались, ища спокойной земли. Эти передвижения сопровождались боями, разорением, кровью. Но можно также принять за основу положение, что славянская прародина находилась в этих общих пределах. Она была и на Дунае, и между Эльбой и Вислой, и на Двине и Ильмене.

"К северу или югу от Карпат находилась прародина Славян?" Так спрашивает Л. Нидерле и отвечает: "По этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни помещали ее на север, в древнюю Сарматию, отчего и названа была эта теория «сарматской»; другие же искали ее на Среднем и Нижнем Дунае, отсюда название теории — "дунайская".

Некоторые авторы "автохтонных теорий" помещали Праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны и Рейна. Л. Нидерле говорит о них: "Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не менее удерживаются до настоящего времени".

Однако, реку Секвану (нынешняя Сена) Вандалы прозвали «Самаро-бреги». В этом названии без труда виден славянский язык, но… "Вандалы — германское племя"!

Наконец, в чем заключается "научная обоснованность"? Ответить можно сразу: надо, чтобы это признали немецкие ученые! Все это очень несерьезно, но в истории, к сожалению, еще очень многое ждет своего уточнения. Сами научные методы недостаточно разработаны и весьма часто служат камнем преткновения. Кое-что верно и у «автохтонистов», иначе они не могли бы возникнуть.

"Дунайская теория утратила свое значение", — говорит Л. Нидерле. И продолжает: "Но ее отстаивали А. Беловский, М., Погодин, Фр. Рачки, М., Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский. Еще и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем, поэтому мы должны рассмотреть ее основные аргументы и сравнить с аргументами, приводимыми в пользу северной прародины Славян.

Так говорит Л. Нидерле, будучи сам скорее сторонником северной теории. Дальше он цитирует летописца Киевской летописи, которого Нестором не называет. Он добавляет в сноске под текстом, что "редакция Киевской летописи в том виде, в каком она сохранилась до нас, датируется началом XII-го века". Здесь мы подходим к началу "Повести временных лет", которому Л. Нидерле не верит полностью, а вместо которого предлагает свою интерпретацию. Мы не видим, чем лучше подобная интерпретация и предпочитаем все же Летопись всяким свободным измышлениям г.г. историков.

Упорным монах Нестор в своих утверждениях не был. С другой стороны, ему, как монаху, ничего земного не нужно было ни добиваться, ни утверждать. Лгать ему тоже не нужно было. Переделывать историю не требовалось. У нас все основания ему доверять. Он мог ошибаться, но сознательно искажать историю вряд ли мог. Наконец, в то время у людей были совершенно другие взгляды на государство, народ и события. Там, где летописец настаивает, следует обратить внимание, но не создавать интерпретаций.

Кроме того, и по времени он был ближе нас к событиям да и понимал их лучше нашего. Если православный монах захотел связать свой народ с библейским сказанием о Столпотворении Вавилонском, то это вполне понятно и это ни в коем случае не налагает на весь его рассказ признаков неправдоподобности. Сам же Л. Нидерле говорит, что летопись была написана в XI-ом веке, а частично в X-ом с древних церковных летописей и византийских хроник. Значит, степень достоверности Киевской летописи достаточно высока.

Текст гласит: "Спустя много времени сели Славяне по Дунаю, где теперь земля венгерская и болгарская. И от тех Славян разошлись Славяне по земле, и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте".

Значит, после прихода Славян в Европу прошло много времени, прежде чем произошло их разделение на разные племена. И здесь мы видим идею первоначального единства.

Л. Нидерле этого единства не отрицает, но и не подчеркивает. Это понятно. Все западные Славяне поступали так, а Германцы этим пользовались. Из слов Прокопия Кессарийского мы знаем, что "прежде Анты и Склавины были одним народом, но после междоусобной войны разделились" (цитируем смысл текста). Конечно, если мы об этом скажем слишком подчеркнуто, западные Славяне будут склонны с нами не соглашаться. Почему так и откуда это антигрегерное[75] качество? Объяснить это трудно, но это факт, который можно формулировать так: Славяне любят твердую власть и не выносят слабых правителей.

Между тем, из текста Летописи следует, что "прошло большое время" от того времени, когда они пришли, и до того, когда осели на Дунае. Это достаточно важный факт. Он указывает, что Славяне до этого жили где-то в другом месте и жили там долго. Сообразно Летописи, Славяне разделились на отдельные племена после того, как осели в нынешней Венгрии и Болгарии.

"Одни, придя, сели на реке именем Морава, и прозвались Морава, а другие назвались Чехи. И вот еще тоже Славяне: Белые Хорваты, и Сербы, и Хорутане. Когда Волохи напали на Славян на Дунайских и поселились среди них, и притесняли их, то Славяне эти пришли и сели на Висле, и прозвались Ляхами, а от тех Ляхов пошли Поляки, другие Ляхи — Лутичи, иные — Мазовшане, иные — Поморяне. Также и эти Славяне пришли и сели по Днепру и назвались Полянами, а другие — Древлянами, потому что сели в лесах, а еще другие сели между Припятью и назвались Полочанами по речке, которая впадает в Двину и носит название Полота. Те же Славяне, которые сели около озера Ильменя, прозвались своим именем — Славянами (Словени?) и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне и по Семи, и по Суле и назвались Северянами. И так разошелся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась “Славянская”…"

Этими строками летописец свидетельствует прежде всего о единстве всех Славян. Ничего противоречивого летописец тоже не сообщает. Отрицать это начало истории Славян и воображать его иным можно, конечно, всегда, но тогда и всякая теория, выдвинутая на место слов летописца, тоже может и должна подвергнуться критике.

Даже слова: "Там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили Славяне" (Повесть временных лет, стр. 28, 207 и др.), не обозначают ничего такого, что могло бы вызвать спор. Летописец сообщает, что там же находится и Иллирия, на земле которой прежде жили Славяне. Он не говорит, что Иллирийцы и Славяне одной крови. Л. Нидерле говорит: "Отсюда отождествление древних Иллирийцев со Славянами…" Этого летописец не говорит! Как же могло случиться, что Л. Нидерле это утверждает? А вероятно он принял на веру чьи-либо слова, не проверивши их сравнением с текстом Летописи. Отсюда — ложный вывод и такая же ложная гипотеза!

Как православный инок, летописец упирает на приход апостола Павла в Иллирию. Он же говорит об Иллирийской земле, что там прежде жили Славяне, но что Иллирийцы суть Славяне, он не говорит.

Л. Нидерле внушил себе "Вавилонское Столпотворение" и им объясняет все. Между тем, из «Столпотворения» еще вовсе не следует, что "Славяне были на Среднем Дунае"! Они там были, потому что были, и всё! Кроме того, дело происходило не в XII-ом веке, а значительно раньше.

Л. Нидерле говорит, например, что духовенство южных Славян "создавало различные легенды с целью доказать древность Славян в Хорватском королевстве". А потому и летописец… Во-первых, католическое и православное духовенство очень различны. Во-вторых, летописец не говорил, что "Иллирийцы, Фракийцы, Паннонцы, Сарматы, Галлы суть Славяне"! Все такие заключения сделаны на основании других заключений академиков, как следует первоисточников не читавших!

И притом зачем присоединять к этому Галлов? Никогда летописец этого не говорил, но если ученые, повторяя друг друга и не проверяя сказанного по источнику, что-либо подобное и сказали (разумеется, кроме Галлов?), то это очень плохо для науки, но не для летописца!

Попался на этом и Л. Нидерле. Его теория северной прародины Славян нисколько не противоречит летописцу. Он сказал: "Спустя много времени…" Это время как раз и соответствует периоду жизни Славян, когда они были Славяно-Литовцами. Потом они пришли на Дунай. Греки и Римляне называли Славян как попало, давая им имена других народов, но от этого Славяне другими не становятся! Такого вывода нельзя найти, читая летописца. Он выдуман.

Наконец, вовсе не обязательно для идеи северного хабитата[76] Славян, чтобы летописец утверждал превратные сведения.

"История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов пребывания Славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до нашей эры…", — говорит Л. Нидерле на стр. 10 "Слав. древностей".

Отлично! Но что скажет уважаемый профессор, если мы приведем несколько цитат из Страбона? Во-первых, что в Далмации были Славяне, а севернее были Венеды (Венеты) на территории нынешней Венеции, еще в I-ом веке до и после Р.Х. А потом в книге VII-ой «Географии» Страбона (см. стр. 265, раздел 2, строка 2-ая снизу) можно прочесть: "Ведь слово "германи"[77] на языке Римлян обозначает "подлинные"…" Это, как будто, вовсе не то, что понимают современные ученые под словом "Германцы"!

На стр. 270 своей «Географии» Страбон говорит (раздел 2-й, 16-ая строка снизу): "Греки считали Гетов Фракийцами. Жили Геты по обеим сторонам Истра, как и Мисийцы (Мезийцы), которые являются тоже Фракийцами и тождественны народности, теперь называемой Мисийцами. От этих Мисийцев произошли и те Мисийцы, что живут теперь между Лидийцами, Фригийцами и Троянцами. Сами же Фригийцы — это Бригийцы, какая-то фракийская народность, так же, как Мигдоны, Бебрики (Бобрики?), Медовифины, Вифинцы, Фины и, как я думаю, Марианцины. Все эти народности совершенно покинули Европу, а Мисийцы остались…

Следующая фраза Гомера является доказательством того же взгляда, потому что поэт соединил с Мисийцами Гиппемолгов, Галактофагов и Абиев, которые и есть (суть) кочующие в кибитках Скифы и Сарматы. Действительно, еще и теперь эти племена, также как и Бастарды, смешаны с Фракийцами (правда, больше с живущими по ту сторону Истра, и с теми, что живут по эту сторону). С ними смешались кельтские племена — Бойи, Скордиски и Тавриски. Скордисков, впрочем, некоторые называют «Скордистами», а Таврисков — «Теврисками» и "Тавристами".

Эти слова Страбона освещают весьма многое. Отмахнуться от них нельзя.

Выходит, что среди Фракийцев были Славяне! Скордиски оставили след в южнорусском языке (украинском): скирда — стог,[78] скородить — заглаживать землю после посева зерна.[79] Эти слова не придуманы "во Львове", а известны по всей Украине.

Дальше Страбон говорит: "Незнакомство с этими странами заставляет придавать значение тем, кто сочинил "Рипейские горы" и «Гиперборейцев», а также всем этим выдумкам Пифея из Массалии, о стране вдоль океанского побережья, которые тот прикрывал своими сведениями из астронимии и математики" (см. Страбон, «География», глава III, раздел I, стр. 270). Эти сведения тоже не лишены интереса.

На стр. 271 (раздел III той же "Географии") сказано: "По сообщению Посидония, Мисийцы из благочестия воздерживаются употреблять в пищу живые существа, поэтому не едят и домашних животных. Они питаются медом и сыром, ведя мирную жизнь, поэтому их называют «богобоязненными» и «капиобатами». Существуют также Фракийцы, живущие отдельно от женщин. Их называют «ктистами». В силу воздаваемого им уважения они считаются священными и живут свободными от всякого страха. Гомер говорит о всех этих народностях вместе:

Поэт называет их «Абиями», потому что они живут отдельно от женщин, так как он полагает жизнь без женщин неполной (подобно тому, как он считает дом Протесилая «неполным», потому что тот был вдовцом). Он говорит о Мисийцах, как о "бойцах рукопашных", ибо они были неустрашимыми, как вообще все храбрые воины…"

Мы думаем, что ученым не помешает заглянуть в эти главы Страбона.

Дальше он приводит описание событий, связанных со временем Замолксиса, жреца Гетов, бывшего в прошлом рабом самого Пифагора.

Имя Антов, как утверждает С. Лесной-Парамонов (см. стр. 43, "Пересмотр основ истории Славян", Мельбурн, 1956 г.) "существовало в употреблении гораздо (раньше) дольше, чем принято думать. Мы уже указывали, что Помпоний Мела около 44 года уже кое-что знал об Антах, и не исключена возможность, что найдется и еще более старое указание".

Таким образом, сведения Помпония Мелы не могли относиться исключительно к 44 году н. э., а ко времени, бывшему до этого. Из этого следует, что Л. Нидерле ошибается, когда говорит, что "мы не нашли ни малейших пребывания Славян по нижнему и среднему течению Дуная". Ошибается и С. Лесной-Парамонов, когда на странице 43 выше указанной своей книги говорит: "…Небольшая область в северной части Адриатики (западное побережье), где также жили какие-то Венеды (остатком их пребывания является город Венеция), это племя было по-видимому также кельтским…"

Венеды, или Венеты, Венды, или Винды — все те же Анты, и только имя их изменено соседними народами. Кому-кому, а С. Лесному-Парамонову это надо было бы знать! Никаких Кельтов, носивших имена Вендов, Виндов, или Венедов не было и не могло быть.

Мало того, Славян надо искать и среди так называемых "Лангобардов".[80] Однажды они будут найдены, мы в этом уверены.

"От Геродота и до времен Цезаря, от 45 года до нашей эры, Даки уже были земледельцами…" — говорит С. Лесной-Парамонов на стр. 46 "Пересмотра истории Славян".

Это указывает также на факт, что до Р.Х. Даки уже были Римлянам известны. В 105–107 гг. после Р.Х. они были разбиты императором Траяном. Дакия была обращена в Римскую провинцию Ульпию Траяна и стала быстро заселяться римскими колонами. Геты в это время покинули Дакию и осели севернее.

Припомним теперь начало летописи: "… Когда Волохи напали на Славян на Дунайских и поселились среди них и притесняли их, то Славяне эти пришли и сели на Висле…" Это место летописи совпадает с описанием покорения Дакии Траяном.

Л. Нидерле думает, что "Славяне долго не переходили Карпатских гор" (стр. 31 “Слав. древностей"). При этом автор ссылается на местную топонимику: Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид, которые, как он думает, чужды славянскому языку. Первое, что можно возразить: «кирпа» по-украински — возвышение, вздернутый нос, Татра — «Татара», Фатра — «фатер», отец, Матра — «матерь», Магура — "Агура-Мазда",[81] и, как видно, все эти слова близки к языку «Зенд-Авесты», или же староперсидскому. С этим языком существовали связи и у Славян.

"Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в эпоху Геродота" (Новри, IV, 10–18) — говорит Л. Нидерле. Тут же он великодушно признает, что "отдельные группы Славян могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности, через Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии". Но "народ в целом еще оставался к северу от гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти горы". Основывает он свои рассуждения на том, что Славяне не знали дерева "бук",[82] так как обитали восточнее границы распространения этого дерева: Кенигсберг — Каменец — Одесса.

Однако, они узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли это немецкое название, "бухе",[83] хотя Брюкнер, польский филолог, утверждает, что первым названием бука было "граб".

Л. Нидерле справедливо отмечает, что Славяне не знали также тиса (тис[84] — Таксус бакката), распространенного лишь в западной части той же территории. Он говорит, что было бы неверно отделять Славян от Вислы только на этом основании. Название «Борисфен» он пытается произвести от слова "берест".[85] Во-первых, «Борисфен» — название греческое, а, во-вторых, его легче произвести от слова "Борус".[86] Русское же название реки — Днепр, происшедшее от «Дон» и «Донастер». Слово это вероятно аланское. Л. Нидерле считает его «скифо-сарматским» ("дан" по-осетински — вода).

Будинов Геродота Л. Нидерле считает Славянами. Жили они где-то на Десне и в близких местах Подонья (Геродот, 1У, 17, 18, 53, 54).

Даже Пейскер допускает распространение Славян в доисторическое время вне области Припяти. Но вот топонимика названий рек и водных путей вызывает возражения. Одни считают ее неславянской, как например, филологи Ян Развадовский (Краков) и Александр Шахматов (Петроград). Они считают названия Висла, Виар, Пида, Рава, Ропа, Сан, Мень, Мрога, Брда, Одра, Особлога, Лабунька, Вда, Сола, Орава, Морава, Бидава и т. д. [неславянскими][87] Оба этих ученых считают перечисленные названия галльскими. К. Буги и М., Фасмер считали эти названия "индоевропейскими".

Все это, конечно, заслуживает внимания, но отчасти и запутывает вопрос, так как Шахматов, например, создал свою теорию «Кельто-Вендов», в действительности не существовавших. Если и были смешанные племена, то они переходили либо в одну, либо в другую этнию, но не становились некой «полуэтнией». И уж, конечно, не к чему причислять Славян-Венедов к Кельтам или Германцам.

Поиски же славянской «прародины» бесцельны, как мы уже не раз говорили. Нет ни одного народа, кажется, кроме Китайцев и Эскимосов, который бы все время жил на одной и той же земле. Все народы передвигались, ища лучшей земли и обильных пастбищ. Все они были чем-либо недовольны и, снова поднимаясь, уходили дальше, пока не задерживались в спокойном месте на достаточно долгий период времени.

Л. Нидерле указывает такой район на севере, где Славяне должны были прожить большой период времени. Летописец об этом тоже говорит: "спустя долгое время…" Район этот — между верховьями Волги, нынешней Тверью, Ильменем и Припятью. Но сказать, что именно здесь зародилось Славянство — это будет неверным, так как у Славян сохранились связи с Сумером,[88] Ирием, может быть, Алтаем и Западной Сибирью. Легенда говорит о жизни наших Пращуров в океане, на островах Айраза, или Азара, у горы Меры. Может, ее надо называть Меру (или Меру с ударением на конце). Это — общая с Индусами легенда. У них тоже сохранилось предание о горе Меру.

"Земли Славян всегда плохо были известны Грекам и Римлянам", — говорит автор, — "и потому они могли стать многолюдным и сильным народом".

Гипотеза Пейскера, что Славяне еще задолго до Р.Х. и вплоть до IX века находились в подчинении у разных завоевателей, то у Германцев, то у Тюрко-Татар, и находились в постоянном жестоком рабстве, что определило их характер, хороша только тем, что морально оправдывает немецкую антиславянскую акцию.[89] Больше она не имеет никакого, в том числе и научного значения.

Мы точно так же могли бы создать некую антинемецкую теорию, в которой бы доказывали, что Немцы — весьма неудачный, тупой народ, потому что их жестоко эксплуатировали древние Персы. Мешает нам в этом отношении чувство меры, которого безусловно лишен Пейскер и его последователи, а потом, надо сознаться, нам мешает лень! Действительно, стоит ли трудиться над подтасовкой фактов, если это — только "желание унизить Немца"! Как-нибудь обойдемся и без этого.

Слова "якобы тюрко-татарского происхождения" общи для многих народов, прошедших через скотоводческую фазу. Так, славянское слово «молоко», или «млеко», одно и то же для Германцев ("мильх") и для Англо-Саксов[90] ("милк"). Что же, значит и Англо-Саксы с Германцами были "в жестоком рабстве у Тюрко-Татар"? Или, может, Пейскер думает, что Славяне — это одно, а Германцы и Англо-Саксы — совершенно иное? Это уже из «оперы»: "Я — это я, а не я — это другое дело!"

Что касается слова "тварог",[91] то оно известно еще со времен ведических. Оно же связано с Исварой[92] (Сварог, Истварог!), потому что Иствара творил ("ис-творил") мир, как Сунья[93] (Индра) «тварит» тварог из молока: значит, [это слово] имеет религиозную подпочву. По-немецки тварог — «кварк», т. е. тоже очень близкое к «тварити» слово. Оттуда же и другое слово — «сыр». Это тварог, выставленный на Солнце (Сурия[94]) и высушенный до известной степени. Слова эти вышли из пракрита[95] и санскрита.[96] Принижая Славянство, Прейскер унижает Германцев, ибо его теория грубо ложна!

Первые сведения о Славянах относятся к I и II векам нашей эры. О них говорится как о Венедах (Венеди, Венади, Венети, Уенеди и т. д.) К этим сообщениям относится сообщение Плиния (Нат. Ист., IV, 97. Труд его относится к 77 году): "Среди обитателей Вистури, реки в Сарматии, — Венеды, Скиры, Гиры…". Сведения Тацита: "Венети…" (Тац. Герм. 46, написано в 98 году). Свидетельство Птолемея, умершего, вероятно, в 178 году: "…Уенеди" (Геогр., III, 5, 7 и там же, III, 5, 8 и 56). Пейтингерова[97] карта указывает (конец III века) Венедов-Сарматов в Дакии и между Дунаем и Днестром. Греческий список народов, составленный около начала III века, упоминает Венидов. Свидетельство Мариана в его «Перипле» (приблизительно 400 год), где встречается название «Уенидикос» (II, 38, 39, 40), встречающееся у Птолемея.

В этих источниках Венеды-Славяне указаны как "многочисленный народ, расселившийся между Вислой, Венедским заливом (Балтийское море), Венедскими горами (Карпаты) и землями Певкинов и Феннов.

Л. Нидерле говорит еще, что Корнелий Непот (94–24) в своих заметках сообщает об Индах, занесенных бурей из Индийского моря (Индика эквора) к берегам "Северного моря", где король Батавов захватил их в плен и преподнес в дар проконсулу А. Метеллу Целеру (см. Помп. Мела, III, 5, 46, Плин., II, 170). (Цитация[98] по Нидерле). После этого — это ряд преданий, согласно которым янтарь происходил из земли Генетов,[99] или Енетов,[100] расположенной у реки, называемой Ериданос, позднее отождествленной с рекой По. (Это отождествление, вероятно, ошибочно, так как янтарь находят на берегах Балтики, и речь может идти лишь о Висле, а не о По. Прим. Ю.М.)

Конечно, никаких «Индов» там не было, а были Винды, или Венеды, попавшие туда во время бури из Вендского моря. Тацит колебался, отнести ли Вендов к Сарматам или к Германцам и отнес их в конце концов к Германцам. Страбон указывает, что значение слова «германи» значит «подлинный». Этого нам не надо забывать, ибо мы [теперь] вкладываем в слово «Германцы» этническое содержание, которого у Римлян не было в помине.

У Немцев сохранилось несколько выражений: Венден, Винден, Вендиш и Виндиш, которые они употребляли для обозначения Славян в течение всей исторической эпохи и до нынешних времен. Иордан пользовался этими словами для обозначения Славян. Это опровергает гипотезу Р. Муха, сообразно которой Венды были Иллирийцами, а также гипотезы Пейскера и Шахматова, настаивавших на кельтской этнии Вендов.

Л. Нидерле «допускает», что, если Венды и были Кельтами, то их славянизация произошла задолго до I-го века нашей эры. Мы считаем такое «допущение» лишним и неправдоподобным, а главное — вредным, ибо оно затемняет и без того трудный вопрос славянского этногенеза. Л. Нидерле "не сомневается", что "Венеды Плиния, Тацита и Птолемея, как и Венеды Иордана, Прокопия и более поздних историков были Славянами (см. стр. 40, строка 1-ая и следующие сверху “Слав. древн." Л. Нидерле). Дальше он "присоединяется к немецкой точке зрения, что слово «Венд» — кельтского происхождения", как если бы не было у древних Славян глагола «венду» — веду или польского "вендзети"[101] (ведать)! Но ведь нельзя же иначе! Немцы сказали! А как быть, если какой-либо шалый Немец скажет, что "Чехи суть немецкое племя"!

Нет никакой необходимости производить Вендов, а, может, и самих Ведов (Ведийцев) от Кельтов, раз есть славянское объяснение. То, что в кельтских землях часто встречается слово «Венд», доказывает лишь, что Венды жили мирно среди Кельтов. Но уступая в славянских делах чужеземцам, мы, таким образом, сами признаем, что Вена, например, или Видень, тоже кельтского происхождения, что это тоже кельтское название! Конечно, сейчас это — онемеченный город, но он был когда-то славянским!

Баварский географ IX-го века говорит о «Зернавианах» (прикарпатский народ) и называет их «Склаворум». Отметим, что в Иране еще сейчас есть провинция Систан (раньше "Сервистан"), где живут люди, язык которых полон славянских корней. Они себя называли «Серви», а у Фирдоуси есть норма — "Рустем и Зораб"!

Вервольф все-таки находит славянское значение корня «винд», «вент» — «великий». Древнеславянская форма сравнительной степени [от ВЕЛИК] — «вентший», "больший".

Древнейших форм языка не сохранилось, потому что не было письменности, и, вероятно, в те древние времена язык менялся быстрее,[102] чем в наши, так как не было записей и, следовательно, фиксации языка. Поэтому мы не знаем, как писали и выговаривали слова наши предки. Иначе говоря, экскурсия в область архаического языка, предлагаемая Розвадовским, когда якобы существовала река, называемая «Слава» или «Слово», вызывает в лучшем случае улыбку!

Народ, обитавший в этой области, получил название «Словени». Эти названия реки или рек образовались якобы от корня «клеу» — "заливать, поливать, чистить". Милан Будимир высказывает то же мнение ("Зборник Белице", Белград, 1921 г., стр. 97, 112, 129, 131).

"Слава" идет из глубочайшей древности. Это богиня-Земля, супруга Исварога, и корень «слав» равнозначен корню «свал», т. е. солнечный. Значение его надо искать в Санскрите. Более близкое значение: свалившийся с солнца. В Карпатской Руси есть село Свалява-Нелипино. Вообще когда нужно отыскивать древнее значение корней, логичнее всего обращаться к Санскриту.

Л. Нидерле связывает греческое «Спори» с «Боспори», но мы считаем, что «Спори» соответствует «Рассена», или даже «Разсея», так как имя «Русь» и «Расея» — древнейшее.[103] У Прокопия Славяне даже объясняют ему, почему для них необходимы большие пространства для жизни. Они привыкли жить широко и легко покидают место, переходя на новые земли (взамен истощенных). По нашему мнению, такой взгляд на вопрос имеет не меньшее значение, чем понятие "Спори".

Л. Нидерле говорит, что предки "Сербов никогда не жили за Азовским морем…" Это неверно, так как Чехи, Хорваты и Русы там жили, и Князь Кий ушел на Дунай с Дона. Раз там были Хорваты, то были и Сербы.

А. Погодин упоминает два собственных имени: "Славониус Фусцинус" (Корп. инскрип. лат., III, 4I50) и "Славус Пуциоланус" (там же, III, добавл., стр. 19, 58). Л. Нидерле их отвергает как "сомнительные".

Возможно, что «Спори» образовалось из «Сорб» или «Срб», но если «Серби» "нигде не засвидетельствовано как общее название Славян" (слова Л. Нидерле), то это слово уцелело в Систане (Иран).

У Псевдо-Цезаря Пазианского встречается впервые в истории наименование «Словяне» и «Словене» (Диалоги, Мигне, Патрология Грека, 38, 847). (Также Мюленгофф,[104] "Дойче Альтерстумскунде", II, 347, 367).

Птолемей называет Венедов и Суовини (Словени), вероятно не зная точно, что это за народы. Л. Нидерле полагает, что это так. Мы думаем тоже, что не надо удивляться различным начертаниям слова «Словени». В те времена школ было мало, и правила этимологии[105] варьировались от случая к случаю. Один писал так, а другой — иначе.

Нельзя также думать, как Л. Нидерле, что "основываясь на исковерканных и искаженных названиях (см. стр. 47 "Слав. древ."), которые они[106] принимали в качестве славянских, они, разумеется, находили Славян всюду: от Боденского озера и Венеции до устья Дуная и до Царьграда. Все якобы было славянским…"

Славяне все-таки были в Венеции, нравится это г. Нидерле или нет! И во многих местах, в том числе и у Царьграда, они были. Отрицать этого никто не может. В языке Пенджаби[107] до сих пор сохранилось много славянских корней. Откуда взялась бы эта словесная общность, если бы Пенджаби и Славяне не были близкими родственниками? Как они разошлись и когда, мы не можем сейчас ответить точно, но скоро это определится. Слишком долго скрывали эту правду от нас, но до конца скрыть не смогли! Она сама за себя свидетельствует.

Л. Нидерле жалуется: "…Да и ныне, когда история и лингвистика далеко продвинулись вперед, когда вполне разработан их научный метод, из научного обихода все еще не устранены книги, в которых мы читаем, что Иллирийцы и фракийцы были собственно Славянами". На это скажем Л. Нидерле, [а что, ] если будет обнаружено, что Фракийцы вовсе не народ, а военная вольница?

На это указывает в "Сказах Захарихи" такая фраза: "Идти ли в Фряки или же в Федоряки?" То есть наши Предки задумывались, идти ли им в «федераты» или во «фраки». Отсюда возможен только один вывод, а именно, что «Фраки» были вроде Запорожцев, которые собирались для войны и жили войной! Это вполне возможно, тем более, что Карпаты удобны для такой партизанской войны. Мы не настаиваем, что это именно так, но не отрицаем возможности подобного решения вопроса.

Между прочим, и С. Лесной-Парамонов, восстающий против умалителей роли Славянства в истории, совершает ошибку, когда говорит: "аналогия не есть доказательство". А что делать, когда налицо сотни аналогий? Это всё будут «совпадения»? А не много ли «совпадений» сразу? Мы утверждаем, когда налицо сотни аналогий, они уже не являются аналогиями, но тождеством! Зачем, например, потребовалось «обозвать» Вендов-Венделиков «Кельтами»? Чтобы доказывать, что в Истрии, у Торжища (Триеста) Славян не было. При этом даже название — «Торжище» — не играет роли.

Доказательства в пользу Славян не только не ищут, но их даже отбрасывают. А мы при этом скрестим руки и будем на это спокойно "посмотреть"?! А если нам такое отношение к науке не нравится? Ведь у нас есть свои аргументы!

С. Лесной-Парамонов говорит: "Геты — древний народ "фракийского происхождения". А что такое "фракийское происхождение", никто объяснить не может…"

"Не могут", потому что «Фракийцы» — нечто умозрительное, в природе не встречающееся. Наконец, памятуя, какое содержание вкладывали Греки и Римляне в понятия «Скифы», «Сарматы», «Гунны», «Готы», «Германцы» ("подлинные" — Страбон!), мы не вправе принять чистых Фракийцев.

Насколько «чистыми» были «Гунны» или «Сарматы»? Никто не знает! Как чисты были Кельты? Тоже никто не знает. Почему же должно признавать «чистыми» Фракийцев? Л. Нидерле их причисляет к Армянам… Откуда он это взял? А почему Армяне в Карпатах? Откуда они взялись? Есть такая уйма вопросов, остающихся без ответов, что мы поневоле начинаем подозревать, что никаких «Фракийцев» и на самом деле не было и что они целиком выдуманы историками…

На стр. 157 своей книги Л. Нидерле (“Слав. древн.") говорит, что в половине IX века пришли Мадьяры (Угры) и что их вторжения принесли немало забот Славянам. (Ибн Русте говорит, что Мадьяры производили набеги на Славян и уводили их в рабство). С этими разбойниками, как и с Половцами и Печенегами, Славяне должны были постоянно бороться, не только защищаясь, но и нападая на них.

Славяне предпочитали мирные отношения, но с Уграми (Мадьяры), Половцами и Печенегами мирные отношения были невозможны. Сколько было войн с ними и походов в их земли, никто не подсчитывал, но было их много. С 915 года начиная, набеги Печенегов были настолько сильными, что Славяне отступили на север, на Сулу и реку Рось, а южная их часть должна была отойти на запад. В Летописи указано, что Тиверцы и Уличи отошли с древних земель у Днепра на земли между Бугом и Днестром.

Л. Нидерле рассуждает так, что получается, что Славяне только с этого времени появляются в Карпатах и что раньше их там не было. Это, конечно, его мнение, но не истина, ибо доказать ее он не может. В самом деле, можно утверждать что угодно, но доказать — это представить какие-либо документы.

Между тем, нам известно, что степные народы боролись против Рима в III-ем веке н. э., и война шла в районе Карпат и на Дунае, а если бы прав был Л. Нидерле, то эта борьба протекала бы где-нибудь возле Днестра и Буга. Нидерле же пишет вот что:

"Но и на этих новых местах Уличи и Тиверцы долго не оставались. Повторные набеги кочевников… Печенегов, Половцев и Торков, привели к тому, что славянский элемент в начале XI и XII веков покинул Побужье и Поднестровье и отступил оттуда частью снова на север, а большей частью на север, в Карпатские горы. Было бы ошибочно полагать, что Уличи во время набегов кочевников были полностью разгромлены и уничтожены, особенно если учесть, что Географ Баварский характеризует их как сильное и многочисленное племя, имевшее много укрепленных городов (см. Шафарик, "Слов. Старожитности",[108] II, 712). Поэтому гипотезу некоторых русских историков, считающих, что Уличи и Тиверцы отступили в Карпаты, я считаю правильной.

Несомненно, что именно они положили начало заселению Трансильвании (Семиградья) и северной Венгрии русским элементом, следы которого мы находим и теперь в топонимике венгерских и румынских областей (см. И. Филевич, "Угорская Русь", Варшава, 1894 г.) ("Очерк Карпатской территории", Журнал Мин. Нар. Просв., 1895 г., IV–V).

Летопись говорит, что Уличи жили возле Буга и Днестра и что главным городом Уличей был Пересечень, взятый Игорем в 914 году (нынешнее село Пересечина, возле Кишинева). (См. Никоновскую летопись). Тиверцы, упоминаемые Константином Багрянородным, жили поблизости, но топонимических наименований приводимых Барсовым, недостаточно…"

Конечно, если бы речь шла о Готах, то и одного наименования было бы достаточно! Для Славян же и нескольких указаний недостаточно! Все это, однако, не говорит, что Славян в Карпатах до прихода туда Уличей и Тиверцев не было и что они там не жили прежде. Конечно, точка зрения, что Семиградье и нынешняя Карпатская Русь были колыбелью восточного Славянства, может быть и неправильной, а что правильно считать ею только одни Карпаты, но было ли то "на десяток верст к северу от главного хребта" или всего на пять верст, значения не имеет!

В Карпатах были в III-ем веке н. э. Карпы (Кирпы, или Хорпы) и Костобоки ("костяные бока"!). Или же "костяной бок" будет кельтским названием? В таком случае нужно специальное исследование по вопросу, насколько Кельты были смешаны со Славянами. Ни Карпов-Хорпов ("хорп" — василек), ни Костобоков мы уступать Кельтам или Германцам не собираемся!

И роли Карпатской Руси умалять не позволим! Это было бы благоприятно для притязаний Чехии на Карпатскую Русь. Однако, то, что попало в руки Чехов после Первой мировой войны, вряд ли попадет по второму разу. Кроме того, они себя в Карпатской Руси зарекомендовали не лучше Австро-Венгров.

На юге Руси существуют легенды про «Коропов», или «Хорпов», оборонявших Русскую землю издревле "от Греця и Волоха". Существуют аналогичные предания и на Карпатах. А что Славянство во 2-ом тысячелетии до Р.Х. жило на севере, возле Литовцев, так ведь это же дела не меняет. При чем здесь Галлы или Кельты? Они пришли и ушли, а Славяне как жили, так и остались жить на тех же местах.

Позже они пришли на Карпаты, одни племена раньше, другие позже. Одни приходили и покидали горы, другие оставались. Что же в этом удивительного? Тогда разные племена, составлявшие народ, по-разному решали свои дела. Одни следовали за всем народом, другие оставались. Так поступали не одни только Славяне.

Вместе с тем мы должны обратить внимание читателей на особенности древнего языка. Не всё, написанное древним способом, обозначает то же, что и сегодня. Так, когда летописец говорит: "… начася прозывати Русь", то это обозначает: стала известной Русь. Это не то же самое, что "ее начали называть Русью".[109] Во времена Петра Великого "человека снимали изумленна с дыбы", т. е. без сознания. Нынешнее же понимание слова: «удивленный»! Вот, следовательно, как может быть неправильно понято древнее выражение.

С другой стороны, и Летопись может передавать ошибочные известия. Это может произойти невольно, ибо люди в древности были мало образованы, и намеренно, когда той или иной фразы требовали князья для своих, династических целей. Наконец, когда местная гордость требовала уменьшения роли Киева (Новгородские летописи) и возвеличения роли Новгорода. Или когда брали верх династические опасения: Гита Геральдовна Английская, при которой в летопись было внесено "английское призвание Норманов", например. При этом была сделана ошибка: вместо Норманов были указаны Варяги (западные Славяне), но их имени было придано значение "Нурманы".

Это место, например, так и осталось в русской истории и было использовано чужеземцами-составителями начальных страниц русской истории. Русские же историки не потрудились исправить это, а приняли "на веру" все, что измыслили Шлёцер, Миллер, Куник, Браун и др. Наш долг — отметить, что начальный период русской истории был написан Немцами, в своих, немецких целях! Он должен быть заменен русским, потому что этого требует наше русское сознание. Нам непонятны русские ученые, принимающие нерусскую точку зрения в истории!

Наоборот, мы счастливы установить, что корни «рус-» и «сур-» идут от одного и того же понятия: Солнце, Солнечный и Сурия из Санскрита, или же "сун-" того же значения.

Был древний народ Раша на Среднем Востоке (А. Кур), он же — Раса, Роса, Рус (Ойраз, или Азари). Это и было общеславянское имя до того, как они стали Венедами, Антами или Вендами, Скифами, часть их Сарматами или каким другим каким-либо народом греческих и римских писателей. Страбон, например, их зачастую называет Фракийцами (Бебрики!). Другие их причисляют к Гуннам и даже Готам.

Но что обозначает, например, имя Англы или Германцы, Шведы или Гданы?[110] Обычно значение имени народа скрыто глубокой древностью, и попытки потомков расшифровать его обречены на неудачу.

Нужно отметить также, что ни Греки, ни Римляне не были заинтересованы в правильном понимании этнии этих «варваров», с которыми они имели дело.

Но есть некоторые данные, по которым мы сами можем узнать, кто были эти люди. Так, нам все время говорят, что "Роксолане — не Славяне". Иордан говорит, что Винитар, наследовавший после Германреха, воевал против Роксолан, захватил их Князя Божа и распял его на кресте с 17 его вельможами. В других случаях источники говорят о "70 старейшинах". Это же относят и к Антам, что подтверждает славянство Роксолан, но… "тождество Роксолан и Антов не установлено"! Так говорят источники.

Саксон Грамматик писал: "Они суть Русы, которых Страбон называет под именем Роксолан." Но это… "только трактовка Саксона Грамматика"! Бонфен при описании Венгрии говорит: "Русы, Рутени, звавшиеся прежде Роксоланами". Гвагниус и Десчи писали то же, однако и этого «мало». М.В. Ломоносов считал Роксолан Русами. "Сказы Захарихи" их называют «Ярусланами», а в "Дощечках Изенбека"[111] они иначе как Русколань не фигурируют.

Киевский митрополит Петр Могила называет Киевскую православную церковь "Церковь Роксоланская". Митрополит Петр Могила в своей летописи говорит: "Православныя Роксолань". То же выражение применяли и в государственных выражениях светской власти. Богдан Хмельницкий в переговорах со Швецией через посла Веллинга отстаивал перед Шведским королем за государственных казаков "права на всю Украину, или Роксоланию, где была греческая вера и язык (их) существует до Вислы". Гетман Выговский в 1657 году, продолжая те же переговоры, добивался признания права "на всю Украину, или Роксоланию". В Бендерской конституции гетмана Филиппа Орлика (1711 года) Роксоланы упоминаются как предки Украинцев. Поляк Я. Смолинский описывает посольство Хмельницкого в 1648 году под Замостьем и говорит о "знатном Роксоланине". Севастьян Сакович (1543–1602 гг.) написал поэму «Роксолания» и т. д.

Итак, ясно, что «Роксоланами» называли южных Русов. Конечно, их так бы не называли, если бы не было для этого никакого основания. Однако, в науке идентичность Русов и Роксолан "не доказана"? Она "не доказана" и потому еще, что тогда надо отбросить «норманизм», а этого никто не мог сделать. Однако, Роксоланы боролись против Германреха (350–375 годы) под началом своего князя Болемира. Имя это, как и имя Божа,[112] славянское.

О Роксоланах упоминается еще во время войны с Даками, союзниками которых они были (война императора Траяна, 101–102 и 105–107 гг.)

Трудность идентификации Русов и Роксоланов заключается прежде всего в отсутствии каких-либо твердых правил для этого. Каждый ученый доказывает по-своему, а само признание достаточности доказательств никем не указано.[113]

Вообще, для древней истории Русов историками ничего не сделано в достаточности. Документация не разработана. Народы славянского корня не указаны. О многих из них идет до сих пор спор (например, Роксоланы. "Сказы Захарихи" их считают «Ерусланами», «Ярусланами», т. е. Русами, а ученые… "не знают, кто они"). Не установлена этния таких народов, которые как будто не вызывают сомнений в Славянстве. Например, Боряна.[114] Потому что Греки их называли "Боранос", их уже нельзя считать славянскими… Этот аргумент настолько слаб, что заставляет сомневаться в самих историках. Ведь не могли же Греки имя Борян написать правильно на греческом языке! И как бы они это имя не написали, для русской грамматики это значения не имеет. По начертанию судить в таком случае совершенно бесполезно.

Нет спора, факты древности трудны для интерпретации, но изучение этих фактов весьма возможно. Возможно и определение фактов. Почему же это не было до сих пор сделано? Ответ простой: мешала этому "теория норманизма", а кроме того и лень! Ну, с чего, спросить, будет заниматься уважаемый профессор неизвестными вопросами, когда есть известные, а главное «бесспорные» ("норманистские") построения, против которых никто не возражает?

Она, эта теория (двухвековой давности) давала упрощенное объяснение многим событиям, а потому была и удобна для пользования. Наконец, к ней привыкли или же "к ней притерпелись". Кроме того, в университете шли лекции, экзамены… Когда тут еще заниматься критическим пересмотром источников? Наконец, каждого двадцатого аккуратно приходило жалованье. Жить было можно, а кстати и подремать при случае!

Л. Нидерле рассматривает Роксолан вместе с Аланами и другими «сарматскими» племенами. Сарматов он считает «ираноязычными», т. е. говорящими на древнеперсидском языке. Советский ученый Крупнов считает Сарматов ираноязычными, но кавказской этнии. "Сказы Захарихи" считают их «Ярусланами», [то] есть Русами, смешанными, по-видимому, с Аланами (Осетинами). Одним словом, сколько ученых, столько мнений.

Но мы считаем, что "Сказы Захарихи" ближе к истине. Это ведь говорил сам Русский народ устами Захарихи. По-нашему, в таком случае надо прислушиваться к народному мнению, а не к измышлениям ученых. Впрочем, мы оставляем этот вопрос открытым. Дело не в том, что мы не можем доказать идентичности Роксоланов с Русами, но что г.г. ученые еще не могли решить этого. Надо подождать.

"В VI веке, — сообщает Л. Нидерле, — Славяне появляются на огромной территории от Лабы, Заале, Шумавы и Альп на западе, до Дона на востоке и от Балтийского моря и озера Ильмень на северо-западе, вплоть до Эгейского и Адриатического морей, заняв таким образом пространство в пять раз большее, чем их прикарпатская прародина. Если бы распространение славянской волны произошло, согласно Мюленгоффу или Ресслеру, в очень короткий срок — с конца V-го века до начала VII-го — то следовало бы ожидать, по крайней мере, оставления Славянами своей прародины, как это имело место в восточной Германии, когда из нее ушли Готы, Гепиды, Лангобарды, Вандалы и Бургунды. Но у Славян этого не было. Прикарпатская прародина осталась заселенной Славянами…" (см. стр. 52, строка 9-ая сверху, “Слав. древн.").

Надо при этом вспомнить, что Л. Нидерле в других местах отрицает славянскую прародину в Карпатах! Как же это — и да, и нет одновременно? Но если думать как мы, то Карпаты тоже были одной из прародин Славян и тогда никакого противоречия не окажется. И так как Л. Нидерле стоит за медленное продвижение Славян, т. е. что не было никаких катастрофических переселений, то тогда Карпаты должны были играть роль временной прародины или этапа в медленном продвижении Славян на юг. Л. Нидерле восстал против идеи быстрого продвижения, но здесь упустил из виду, что он сам не отрицал Карпаты как прародину.

Он говорит дальше, что "это второе, априорное[115] доказательство позволяет предполагать, что распространение Славян шло гораздо медленнее, но зато в более раннее время и что оно шло по всем направлениям, следовательно, и на юг. Еще задолго до V-го века Славяне двинулись за пределы своей прародины, но часть их оставалась там и после этого".

Известно свидетельство ритора Приска о посольстве во главе с Максимином, которого послал император Феодосий к Аттиле, находившемуся в Венгрии (см. Прискус Паниатес, I, кап. 8, Мюллер, Фраг. Ист. Гр., IV, 69). Ехало посольство через Сердику (теперь София), Ниссу (Ниш) к Винимацию и далее за Дунаем через три больших реки: Дрикон (Темеш), Тигу (Бега? Марош?), Тифизу (Тису) до современной Средневенгерской степи, где в районе нынешнего Пешта находилась укрепленная ставка Аттилы. Жители по пути угощали их пшеничным хлебом и напитком под названием «медос». Приск называет их Скифами, т. е. так же, как в то время звали Готов.

Однако то были не Готы. Это видно из того, что Приск их сам отличает от Готов или Гуннов, говоря, что этот народ легко научается чужим языкам, например, может говорить на языке готском, латинском или гуннском. Так как напиток «медос» есть славянский мед, то, очевидно, и народ, живший с Гуннами, был Славянами…"

Тут Л. Нидерле пускается в сомнительные филологические рассуждения, вовсе ненужные, ибо мед пили только Славяне, а не Готы или Гунны.

Приск сообщает, что ввиду смерти Аттилы люди справляли "страву", т. е. погребальное пиршество, известное только у Славян. Здесь Л. Нидерле, несмотря на очевидность принадлежности этого слова Славянам, доказывает, что его "нельзя производить от готского «страуян» или греческого «стронноне», ибо оно обозначает "какой-то погребальный акт".

Это объяснение неудачно. «Страва» есть погребальная пирушка. «Страву» ставят Роду-Рожаницу, Домовому и т. д., из чего ясно, что оно носит религиозный отпечаток. Наконец, «страва» по-славянски и сейчас обозначает «еду». У Поляков и Чехов поминальная «страва» устраивалась еще в XIV и XV веках, а на Украине устраивается и сегодня, причем на Украине умершему ставят тарелку и его места не занимают во время поминального угощения. Люди верят, что усопший невидимо присутствует тут же. «Страву» на Фоминой неделе ставят на могилке, на кладбище, где и пируют все в обществе умершего. Иными словами, Славяне верили, что умерший живет на том свете, как мы на этом живем, и, может, оттуда невидимо приходит к нам и с нами пребывает.

Наконец, Л. Нидерле приходит к заключению, что слова «страва» и «мед» служат достаточным доказательством, что на среднем Дунае и Тисе во времена Аттилы (первая половина V века) обитали Славяне, подчиненные Гуннам. По Иордану (около 551 года), Славяне в первой половине VI-го века обитали по нижней Саве и далее вниз по Дунаю, начиная от Савы и до самого устья. В 448 году Приск это подтверждает.

Таким образом, мы находим Славян на Дунае уже в IV-ом веке. Известно также, что в Венгрии в эти времена были две группы Сарматов. Сарматы-Языги (иранского происхождения) пришли уже в 20–50 годах нашей эры и здесь поселились. Все время они непрерывно воевали с Римлянами. В 334 году у Евсевия сказано, что у них вспыхнула большая внутренняя война, причем Сарматы-Серви (Сербы?) восстали и, победив, прогнали (Дулы и Ойкеты Евсевия) других Сарматов, бывших раньше господами (см. стр. 53 “Слав. древн." и там же все цитации). Часть побежденных была принята Констанстином на римские земли, другая часть бежала в Дакию. В долине остались, в общем, только Сарматы-Серви. Источники конца IV и V веков говорят об этом. Затем название «Сарматы» исчезнет, а появляется новое — Славяне.

События 334 года, в общем, говорят, что в этой стране жили земледельцы, а над ними властвовали Сарматы-кочевники. Земледельцы (Сарматы-Серви) восстали и победили кочевников. Позже они на той же земле оказались под властью Гуннов, а через несколько десятилетий название их — Венедо-Сарматы — написано на Пейтингеровой карте, в Венгерской долине, за Дунаем. Эта карта отнесена к концу 3-го века, что видно из перечисления таких народов, как Буры и Лугии (Лужане?) в средней Венгрии, Гепиды (Пиды) в Дакии, после — Маркоманы, Квады, Ютунги и Вандалы. Кочевники-Сарматы указаны еще в Венгрии, за Дунаем, однако у Дуная нет ни Ругиев, ни Гуннов, ни Лангобардов. В те же времена были Венеды и в Бессарабии,[116] у устья Дуная.

Приписка об этом сделана в V веке, но может быть, и раньше. Если бы автор таковой сделал запись о Славянах именно в это время, он бы сделал это под обыкновенным в те времена именем "Склавени".

Итак, обе записи Пейтингеровой карты свидетельствуют о движении Славян к Дунаю в конце III-го века, а сведения о внутренней войне доказывают присутствие Славян в IV-ом веке. Сообщение же о «страве» по Аттиле доказывает их присутствие в V-ом веке.

Название Сарматов остается до VI-го века, когда все стало славянским. Во всяком случае, можно считать установленным, что Славяне были на Дунае в III-ем веке. Что касается II-го и I-го веков, то "тут таких доказательств нет", — говорит Л. Нидерле (см. стр. 55 и 54 “Слав. древн."). К числу «недостоверных» сведений он относит и сведения летописца! (Грушевского[117] же, известного "исправителя истории", он цитирует!) Но все же говорит: "Впрочем, Леон, опираясь, очевидно, на реальную традицию, отмечает в «Тактике», что Римляне воевали со Славянами еще в Задунавье до того, как эти последние перешли (нижний) Дунай. Это может относиться только к Дакии, когда Дакия была покорена Римом или хотя бы была подвластна ему (106–275 гг.)

Л. Нидерле говорит: "Хотя ни одно из этих известий не дает определенного доказательства пребывания Славян на Дунае во II и I веках, но (они) все-таки увеличивают возможность такого предположения." Дальше он говорит о топонимии, которую считает фрако-дакийской, "в которую со временем влились сарматские и тюрко-татарские элементы". Все же в этой номенклатуре имеются единичные славянские имена. Однако, он не говорит, что Гето-Дакия сама была славянским государством. Он лишь приводит названия: «Плесо» из Равенского Анонима (VII век). Затем у нижней Савы, уже во II–IV веках, засвидетельствовано название реки «Вука» ("Волчья река"). Другая река, еще более славянская по названию, — «Врбас». Это современный приток Дуная.

Для Л. Нидерле [их] "славянское происхождение еще "не установлено"(!)

В другом месте Немец Первольф согласен со славянским характером названий, но… Нидерле не согласен! Первольф считает транскрипцией славянских слов «Меги-барами», то есть "между болотами" (сравни серб. "Мегирев"). Но Л. Нидерле пишет: "Я не считаю достаточным доказательством пребывания на Дунае"! Именно так: "я не считаю"! Но мы можем скромно думать, что Первольф прав.

Название «Черной» реки, впадающей в Дунай (известна со II-го века) около Ршавы (вотивные надписи II-го века) имеются в Мехадии и у Апула-Альба Юлия, а также на трех кирпичах, найденных в Сербии и Болгарии (Диерна), потом у Птоломея ("полис Диерна" на Дунае под Виминацем), у Альпиана в начале III-го века, на Пейтингеровой карте и т. д.

Прокопий Кессарийский говорит о крепости «Зерна» между «Новая» и «Понтес» на Дунае. В устье современной «Тсерна» основано колонистами Траяна поселение «Тсиерна». Эти колонисты, согласно Ульпиану, были из Дакии. Все это доказывает, что Славяне пришли не сразу, а постепенно.

Л. Нидерле говорит о проникновении славянских групп в среду Сарматов. Это неверно. Славяне были смешаны с ними.

Пользуясь этим «методом», Л. Нидерле на стр. 57 "Славян. древностей" говорит: "…доказательства прихода Славян на Балканский полуостров до V-го века нет… Весьма вероятно, что в набегах на полуостров Карпов, Костобоков (176 год), Гепидов, Готов, Сарматов и Гуннов в течение II и IV веков принимали участие и Славяне… Можно допустить даже, что… отдельные роды или отряды могли… осесть на местах древних поселений, но и в этом случае нет никаких оснований полагать, что Балканский полуостров был населен Славянами до VI-го века".

Мы желаем знать, что значат слова: "никаких оснований"? По-русски это значит: нет ничего, что бы подтверждало. Но ведь он же сам приводит ряд подтверждений! Следовательно, несмотря на факты, он утверждает противное. Наперекор логике, что ли?! На этом примере видно, как сильна немецкая выучка. Спорить с такими людьми надо уже не словами…

При такой постановке рассуждений нельзя надеяться прийти к какой-либо точности в этом вопросе. Но почему такой «заскок» у Л. Нидерле? Потому, что если признать, то что тогда делать с "норманистской теорией"?

Казалось бы, если факты противоречат теории, то и Бог с ней. Но как же быть без теории, если Л. Нидерле создал свою, где "Норманы суть Готы"? Ему надо во что бы то ни стало «Норманов» удержать, чтобы подсунуть под них «Готов». Но ведь это не истина, а всего лишь теория?[118] Да, это только теория, но потому-то Нидерле и хочет ее сохранить… Удивительно, чтобы не сказать больше!

Тут же, на стр. 58 (12-ая строка сверху) Л. Нидерле говорит, что комментаторы обычно «исправляют» строки Прокопия Кессарийского, касающиеся времен Юстина, и что это написано ясно, а комментаторы переделывают Юстина в Юстиниана. Таким образом, «переделывают» не только русские источники![119]

С одной стороны, при противоречивости источников, как например, русских летописей — киевской и новгородской — это и должно делать, а с другой, как в случае с Юстином, этого нельзя делать![120] Тут нужна научная совесть, и на это можно было бы надеяться, если бы не попадались ученые "с совестью Шлёцера"! Как видно, их не мало.

Конечно, здесь нужна бы была работа факультетов, и не одного, а многих, для совместного установления общих правил работы. История — наука очень неточная и, вероятно, еще долго такой будет. Хорошо изложена ближайшая история, но чем дальше к началу, тем хуже. Хуже всего — древняя и древнейшая.

Общепринят взгляд, что Славяне пришли на Балканы во времена Юстиниана, тогда как Л. Нидерле настаивает на временах Юстина (518–527 гг.), что, конечно, мало отличается от первой даты. При таком взгляде получается, что Славяне "упали с неба" в совершенно законченном виде!

Это доказывает, что древняя история Славян совсем не изучена. Она не может быть изучена при методах прежней школы да еще с постоянной оглядкой на то, что "Немцы скажут". Славянское дело касается прежде всего Славян, и ими должно быть изучено. Если же пожелают им заняться и другие, пусть занимаются, но на их критику Славяне должны отзываться как можно меньше. Так они сами[121] делают и так же надлежит делать нам.

Уже войны степняков против Рима в 3-ем веке показывают присутствие Славян на Дунае и в Карпатах (Карпы, Костобоки и Боряне). Страбон их показывает под именем Фракийцев в Венеции и Торжище (Триест), даже до Р.Х. Почему же мы от них откажемся и назовем их «Кельтами» или «Фракийцами», как на этом настаивают немецкие ученые?

В 430 году н. э. был основан князем Кием город Киев (см. у Стрыйковского, Польского историка). А нам говорят, что о Славянах говорится определенно лишь в… VI-ом веке! Благодаря этому даже советские историки относят возникновение Киева к VII-му веку.[122] Что после этого можно сказать? Может, действительно лучше перейти на открытую ругань, как делают некоторые?

Рассуждения Л. Нидерле любопытны еще одной стороной. На стр. 74 “Слав. древностей" (1-ая строка сверху) он пишет: "… Но ближе всего они (Словаки) к Чешскому языку.[123] Поэтому не остается ничего другого, как считать, что Словаки принадлежат к западнославянскому племени и составляли некогда вместе с Чехами одну его ветвь".

Этого не могло быть! Всякого, кто знает материалистический характер Чехов и добродушный, духовный характер Словаков, с этим не согласится. Л. Нидерле настаивает на своей точке зрения, несмотря на языковые связи Словаков со Словенцами и Сербами. Он отрицает все, что может помешать идее Чехословакии! Конечно, патриотизм его заслуживает внимания, но не полного одобрения! Так можно, даже еще с большим правом, пристегнуть к Чехам и Поляков, и даже Украинцев. С другой стороны, например, [он считает, что] наименование "Карния, Карниола, Паннония" и т. д. перешло в «Крайна», а не наоборот! А может быть, как раз «Крайна» перешло и, вероятно, так — в "Карниа"!

Нужно же хоть один раз указать, что не одни Славяне «перенимали» от соседей, но и соседи от них! Этак получается, что Славяне были такими тупицами, что ничего не могли "от себя" придумать.

На стр. 83 “Слав. древн." Л. Нидерле говорит: "…Как и на западе, в заселении средней и восточной частей Балканского полуострова принимали участие все Славяне южной ветви, за исключением незначительной части Славян других ветвей, не имевших, однако, серьезного значения и прекративших вскоре свое существование.

Это был ряд племен и родов, вышедших из южнославянской прародины в Прикарпатьи, родственных в языковом и культурном отношении Словенским, Хорватским и Сербским племенам, но имевших и некоторые различия, которые в дальнейшем все возрастали".

Здесь, как видно, автор определяет какую-то особенную южнославянскую прародину. Между тем, в Прикарпатьи могла быть всего одна славянская прародина! И он заканчивает словами: "Следовательно, нельзя считать, что уже в VII-ом веке существовало какое-то единство всех Славян восточной и средней части Балканского полуострова" (см. стр. 83 "Сл. Др.").

Но он же в другом месте как будто отрицает предварительное пребывание этих Славян, вероятно, под одним управлением, на Дону. Что Славяне тянут в разные стороны — известно, но зачем это подчеркивать? Единственное объяснение, что Чехи тоже тянут в сторону от славянского объединения и надо это как-то оправдать.

Однако, Балто-Венды тоже тянули в разные стороны, и история их оказалась плачевной.[124]

Нужно все же отдать должное Л. Нидерле. Он не считает, что при образовании болгарского народа произошла какая-то тюркизация Славян: "…К славянской крови примешалась совсем незначительная капля инородной крови, да и то лишь на ограниченной территории, лишь в восточной Мезии, здесь был центр, а также столица собственно Болгар, сначала в Плиске, около нынешнего Абобы, между Шумем (Коларовград) и Енипазаром (Новый Базар), где русскими, чешскими и болгарскими археологами были раскопаны обширные фундаменты целого поселения (см. труды «Абоба», Плиска, София, 1905 г.)"

Автор добавляет: "… Если кто и повлиял заметным образом на древний, чистый славянский тип, так это были как на западе, так и на востоке полуострова остатки балканских аборигенов, а не народ, приведенный Аспарухом."

"Декуемо панови и на том!"[125] Все же это указание служит подспорьем в борьбе с сепаратизмом, поддерживаемом Немцами.

Далее Л. Нидерле сообщает (“Слав. древн.", стр. 85, 22-ая строка сверху), что на Балканы пришло 25 славянских племен, что говорит и географ Моисей Хоренский (VII век). (См. Патканов, Журнал Мин. Народ. Просвещения, 1883 г., № 226, 25). Здесь нужно отметить, что как бы автор не избегал проявлять свою национальную тенденцию, она все же как-то скажется. Поэтому крайне необходимо, чтобы была написана русская история Славян. Ею занимались Немцы, Поляки, Чехи, даже Французы, но как следует не занимались Русские. Мы этим говорим, что всяческие изрыгания «норманистов» или «марксистов» настоящей историей Славян не являются!

Достаточно видеть безграмотное название "История СССР с III по IX век" издания Академии Наук [СССР], чтобы видеть, что это не история, и главное — не история Руси, потому что она о ней мало говорит, и не история СССР, потому что последний существует только после 1917[126] года, а, следовательно, в III и даже в IX веке его никак не могло быть! Нужна настоящая русская история Славянства. Тогда только можно будет заткнуть рот врагам Славянства и упереть во что-то осязаемое собственные идеи.

"Марксистская" теория, по которой Маркс и Энгельс знали чуть ли не всякое явление истории (даже русской!) как бы заранее неудовлетворительна по многим соображениям и особенно потому, что она занимается пересказом всяких отрицательных явлений, придавая даже прямо разбойничьим восстаниям (Стенька Разин, Болотников) значение политических восстаний, и потом вдруг, из кучи таких отрицательных явлений встает государство? Что же, оно творилось разрушением? И главное — о положительных явлениях почти ни слова!

Что же можно почерпнуть из такой «теории»? Еще меньше, чем из «норманской»! Значит, мы и пишем "преисторию Русов" в надежде, что кто-то, разбуженный нами, напишет подлинную историю Славянства. Для этого необходимо лишь писать без «красных» или «немецких» очков! Необходимо искать лишь истину, не вдаваясь ни в национальный шовинизм, ни в такую же «угнетенность». Так как эта задача еще только предстоит, она очень трудна, ибо проторенных, но неверных путей много, и, чтобы их избежать, нужна большая бдительность.

Л. Нидерле на стр. 57 "Славянских древностей" говорит, что "в свое время я верил известию Моисея Хоренского, (что) Готы, теснимые в 376 году Гуннами, в свою очередь вытеснили из Дакии на другую сторону Дуная 25 славянских племен. Однако значение этого известия я переоценивал… (см. 9-ая строка стр. 57 "Сл. Др.").

Однако, он же пишет: "Тем не менее, я убежден, что общее движение Славян от Карпат к Дунаю началось не в V-ом веке, а задолго до этого, и что уже в I и во II веках нашей эры Славяне достигли по крайней мере отдельных областей Подунавья, а с III века начали заселять Венгерскую низменность." На стр. стр. 86 он говорит: "Хотя данные «Географии» Моисея Хоренского (VII век) относительно прихода на Балканы из Дакии 25 славянских племен и не могут считаться достаточно точными, но все же они были правдоподобны, и вряд ли славянских племен здесь было меньше".

С одной стороны, так сказать, он не согласен, а с другой, вполне согласен.

Почему же автор берет под сомнение сообщения Моисея Хоренского? Потому что эти сведения больше никто не подтверждает. Значит, если какое-либо событие широко известно, то оно правильно, а если оно не широко известно, то… неправильно! Точно так же критически относится он и к сообщениям о "Винедах, Виндах, Винелах, Вандалах", но как только выдается случай, так он и отрицает славянскую этнию Вандалов и считает их Германцами…

Зато на стр. 124 (строка 32 сверху) он говорит: "Я не считаю их (Радимичей на Соже и Вятичей на Оке) польскими племенами". Коротко и ясно: "Я не считаю"! А если считаете вы, то это — неверно? Он же скептически относится к польским летописцам, создавшим мифических праотцев Чеха, Леха, Руса и Меха.[127]

Конечно, у Славян никаких предков не должно быть! Если же они все-таки есть, то их "придумали Кадлубек, Стрыйковский и другие". Ну, а когда что-то предлагает Куник или К. Шайноха, то их точка зрения защищалась и не была «придуманной». Даже когда они выдвинули теорию «чужеземного» происхождения Ляхов, неодинаковых с остальным польским народом, то это было не то, что верно, и не то, что неверно.

Шайноха и А. Куник видели в них германскую дружину! (Ур-ра! Да это же "польские Норманы"!). В. Мациовский видел в них полабских Славян, а Пекосинский считал, что Лехиты — обитатели здешних мест, а шляхта — захватчики, пришедшие примерно в VIII или IX веке из земли Ободритов.[128] Последнее, вероятно, истина, так как и на Русь пришли тоже Рюрик Годлавович с братьями-князьями, сыновьями ободритского[129] короля Годлава.

Попытка наградить Поляков тоже «Варягами-Норманами» не удалась и пришлось даже сказать немного правды, существовавшей до "Варягов русской истории", т. е. что Рюрик пришел из земли Ободритов.[130]

Л. Нидерле заключает: "Однако, историческими свидетельствами эти теории не подтверждаются. Такого известия, которое подтверждало бы приход особого племени завоевателей и образование из него шляхты (как в русской истории "призвание Варягов-Норманов"!) нет".

Трудно решить, радуется ли этому Л. Нидерле или, наоборот, опечален.

"Польское дворянство, — говорит он далее, — образовалось, как и всякое другое, в результате эволюции старых социальных отношений, и если в этом процессе и приняли участие чужеродные элементы, это все же не дает оснований отождествлять всю шляхту с каким-то особым, чуждым Полякам племенем" (см. стр. 125, 7-ая строка снизу "Сл. Др.").

Как бы это прекрасно звучало, если бы было вписано в русскую историю на то самое место, где обозначены "Норманы"!

Ведь русское дворянство, как и всякое другое, образовалось в результате эволюции старых социальных отношений, и если в нем приняли участие чужеродные элементы, то это все же не дает права отождествлять правящий класс с каким-то особым, чуждым Русам, "норманским племенем". Не правда ли, как бы это было прекрасно?

Но ведь беда, как только вопрос коснулся Русов, так сейчас же выплевывается возражение: Как же так? Но ведь у них Варяги!

Разумеется, Л. Нидерле знает лучше вопрос о западных Славянах, чем о восточных. Почему-то он думает, хоть прямо и не говорит, что западные Славяне… культурнее восточных! Он все настаивает, что "культурного единства" между западными и восточными Славянами "никогда не было".

Это явная неправда. Даже арабские писатели говорят, что "когда-то Сакалабы были едины". Неужели Нидерле такой раб “норманизма"? Или же он хочет "запобегти"[131] перед г.г. немецкими профессорами? Или он действительно сам верит в это?

Точно так же он возражает против карпатской прародины Славян, но что может быть вернее гор для безопасной жизни племени? Вспомним, что равнины в то время играли роль дорог, тогда как горы обеспечивали наблюдение за дорогами и своевременную защиту. Если славянские племена стояли лицом к югу, то им надо было беречь тыл и фланги. Где это можно было сделать? На ровном месте неосуществимо. В горах, наоборот, можно легко спрятать и семьи, и скот, для которого кругом было достаточно травы к тому же. Вот почему мы считаем, что именно Карпаты были опорным пунктом для Славян в их движении на Дунай.

Русы привыкли жить под защитой если не лесов, то холмов, а на жизнь на равнине если и отваживались, так предварительно укрепившись в горах (Тьмуторокань[132]) либо в лесах (Брянщина, Борусье, или же Антские горы).

Но, несмотря на то, что они тоже прошли скотоводческую стадию, как и все народы, а степь была заманчивой, ибо в ней можно было пасти бесчисленные стада, Русы не могли в ней жить продолжительное время. Зайдя туда, они вскоре уходили к северу. Кругом бушевали кочевники. Шла непрерывная резня и кража. Русы не любили такой жизни. Как только приходил новый кочевой народ, они отходили из степи к северу. Дойдя же до Карпат, они стали отходить в горы, потому что кочевникам в горах действовать неспособно. Наконец, зимой горы давали лучшее убежище, чем голая степь.

В степи каждую землянку издали видно, а в горах даже большую кошару для овец не заметишь. Благодаря лесам и горам тысячи голов скота могут быть надежно укрыты, а зимой наметенный ветром снег еще лучше спрячет. И вот, найдя горы к югу от степи, Славяне стали туда уходить и угонять свои стада. Карпаты стали их временной прародиной. Занимали ли их при этом другие племена или нет, это не имело значения, т. к. Славяне на них не нападали, а лишь искали защиты гор. Земли там были обширны, и можно было на них селиться, не мешая другим.

Во время же войны с Волохами, когда легионы забирались вглубь гор, одни племена уходили совсем, бросая свои становища, а другие присоединялись к Славянам, чтобы совместно защищать свои очаги против жестокого и ненасытного врага. Кроме того, защита в горах выгодна, ибо дает возможность с малыми силами отстаивать проходы, перевалы и поселения. С большими же наступательными силами в горах действовать трудно. Вот почему так тяжела была для Римлян борьба с Карпами и Костобоками. Тем более, что эти народы были храбрыми и умели превосходно применяться к местности.

Тяжелые римские легионы были неповоротливыми, а устройство их на ночь в лагерях требовало больших усилий. На ровном месте это были пустяки: вырыли ров, насыпали вал и поставили готовые палисады. И все. А в горах надо было найти ровное место, которого часто не было, а земля была каменистой и лопате не поддавалась.

Тогда как Славяне лагерей не ставили, но пользовались всяким камнем, скалой, ущельем или лесом и просто зарослями. Они были в горах — у себя дома. Даже скот они могли перегонять с места на место почти на глазах у врага. В случае нужды они покидали свои хижины, шли в другие места, строили новые. Дерева кругом было много. Хочешь — строй временные колыбы,[133] а нет — и постоянные дома. Римляне жили в палатках, страдали от холода, не могли развести огня и обогреться, потому что на свет стреляли.

Славяне, во-первых, носили меховую одежду, а во-вторых, в избах делали хорошие печки и жили в тепле. Это делало их непобедимыми. Не раз Волохи терпели жестокие поражения. Поэтому они чаще всего откупались от них.

Но вот, вообразим, нашли Славяне Карпатские горы, которые так удобны для жизни и самозащиты. Они хотят там поселиться, но другие возражают: "Ну, куда вы полезете? Ведь тут не полагается даже по Пейтингеровой карте находиться!" Как кажется вам, читатель, неужели этот аргумент на них подействует?

Или, скажем, "вас тут никак Л. Нидерле не предвидел!" Но ведь эти грубияны не послушаются благоразумия и полезут туда, куда им самим нравится? Что же тогда делать и как об этом доложить самому Л. Нидерле? А может, так и придется сказать: "Что же делать, господин профессор! Не хотят, идолы![134] Придется их там и оставить!" Получается ведь фарс: Славяне лезут в Карпаты, а профессор не желает их туда пустить!

В общем, нехорошо это. Нельзя же ради теории отказывать в отличном убежище не то что Славянам, но даже самому профессору при случае.

Не вина Славян, если "первые достоверные сведения относятся к VI веку"! Славяне уже были, а их Греки называли «Фракийцами», они уже не раз набили Грекам, а те их величали «Скифами». Чем чаще их били Славяне, тем упорнее они их называли «Сарматами», «Гуннами», «Аварами», кем попало!

Что же наука не может в этом разобраться? Тогда, мы думаем, надо в чем-то изменить методы науки. Если же это невозможно, то просто отказаться от названия «наука». Разве это неверно? На каком основании г.г. ученые вдруг «комментируют» имя Юстина, переделывая его в Юстиниана? И почему до сих пор история не приняла во внимание новых исследований на Ближнем Востоке? Потому что все "надо перестраивать"? Так это же и есть дело науки! Или, может, наука есть "чтение лекций студентам"? Да еще заведомо неправильных?

До сих пор нет единодушного признания: кто такие были «Варяги»? Если «Варяги» — это «Нурманы», то почему же их летописец считает отдельно, говоря о "призвании Варягов"? Если почти в одной и той же фразе сказано: "Варяги, Свеи, Нурманы", то значит летописец их разделял.

Но ведь летописцев … исправляют где нужно и где ненужно. Вспомним Юстина и Юстиниана! "Некоторые комментаторы исправляют имя Юстина на Юстиниана", — говорит Л. Нидерле.

Точно то же и с кельтской топонимией в районе Вислы. Это такая же "кельтская топонимика", как и «Вендо-Кельты» или "кельтское название" Вены Виндобона![135] Ничего кельтского во всем этом не было, а были древние названия!

Кто знает сейчас, например, как говорили древние Поляки в I-ом веке н. э.? Писанных источников нет, потому что не было и польской письменности. Все, что можно сказать о языке того времени, будет лишь предположительно.

Конечно, нехорошо «заходить» так далеко, как например, А. Шембера, В. Кентжинский и др., чтобы объявлять Славянами племена Готов, Скиров (по-польски «шкура» — "скира"!), Герулов, Свевов, Лангобардов, Тюрингов, Маркоманов, Квадов, Ругов ("Ругасы" по-литовски, "Руггсы" у других народов Балтики), Вандалов (а не Вендов ли?) и Бургундов, населявших восточную Германию. Вывод о германском происхождении этих племен… "бесспорен"!

Так ли это? Мы не уверены в германском происхождении Скиров, Герулов, части Лангобардов, Ругиев и Вандалов. Для признания их Немцами недостаточно одностороннего заявления: "Я так думаю!" А вот мы, например, "не так думаем"! Это стоит ровно столько же, сколько и заявление г. Нидерле.

Кроме того, «Ругии» суть Руги, а последние обитали на острове Руяне, или Ругине. Что до Лангобардов, то они построили «Венецию» (Венеты!). И весь Истрийский край полон славянских названий. Остаются Герули, или по-славянски Хоролы. На Днепре имеется город Хорол и река того же имени. На Дону этот народ жил в болотистой части Дона, в местности, называемой «Гилое», а по-славянски «Гнилое», и там же, где в наше время была станица Гниловская.

Как видно, остаются одни Вандалы под вопросом, но… их князья, прорвавшиеся через Галлию и оказавшиеся в Вандалузии (нынешняя Андалузия), на Иберийском полуострове, носили славянские имена (см. "50 веков цивилизации на берегах Черного моря", Башмаков, Париж). Таким образом, скажем, частично Вандалы были Славянами! Иначе говоря, не германцами. Славяне занимали земли нынешней восточной Германии до прихода Германцев, иначе им негде было бы уместиться на участке Висла—Днепр—Днестр—Карпаты—Дунай.[136] Произошло это в начале первого тысячелетия до Р.Х. До их прихода там был, как будто, другой народ, оставивший "поля погребений". Проф. Коссина считает, что то были «Фракийцы» или "Иллирийцы".

Эта точка зрения просто не славянская и имеет чисто германское значение. Она противоречит науке.

Нужно вспомнить те времена. Тогда происходили грандиозные перемещения народов. Одни из них, местные жители, под влиянием пришельцев и стремясь уйти от голодной или иной смерти, срывались с мест и шли, куда глаза глядят. Другие занимали их места, но перед новой волной других пришельцев тоже срывались и уходили куда-то. Никто их передвижений не записывал, никто не объявлял их живущими там-то и там-то. До нас дошли об этом только разрозненные сведения.

Наконец, «Фракийцев» и «Иллирийцев» было не так уж много, чтобы их искать везде в Европе. Но самое главное — кто были эти «Фракийцы», не оставившие никакого следа? Там, где их указывают источники, жили или живут только Славяне. Из многих старых сведений явствует, что между «Фракийцами» и Славянами Греки, например, не видели никакой разницы.

Если же нам теперь Л. Нидерле говорит, что "Фракийцы не Славяне", мы можем ответить с полным правом: "Скажите прежде всего об этом Грекам, а нам уж потом скажете!" Ведь это же правда: как только Русы, так — «Фракийцы»! Скифы. Сарматы. Готы. Гунны. Германцы. Авары. Кто угодно, но не Славяне!

И то же самое нам преподносят сегодня. Как только храброе племя Русов — так и «Германцы», а про их славянскую этнию — ни гу-гу! В конце концов понятно, почему некоторые русские ученые производили Русов от Готов. Если нам не позволяют установить нашу родословную, так давайте произведем ее хоть от Готов! Как это может быть, что такой многочисленный народ, как Славяне, возникли "по щучьему велению", из ничего и в совершенно готовом виде?

Чешские археологи, главным образом, считают лужицко-силезские "поля погребений" славянскими. Против этого стоит немецкий археолог Коссина. Однако Чехи (И. Ванкел, И. Пич, И. Вольдржих, Ф. Черный, К. Машка, И.Л. Червинка, К. Бухтела) все же многочисленны. Некоторые археологи признают протославянский тип[137] в могилах «лужицко-силезского» рода и относят их к концу второго тысячелетия до Р.Х.

Однако Л. Нидерле пишет, что "о существовании Славян в восточной Германии нет сведений по крайней мере до XI века"! В некоторых случаях даже Немцы соглашаются, а он, Славянин, не согласен! (См. стр. 99 и 34 "Сл. Др.").

Наименования многих рек Я. Розвадовский и Я. Шахматов считают «кельтскими», между тем как «кельтское» их происхождение является сомнительным, говорит Л. Нидерле (см. стр. 99, 1-я строка сверху "Сл. Др".) Он утверждает, что и погребения не носят "кельтского характера", обычного для погребений собственно кельтской территории. Таким образом, "как будто существование Славян в восточной Германии — априори — возможно и даже правдоподобно", как говорит автор. "Равным образом и… вторая теория автохтонистов, ищущих Славян среди засвидетельствованных в истории германских племен, не должна быть отброшена априори", говорит он же.

Далее он выражает сомнение насчет правильности термина «германский» и говорит, что понятие «Германия» возникло как географическое и потому "неизвестно, всегда ли эпитет «германский» обозначал этническую принадлежность к германским племенам, и не обозначал ли он вообще племя, обитавшее в Германии, независимо от его происхождения". Здесь он говорит как раз то, что говорим и мы относительно всех наименований древности, бывших только географическими.

Но ведь это же банальная истина: сначала всех валил в одну кучу: «Фракийцев», затем «Скифов», потом «Сарматов», после — «Гуннов», «Германцев», «Готов», «Аваров» и т. д. Разбираться в этом на основании рассуждений типа: "Знаете ли… эти… как их… Ну, словом, о них еще Греки писали… употребляли при этом «омегу», но если бы дело шло о Славянах, то на этом месте было бы ударение и было бы ""о" простое…" — потерянное время! (См. "Исследование о костобоках" О.В. Кудрявцева, Изд. Ак. Наук, Москва, 1957 г.)

Так, немецкий лингвист Ф.А. Браун (РОГСО, I, I48-I49) возражает против славянского толкования элемента «воки» или «боки» в слове «Костобоки». Это возражение лишено всякой логики, ибо не Славяне писали это слово, а Греки с употреблением греческой грамматики. Какое же это имеет отношение к нам?

Л. Нидерле, как указывает на стр. 48 в подтексте[138] О.В. Кудрявцев, говорит, что "и в других случаях Греки передавали славянские краткие звуки долгими. Не исключена возможность, что краткое — о- временами воспринималось как долгое по сравнению со сверхкратким — ъ-". Одним словом, как мы указывали, этот лингвистический аргумент отпадает совершенно.

Кроме того, ученые до сих пор еще не постигли крайне простую премудрость, что греческое произношение было через «альфа-вита», а не «бэта» и что «бэту» придумали Римляне, но что звук «бэ» в греческом языке отсутствовал и передавался при помощи "мипи",[139] т. е. "мпазар",[140] где «вита» произносилась бы как «бэ». Между тем, советские филологи все время щеголяют с «мю» вместо "ми"[141] и даже «бэтой» вместо "виты".

Так что насчет «филологических» аргументов в истории надо прежде всего воздержаться, привести в порядок свои знания, а затем уже приводить доказательства.

О.В. Кудрявцев говорит, что "вторая половина имени Костобоков получает определенное объяснение из славянских языков и находит параллели в этнонимике северного склона Карпат II-го века нашей эры." На стр. 51 "Исследования о костобоках" (Изд. Ак. Наук, Москва, 1957 г., стр. 51, 8-ая строка сверху) написано: "Славяне причислялись к Сарматам и в других случаях".

Далее автор[142] говорит, что "у Плиния… в Восточной Европе… Сарматы упоминаются рядом с Венедами… Совершенно определенно сопоставляются Славяне и Сарматы в Певтингеровой карте. Здесь, к северу от римской Дакии локализуется племя «Венеды-Сарматы», причем «Сарматы» представляют собой, очевидно, родовое к видовому "Венеды"."

Все это очень интересно в свете возражений Л. Нидерле. Ведь он положительно не высказывается даже в случае с Дакией и Гетами. Конечно, мы можем понять, что ему трудно было защищать славянскую идею в государстве, управляемом Немцами, но… в 1924 году он жил уже в свободной Чехословакии и мог бы уже высказываться прямо. Мы вынуждены снова признать, что он сам верил в «норманизм». Шафарик тоже не только признавал за Костобоками их славянскую этнию, но даже «Сабоков» признавал и локализовал их в северной части Карпат, толкуя их имя, как "живущие по берегам (по бокам) реки Сан".

Л. Нидерле локализует и «Сабоков», и «Трансмонтанов» по северному склону Карпатских гор, считая, что эти два имени могли принадлежать одному и тому же народу. (См. подтекст[143] "Исследования о костобоках", Москва, 1957 г.)

Однако вовсе не обязательно, чтобы Греки называли правильно какой-то народ! Они безбожно путали имена причерноморских племен. И вот мы, зная об этом, будем тщательно рассматривать их ошибочные наименования! К чему же мы придем тогда? Этим и объясняется всегдашняя путаница в древней истории Русов (Славян).

Вполне понятно, что одни Греки говорили и писали «Костобоки», другие — «Собоки». И то, и другое название было для них "достаточно варварским", и некоторым даже претило заниматься "столь низким вопросом". (Анна Комнен, писавшая о «варварах», извинялась!).

Ну, а вот мы скажем: "Э-э-э, нет! Это не потому, что Греки «варваров» презирали, а потому что они различали среди них Собоков и Костобоков!" И пойдем тогда мы друг другу голову морочить. Не так ли?

Нет, все же надо трезво смотреть на вопрос и отнюдь не впадать ни в эйфорию, ни в догматизм. Судить прежде всего на основании логики и здравого смысла. Этого как раз «норманисты» придерживаются очень слабо, и мы об этом, конечно, очень сожалеем. Взять только "Бертинскую легенду",[144] до того она убога и постыдно нелогична!

О.В. Кудрявцев находит нужным еще обсуждать преимущества славянского объяснения имени «Костобоки» перед «фракийским»: "Следовательно, обе половины имени Костобоков получили удовлетворительное объяснение из славянских языков, а фракийские параллели имеют предположительно лишь первую его половину.

Относительно значения слова «Костобоки» мнения сторонников славянской теории расходятся. Одни производят его от реки Косты, которая в славянской речной номенклатуре и именно в областях к северу от Карпат засвидетельствована прямо и в производных (Коста, Костовка, Костова, Костовата, Костица, Костобобр). (П.И. Шафарик, С.С.,[145] 12, 4, 241. Р.С. Каульфусс, Г. Май[е]р, И.Г. Кун).

Одним словом, разыскивают самые далекие параллели вместо прямых и ближайших!

По-славянски «Костобоки» суть "Костяные бока". Если есть что-то соответствующее такому пониманию, то дальше и разыскивать не нужно. Такое «что-то» имеется и о нем сообщает О.В. Кудрявцев в своем "Исследовании о костобоках" (см. стр. 508-ая строка сверху, Москва, 1957 г., Изд. Ак. Наук): "Быть может, имя Костобоков следует понимать совершенно буквально, как "Костяные бока", и связывать это с ношением ими костяных панцирей, которые они могли заимствовать у Сарматов (Почему «заимствовать»? Может, потому, что если они Славяне, то непременно все «заимствовали», включая до способа есть борщ? Прим. Ю.М.), будучи их близкими соседями.

Чешуйчатые панцири из роговых и костяных пластинок являются весьма характерной особенностью сарматского вооружения. Археологически они засвидетельствованы неоднократно (а мы можем привести еще пример «Оаннеса» — «Человека-рыбы» Ассиро-Вавилонии!). Подобную характеристику сарматского панциря, хранившегося в святилище Асклепия в Афинах, дает Павсаний в описании Аттики.

По словам Павсания, этот панцирь был сделан из лошадиных копыт, разрезанных на пластинки, которые просверливались и сшивались лошадиными и бычьими жилами. Он напоминал по виду змеиную чешую или зеленые сосновые шишки. Павсаний указывает, что подобные панцири были очень крепки, выдерживали даже удары мечей и копий в рукопашном бою.

Панцирь, находившийся в храме Асклепия в Афинах, не может быть непосредственно связан с Костобоками, поскольку Павсаний видел его еще до вторжения их в Аттику. Описание Аттики составлено Павсанием в 143–165 годах, поэтому-то в нем и не упоминается разрушение Костобоками Элевсинского Телестерия. Однако, этот панцирь, быть может, помогает понять, почему в надписи Элевсинского иерофанта Костобоки названы Савроматами…

Это сопоставление было результатом не только северного происхождения Костобоков, но, возможно, и бросавшейся в глаза этнографической особенности, которая была хорошо известна в Аттике хотя бы по панцирю, висевшему в храме Асклепия.

Что панцирь был в Аттике до вторжения Костобоков, ничего особенного не доказывает.

Костобоки нападали на греческие земли не раз. О многих их нападениях не сохранилось описаний. Наконец, военное искусство требует, чтобы до всякого нашествия была проделана разведка, а иногда — и серия разведок. В одной из них и был найден "копытный доспех".

Находить же подобные доспехи во время вторжения просто не приходится: все бегут от врага, бросая собственное имущество! Куда там подбирать еще чужое! Венеды часто оказываются возле Певкинов и Бастарнов. Чем это объяснить? С нашей точки зрения только тем, что сами Бастарны были Славянами. Не надо много искать даже. Иоакимовская летопись упоминает имя одного из новгородских князей: Бастарн. Имя это, конечно, славянское. В то время еще не было моды давать чужеземные имена своим детям.

Теперь сделаем логически возможное допущение: на границах греческих земель появились "новые варвары", одетые в "копытный доспех". Что должно сделать? Надо непременно достать «языка», т. е. взять пленника. Он оказался одетым в "копытный доспех". Этот доспех с него сняли и отослали в Афины. Там его поместили в храм Асклепия. Изложено это без самобичевания и в совершенно естественных условиях.

Но О.В. Кудрявцеву зачем-то нужно «самоопровергаться». Этого требует, якобы, "хороший научный тон".

Для объяснения такого факта не требовалось пускаться в ассоциативные исследования исторической филологии, которые не дают в конечном результате больше, чем простое логическое рассуждение. Наконец, многое может быть выяснено при помощи соображений военного характера.

Причерноморье, начиная с I-го века н. э., — это театр постоянной и почти непрерывной войны. Поэтому там, где нет решения обычным, историческим методом, может и должен помочь подход тактический и стратегический.

Например, против кого были направлены укрепления донецких городищ? Куда смотрят фронтом эти укрепления? Оказывается, на юг и на восток. Сзади была лесостепная полоса. Туда укрепления не направлены. Следовательно, народ, их строивший, опирался на леса. Каково было его имя? Это были Анты.

Мы даем этот пример, основанный на применении военного искусства. В Причерноморьи таких положений много и можно многое решить, опираясь на военное дело.

Между тем, наши историки говорят: "Славяне бросались на врага скопом"! Это, конечно, весьма убогое понимание славянской тактики концентрации живой силы армии на поле сечи. А эта тактика в конце концов себя оправдала, ибо Русы в бесчисленных битвах выжили! Значит, Славяне нападали на врага не «скопом», а как-то иначе и в военном отношении лучше, чем это делали враги.

О.В. Кудрявцев, в общем очень разумный ученый, все же не всегда правильно судит, так как ему тоже пришлось «приспособляться» к академическим методам, далеко не всегда самостоятельным. Например, "противопоставление Аммианом[146] Костобоков и Аланам, и Скифам может свидетельствовать о том, что в его представлении (или в его источнике) они этнически отличались от скифо-сарматских племен".

Это могло быть по-другому, а именно, что "Скифо-сарматские племена" просто реорганизовались, а Костобоки воевали уже не как подчиненные Степного союза, но как руководители. У них была своя тактика, и это их отличало от других. Проще, всякий раз, когда какой-либо народ возглавлял степняков, он менял и тактику. Поэтому останавливаться на разных начертаниях имени Костобоков ("Котобаччи", «Коистовои» и т. д.) по крайней мере непроизводительно.

Однако, поняли ли читатели что-либо в этом туманном рассуждении? Так вот, таких рассуждений в истории сколько угодно! Приходится и нам идти общим путем.

И вот О.В. Кудрявцев неожиданно заявляет: "… весьма удачно сопоставлено с разрушением Костобоками Элевсинского храма мистерий (см. Филиос, ВСН, XIX, 121–123, стр. 18 "Исслед. о костобоках", О.В. Кудрявцев)." "Тем не менее, — говорит он дальше, — эта надпись не может служить доказательством сарматского происхождения Костобоков…"

Почему не может?

Дальше он говорит; что "этнический термин Сарматы…" Во-первых, понятие «Сарматы», как и «Скифы» — географическое, и нынче ученые, когда говорят от себя и из нашей эпохи, то подразумевают здесь ираноязычные племена, а когда говорят "Сарматы I-го или II-го века н. э." — то это вообще народы Причерноморья. Пойди, разбери, когда они говорят то, "что говорят", а когда то, "что не говорят"! Путаница от этого возникает всегда страшная! И никто еще против этого не возразил!

И вот О.В. Кудрявцев при всей его безусловной учености тоже иной раз говорит «тако», а другой — «инако». Кто поймет, а кто и не поймет. Наука от этого ничего не выигрывает. Так, непонятна этния «Таврисков». Но, может, это — «Тиверцы»? Ученые еще не решили… Подождем!

Однако, с двойным пониманием «Сарматов» и «Скифов» получается так, что ученый всегда может «извернуться»: "Что вы! Что вы! Я совсем не то говорил, а то же, что и вы!"

Но кто же Костобоки, наконец? Л. Нидерле их считает Славянами, О.В. Кудрявцев — тоже, Браун… Гм! Браун Славянами их не считает. Наконец, Цайс, Домашевский, Пермерштайн считают их "свободными Даками". Но Даки — кто? Даки… Кто же могут быть Даки, если их вождя звали «Орел»! Был у них также жрец «Замолксис» (Замолич?). И вообще Даки были… Только не говорите, что они — Славяне! Можно называть их Фракийцами, Кельтами, кем угодно, но только не Славянами!

Так сказали Немцы. Мы, конечно, не говорим, что все Немцы, но некоторые из них.

Но почему же Славяне это допускают? Потому что издавна взят был такой тон, и к сегодняшнему дню образовалась уже застарелая привычна, с которой трудно бороться. Это печально, ибо не приводит к истинным научным результатам.

В свете этого обстоятельства не так уж плохо выглядит связь Поляков с Вандалами и Готами в Германии. Мы не говорим, что Поляки и Готы — "одно и то же", но что Поляки обитали именно в области, где "звучало имя Вандалов перед I-ым веком нашей эры." (См. "Вита Санкти Марини", VIII, Анналес Аламан. за 798 г., Адам Брем., II, 18, Гел[ь]мол[ь]д, I, 2).

Л. Нидерле (см. стр. 167 "Слав. др.", 26-ая строка сверху) говорит, что духовенство, из патриотизма и, думая[147] возвеличить народ, "выдумывало легенды". Надо сразу сказать, это то время — VIII век нашей эры — был вообще "веком легенд" в народе. Духовенству надо было только их записать, а выдумывать даже не нужно было. Таким людям, как Стрыйковский, Длугош, Кадлубек было и без того много работы. Наконец, обвинять очень легко! Лучше бы сами подробнее разбирались в научном материале!

Но, допустим, что Вандалы — это Германцы. Почему же тогда у Вандалов, вторгшихся в Испанию, такое количество славянских имен у вождей? Или это «Германцы-Вандалы» сделали с целью, "чтобы их не узнали"?

Что касается Киевской летописи,[148] якобы отождествляющей со Славянами неславянские народы, как говорит Л. Нидерле, то это неверно. Летописец настаивает, что "Норици сущие Словени".[149]

Про Иллирийцев он говорит, что там, т. е. на их земле, до того "жили Словени". Из этого вовсе не следует, что он их "отождествляет со Славянами"! «Иллирийцев» отождествляли «ученые» толкователи. Другие, не проверив, списали с них. Так и вышло, что летописцу приписали слова, которых он не писал.

"Повесть временных лет" говорит: "По Потопе трое сыновей Ноя разделили землю… Достался Восток Симу: Персия, Бактрия даже и до Индии… Хаму же достался Юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией… Иафету же достались северные страны и западные: Мидия, Албания (очевидно, Кавказская, прим. Ю.М.), Армения Малая и Великая, Каппадокия, Пафлагония, Галатия, Колхида, Босфор, Меоты, Деревия, Сарматия, жители Тавриды, Скифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирия, Славяне, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море".

Здесь, как можно видеть, нет никакого "отождествления" Иллирии со Славянами. Они только соседи. Здесь также сказано, что это случилось после потопа. (См. "Художественная проза Киевской Руси XI–XIII вв.", Гос. изд. Худож. Лит., Москва, 1957 г. Это указано на стр. 3 текста).

Там же сказано дальше: "Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Корсика, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского (Черного?) моря на Север: Дунай, Днестр, Кавкасийские горы, т. е. Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на Восток в страны Сима. В странах же Иафета сидят Русские, Чудь и всякие народы: Меря, Мурома, Весь, Мордва, Заволочская Чудь, Пермь, Печера, Ямь, Угра, Литва, Зимигола, Корсь, Летгола, Ливы".

Как видно, земля была поделена между Симом, Хамом и Иафетом уже после Потопа, т. е. раньше всех других событий.

Текст гласит дальше: "Ляхи же и Пруссы, Чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят Варяги: отсюда к Востоку до пределов Сима сидят по тому же морю и к Западу до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: Варяги, Шведы, Норманы, Готы, Русь, Галичане (Галлы?), Волохи, Римляне, Немцы, Корлязи, Венецианцы, Генуэзцы и прочие. Они примыкают на Западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым."

Здесь надо обратить внимание, что летописец отделяет Варягов, Шведов, Норманов, Готов, Русь, Галичан, Волохов и Римлян, придавая им значение отдельных народов.

Таким образом, Варяги и Норманы, Шведы и Русь никак друг в друга не переходят и друг друга не заменяют. Тут ясно видно, что Варяги не суть Шведы, Норманы, Готы или Русь! Это же обозначает, что «норманизм» основан не на ошибке, а на намеренном искажении сведений источника.

Даже Волохи и Римляне указаны отдельно. Мы можем предполагать, что во времена летописца Волохами звали Греков в районе Дуная. Но это всего лишь предположение.

Русь указана отдельно от Норманов и Шведов. Искать после этого мифический «Рослаген», думаем, излишне! Эти слова значат то, что они значат. Мы не имеем права им придавать другого значения, даже если на этом настаивают заслуженные ученые. Так называемая «интерпретация» слов источника является всегда если не прямой ложью, то даже похуже.

Особенно же мы не имеем права сомневаться в фактах, сообщаемых летописцем и не могущих обозначать заинтересованной точки зрения или династического, или же местнического характера, ставящего, например, государственность Киева выше всех остальных частей Руси. Так, мы отбрасываем новгородскую версию летописи в части, где она умаляет Киев.

Однако, ни одна из них не говорит, что князя Кия "не было". Конечно, и библейский Потоп, и раздел земли сыновьями Ноя к делу не относятся, но… и тут может оказаться под библейской оболочкой точный исторический факт. Следовательно, необходимо тщательно изучать всякую подробность, прежде чем выносить решение.

Мы имеем в виду "Вавилонскую Башню" и долину Сеннаар. И башня, и долина суть факты, в прошлом засвидетельствованные. Отрицать их целиком нельзя. Далее летописец говорит о «Столпотворении». Мы его опускаем. Наконец он возвращается к исторической теме.

"… По разрушении же Столпа (Башни Вавилонской, прим. Ю.М.) и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама — южные страны, Иафетовы же взяли Запад и северные страны. От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета так называемые Норики, которые суть Славяне[150]".

[151]"Норики, или Нарци, — жители Норика, древней провинции Римской империи по течению Дуная. В VI веке здесь уже жили Славяне. Поэтому, очевидно, Норики и были отождествлены на Руси со Славянами." Так пишет переводчик. Последнее заключение замечательно! Летописец говорит прямо, что "Норики сущие Словени", а переводчик "не замечает" и всовывает свое «поэтому». Почему «идентифицирует», когда летописец говорит прямо, что они — "сущие Словени"? Тут не идентификация, а утверждение: "они — суть Словени"! И не потому, что в "VI-ом веке здесь уже жили Славяне", а потому, что "Норици сущие Словени". В «объяснениях» Академии наук СССР есть колебание, которого не должно быть!

Дальнейший текст мы уже комментировали. Нужно отметить, что хотя летописец и связывал Русский народ с библейскими событиями, но все остальное, касающееся Руси, он показывает довольно правильно. Нет поэтому никаких оснований отбрасывать что-либо из этих сообщений или им не доверять.

На стр. 7 (17-ая строка снизу) сказано: "Дулебы же жили по Бугу, где ныне Волыняне, а Уличи и Тиверцы сидели по Днестру и соседили с Дунаем. Было их множество: сидели они прежде по Днестру до самого моря и сохранились города их поныне. Вот почему Греки называли их "Великая Скуфь"…"

Во-первых, из этих слов следует, что Дулебы — отдельный народ. Во-вторых, что Уличи и Тиверцы "сидели прежде по Днестру до самого моря" и что там остались развалины их городов (или даже сами города). Вот почему Греки их называли "Великая Скуфь" (не «Скифь», как, например, написано в переводе, изданном Академией наук [СССР][152]).

Но ведь там, как будто, жили Певкины, племя Бастарнов?

Кроме того, Л. Нидерле возражает, например, против названия Славян «Скифами» и наоборот Скифов — «Славянами». Он говорит, что прежние исследователи "видели Славян чуть ли не повсюду". Ну, а как же быть с этим местом летописи? Конечно, кто-то говорит неправду, но только не летописец!

И почему подобные вещи происходят? А потому, что профессор не читал сам этих строк летописи, а если читал, то не вчитался как следует. Понял с грехом пополам и на этом успокоился.

Л. Нидерле, например, "не считает" Вятичей и Радимичей польскими племенами. Вместе с тем он отрицает и их древних вождей — Вятко и Радима. Вот, когда летописец говорит, "что все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые — свой нрав", тут он впадает в ошибку, ибо Славяне имели одну и ту же веру, и потому обычаи их мало чем отличались. Везде Славяне соблюдали чистоту тела и везде были гостеприимны. Праздники их совпадали, а с ними и обычаи. Иногда эти обычаи варьировались, но в общем они оставались теми же самыми.

"Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий…" — говорит летописец. Другие ведут себя грубо или бесстыдно. Что же, это в порядке вещей, везде люди ведут себя разно. Но ведь писал это монах, да еще воспитанный Греками. Для него все, что касается пола — «скверна», и потому все слова, выражающие половые понятия — тоже "бесовская скверна". Это надо иметь в виду, изучая летопись.

Но там, где летописец "отождествляет со Славянами неславянские народы", как говорит Л. Нидерле, надо все же посмотреть и вчитаться в тексты. Мы, например, «отождествления» не нашли. Оно целиком выдумано учеными. Это, конечно, очень нехорошо.

Точно так же в противность Л. Нидерле, утверждающему, что "Славяне не были едины" (см. стр. 13, 11-ая строка сверху "Повести временных лет"), летописец говорит: "Был един народ Славянский: и те Славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные Уграми, и Моравы, и Чехи, и Поляки, и Поляне, которых теперь называют Русь."

Это ведь совсем не то, что нам говорят ученые. И конечно же, мы вправе требовать, чтобы историки держались ближе текста, скажем, вообще источников.

Нет никаких оснований не доверять летописцу, который не имеет никаких других интересов, кроме религиозных.

Но если принять слова летописца целиком, то как быть с «норманизмом»? Это верно. «Норманизм» надо давно выбросить!

Между тем, слова летописца: "…земля Иллюрик, где прежде жили Славяне" и "Нарци сущие Словени" комментаторами переделаны так, что "прежде жили Славяне" прицеплено к «Нарци», а другая часть фразы "Нарци сущие Словени" разорвана и прицеплена к "Иллюрик".[153] Так получается, что «Иллирийцы-Славяне» и что "Норики живут в земле, где прежде были Славяне". Таким образом выходит, что Норики — не Славяне!

Зачем и кому нужна была эта фальсификация? Вероятно, еще Миллеру, Шлёцеру, Кунику, Брауну и другим, "иже с ними".

Но мы настаиваем, что летописец был к тем временам ближе и, конечно, знал больше нашего обо всех народах на Дунае и в Карпатах. Следовательно, повторим, летописец не говорил, что Иллирийцы — Славяне, и наоборот настаивал на том, что "Нарци сущие Словени". Поэтому неверны и слова Л. Нидерле относительно того, что "Славян видели повсюду".

Славяне действительно если не были "повсюду", то в очень многих местах в Европе.

В Летописи же ("Повесть временных лет", см. стр. 13, 3-я строка сверху) говорится: "И придя с Востока (Венгры, прим. Ю.М.) устремились через великие горы, которые прозывались Угорские (т. е. Венгерские, прим. Ю.М., Карпаты), и стали завоевывать живших там Волохов и Славян. Сидели ведь тут прежде Славяне, затем славянскую землю захватили Волохи. А после Угры прогнали Волохов, унаследовали ту землю и поселились со Славянами, покорив их себе. И с тех пор прозвалась земля Угорской".

Таким образом, летописец говорит, что Карпаты прежде принадлежали Славянам. Позже туда пришли Волохи, а еще позже — Угры (Венгры).[154] Из этого видно, что Гето-Дакия и нынешняя Венгрия, всего вероятнее, представляли из себя одну и ту же землю, но что Римляне, завоевав Дакию, разорвали ее надвое и позже вторую часть славянской земли захватили Угры (Венгры), изгнав оттуда Волохов. Под последними, вероятно, надо разуметь Греков.

Между тем, часто славянской земли, бывшей свободной от Волохов, была тоже захвачена Венграми. Мы же знаем, что источники говорят о каких-то "свободных Даках". Вероятно, это и были Славяне нынешней Венгрии. Конечно, это только гипотеза, которая может оказаться верной после изучения всех сведений об этом. В настоящее время мы ее только выдвинули, как наиболее вероятную. Конечно, и «норманисты» это видели, но не хотели признать, так как тогда разрушилась бы их "норманская теория".

Вместе с тем надо сказать несколько слов о тех сведениях истории, которые с легкой руки «норманистов» принято считать «ложными». Необходим категорический пересмотр таких сведений, новое их изучение, и возможно, что тогда придется некоторые из них признать правильными. Ведь недалеко то время, когда всё, что не согласовалось с «норманизмом», было признано «ложным». Следовательно, среди этих «ложных» известий должно быть немало совершенно правдивых фактов.

Мы настаиваем на этом, потому что натолкнулись на доказательства: много исторических фактов «подогнано», другие «переделаны», но наука требует фактов истинных, а не «подогнанных». И рано или поздно она истину восстановит.

Например: "Был един народ славянский", — говорит летописец. А ученые говорят: "Славяне (как раки!) тянули в разные стороны." Или: "Ростислав, Святополк и Коцел послали к царю Михаилу…" — пишет летописец снова. Комментатор возражает: "Посольство к императору Михаилу не было отправлено от Ростислава, Святополка и Коцела, так как Коцел был немецким вассалом…" Но ведь «германское» имя Коцел есть славянское "Козел"!? Почему же он был немецким вассалом? Потому, что его имя прочли по-немецки? Этот вопрос для нас неясен.

Мы не соглашаемся, что Чернигов есть на самом деле «Чернигау»! Нам нужны аргументы посерьезнее!

Относительно неверного утверждения Л. Нидерле, что "летопись идентифицирует[155] Славян с Иллирийцами", мы нашли, что это тоже неверно. "Повесть временных лет" пишет (см. стр. 14, 27-я строка снизу): "Там же находится Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили Славяне". Как видно, летопись не утверждает, что Славяне и Иллирийцы это один и тот же народ. Она говорит лишь, что на той земле прежде жили Славяне.

Почему же летописцу вложили в уста утверждение, которого он не делает? Чтобы можно было обвинить его в тенденциозности, и затем толковать его слова так и этак. Разумеется, такой прием недостаточно чист.

В "Повести временных лет" далее (см. стр. 7, 17-я строка снизу) сказано: "…жили между собою в мире Поляне, Древляне, Северяне, Радимичи, Вятичи и Хорваты". Из перечисления указанных племен видно, что речь идет о Белых Хорватах. Между тем, комментатор "не знает", о каких Хорватах идет речь! Как же еще мог объяснить ему летописец, о ком речь? Ведь каждый раз не остановишься и не подчеркнешь! Между тем, и подчеркнутое г.г. комментаторы не понимают, как надо.

Напомним место летописи, где говорится о разных народах: "И пошли за море к Варягам, к Руси…" Здесь подчеркивается, что "Варяги суть Русь". И дальше перечисляются народы: "Есть Шведы, Англы, Норманы, Варяги…" Таким образом, этим указано, что "Норманы и Варяги — разные народы", но что [эти] "Варяги были Русью".

Разве господа комментаторы это поняли? Не только не поняли, но именно на этом и построили свою ложную теорию «норманизма». По этому самому и многие славянские племена «зачислены» в «германские». Особенно об этом постаралась "Энциклопедиа Британника". Непонятно даже, почему она так «радела» Немцам. Ведь все-таки враги и довольно трудные враги.

Точно так же и сообщения летописца, что Славяне были на Дунае и что Волохи их там притесняли и заняли их землю, учеными понято так: Славяне жили когда-то на среднем Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии, Германии, Польши и России…

Что Славяне были на Дунае — это одно, а что они "оттуда расселились в Чехии, Моравии, Германии, Польше и России" — другое. Именно «оттуда»… Этого летописец не говорил.

Итак, мы еще и еще констатируем, что г.г. ученые вкладывают в источники все, что им заблагоразумится. В том числе и такие мысли, которые могут быть определены, как обратные тем, которые источники на самом деле содержат. В таком случае надо пересмотреть решительно все, ибо мы не знаем, до каких пределов дошли г. г «норманисты» в их усилиях извратить историю.

После этого слова Л. Нидерле: "К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать ни подлинным, ни правдивым" звучит довольно-таки странно, чтобы не сказать больше. Что же вызывают эти слова? "…Об отходе Славян от Вавилонской Башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их европейской прародиной…"

Почему такой отход Славян ему не нравится? Допустим, что Вавилонская Башня здесь пристегнута и отбросим ее. У нас останется еще "отход Славян через Малую Азию". Почему г. Нидерле это так не нравится? Не потому ли, что он построил совсем другую схему славянского расселения, с Летописью несогласного? Именно поэтому! У него Славяне ниоткуда не приходили!

Можно, конечно, предположительно, защищать и такую точку зрения. Однако…

Если Славяне "никогда и ниоткуда не приходили", то где были во времена Ведийцев Литовцы? Они были, конечно, с Ведийцами, потому что их язык весьма близок к Санскриту. По словам Даля, Срезневского и др., в русском языке много санскритских корней. Известно, что Славяне в древнейшие времена жили совместно с Литовцами. Следовательно, где были в древности Литовцы, там были и Славяне. Но так как Литовцы непременно должны были быть с Ведийцами, то с ними были и Славяне. Это было, конечно, гораздо ранее событий на Дунае. Можно приблизительно указать время этого пребывания с Ведийцами, т. е. около четырех-пяти тысяч лет тому назад.

С такой точки зрения, конечно, утверждение Л. Нидерле, что "утверждение русского летописца не основывается даже на народной традиции. Это — чистые вымыслы" (см. стр. 29, 17-ая строка снизу, "Сл. др."), не заслуживает внимания! На самом деле "не заслуживают внимания" слова не только Л. Нидерле, но и других «норманистов». Они не только создали "чистые вымыслы", но и навязали нам историю, которой не было. Во всяком случае, они ее укоротили на много тысяч лет! За это мы, конечно, благодарить их не можем.

Таким образом, и дальнейшее утверждение Л. Нидерле, что "эта история убеждает нас в том, что Иллирийцы, Фракийцы, Паннонцы, Сарматы, Галлы и другие народы, жившие когда-то в этих местах, не имеют ничего общего со Славянами, что их языки были совершенно отличными от славянского языка и что до христианской эры в этих местах нет никаких следов пребывания Славян", тоже является спорным!

Нельзя сказать "никаких следов", если эти «следы» указаны на первых страницах Летописи. Надо изучить их и поискать других подтверждений.

Конечно, Славяне на Карпаты пришли с Севера в первые века нашей эры, но когда они пришли на свой Север и каким путем, наука нам не говорит. Между тем, европейская наука уже кое-что сделала, но нашей исторической науке это еще неизвестно. Не сделала настоящих выводов и европейская наука. Таким образом, мы находимся именно сейчас в выжидательном положении.

Индоевропейские народы были в рядах Ведийцев. Славяне ближе других стоят к Литовцам, а Литовцы ближе других к Ведийцам. Почему же не проследовать их до Центральной Азии, Ферганы, Афганистана и Пенджаба? Ведь в Таджикистане и Белуджистане,[156] а затем в соседней Персии (Иран[е]) еще есть следы пребывания индоевропейцев. Значит, надо их найти и выявить.

Л. Нидерле не думает, что имя Дреговичей произошло от «дрягва» — болото, или литовского «дрегиес» — влажный, но от патронима (собственного имени) "Драг, Драгов" (см. Солунских — «Другувичей», а также село Драговизи или Друговизи, Дроговизи)". Характерно, что здесь, где история ничего не говорит об имени какого-то забытого вождя Драга (Драг), Л. Нидерле признает, а там, где он указан (Радим, Радима и Вятко), не признает. Причиной такого непризнания является: "…В самой легенде слишком много вымышленных аналогий, чтобы ее можно было безоговорочно признать" (см. стр. 161, "Сл. Др"., 18-ая строка снизу). Но то, что говорит летописец, видите ли, уважаемому господину профессору недостаточно!

Он же отрицает, что Вятичи вообще польского происхождения, признавая возможность такового лишь для Радимичей. Выражение "произошли от Ляхов" говорит об этом. Лаврентьевская летопись говорит: "Радимичи бо и Вятичи от Ляхов. Бяста бо два брата в Лясех — Радим, а другой Вятко." Но Л. Нидерле считает это выражение верным только для Радимичей. Основание: "В той же летописи под годом 984 снова говорится: "Быша же Радимичи от рода Ляхов, прешедше ту ся вселиша и платять дань Руси" (ПВЛ, I, 59).

Как видно, основание заключается в том, что о Радимичах в той же летописи упомянуто еще раз, а про Вятичей не упомянуто…

Как можно видеть, аргументация довольно простая: одно хочет признать, а другое не хочет, и все! Надо будет над этим подумать. В самом деле, зачем еще что-то обосновывать, если можно и без этого?!

В другом случае этот оригинальный метод дополняется таким видом рассуждения: "Об отходе Славян от Вавилонской Башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их европейской прародиной. Отсюда отождествление древних Иллирийцев со Славянами, что мы и находим в Летописи, отсюда также идея о их первом месте жительства на Среднем Дунае, где в XII веке находились земли Болгар и Угров… Это чистые вымыслы…" (см. "Сл. др.", стр. 29, 23-яя строка текста снизу).

В Летописи ничего об Иллирийцах, как о близких Славянам этнически, не сказано. Это — "чистый вымысел" господина Л. Нидерле!

Мы вероятно уже надоели нашему читателю со своими замечаниями об Иллирийцах. Но ведь летописца давно нет. Кто же за него заступится? Кроме того, и первого местожительства Славян на среднем Дунае летописец не указывает. Он говорит лишь, что Славяне там жили однажды, но не говорит, что именно здесь и нигде в другом месте! Раньше этого они могли жить севернее.[157]

Они, конечно, прежде действительно жили севернее, хотя бы потому, что жили с Литовцами. Этого он, конечно, не сообщает, но это знаем мы. Наоборот, он говорит, что Славяне получили "прозвание от рек, на которых они жили, как Морава, например, другие же Чехи". Конечно, это не особенно удачный оборот фразы, но вспомним, в какие времена это было писано!

И, однако же, у Страбона мы разыскали указание на Вендов, живших в Адриатике. Кто же были эти Венды? Нужно ли относить их к Фракийцам или «Кельтам»? Нужно только в том случае, если нежелательно признать их славянскую этнию! Только в этом случае.

Славяне жили даже в Италии. Недавно промелькнуло известие, что еще сохранились на юге Италии в одном месте славянские этнические группы. Потому-то и "находили Славян чуть ли не по всей Европе"! Они и там были.

Славяне были, конечно, исконными обитателями, насколько понятие «исконный» [соответствует] своему назначению, восточно-европейской части их обиталища. Это, однако, не обозначает, что они там жили и во времена чуть ли не ледникового периода.[158] Славяне тоже пришли откуда-то. Вернее всего, пришли с Востока. Что этому, якобы, противоречат данные советской археологии, требует еще доказательств.

Л. Нидерле преувеличивает роль Готов в культурно-историческом отношении. Теперь может считаться доказанным, что Готы ничего не могли принести Славянам, наоборот, они должны были сами многому научиться. Их влияние в северо-западной части Причерноморья было совсем незначительным.

Также незначительным было и влияние Греков причерноморских колоний, торговавших со Славянами. Влияние Римлян было, несомненно, большим, но все равно и это влияние не было превалирующим.

Славяне имели собственную культуру, основанную на братской взаимопомощи, чистоте и преданиях, а также на религиозном мировоззрении. Она была земледельческо-скотоводческой. Охота и рыбная ловля дополняли основные ресурсы — просо, овощи, сыр, масло, молоко для каждодневной жизни. Помогало и бортничество, т. е. сбор меда диких пчел в лесу.

Мед, мех, сушеная рыба составляли в те времена необходимые и ходкие товары. К этому присоединялось еще сало, смола и деготь, а также шкуры домашних и диких животных. Славяне продавали скот, соленое и вяленое мясо, сало, масло и покупали сукно, выделанную кожу, обувь, соль, вино, оливковое масло, перец и другие пряности, а также посуду, украшения и оружие. Последнее было крайне дорого, потому что греческие власти запрещали его продавать "варварам".

Торговое общение, конечно, приводило к культурному влиянию, но Славяне опасались греческого влияния. Они считали, что таковое ослабляет чуждые Грекам народы и что тогда Греки ими завладеют легко и быстро. Греков и Римлян притягивали «варварские» богатства, а Славян притягивали римские земли на Дунае и Балканах. В этом и заключалась "история их отношений".

Что касается "культурного влияния" Германцев или Готов, то такого влияния нигде, кроме воображения историков, не было. Германцы были грубы и жестоки, а Готы к тому же еще и грязны. "Готская империя" — это неудачное название для кочевников. Какая может быть «империя», когда эти люди вечно передвигались, сегодня — здесь, завтра — там, и нигде у них не было пристанища, кроме крытой повозки. Было у них два-три зимовника, а все остальное находилось в юрте или на возу. Юрту устраивали на день или на два, а в повозке жили в дождливое или зимнее время.

Готы разводили коней и крупный рогатый скот. Они даже не разводили овец, чтобы было легче уйти от врага! Когда им нужно было, они либо выменивали овец, либо просто крали их. Этим они были и известны в степи, что "не сеют, не жнут, а сыты бывают", а главное — овец не разводят, а бараньих шкур имеют сколько угодно! Чему могли «научиться» Славяне от этих людей?

Правда, все Готы подчинялись жестокой и твердой власти своих "рехов",[159] но и только. Женились они только на готских женщинах и мальчиков немедленно передавали на воспитание грубым воинам, которые их нещадно муштровали. Вырастая, они становились такими же жестокими и грубыми, как и их воспитатели. Женщины были забитыми и никогда ничего не высказывали. Их третировали хуже рабынь.

"Рехи" пьянствовали или развлекались зрелищами, когда привязывали к хвостам коней пленников или преступников, а затем били коней и разрывали живых людей на куски. Это была самая обычная казнь у Готов. Других наказаний они не знали. Останки замученных они земле не предавали.

Своих мертвецов они сжигали на кострах, предварительно продырявив им головы (чтобы «выпустить» душу!). Было бы очень хорошо, если бы нам указали, что могли «позаимствовать» у них Славяне? Единственное, чему они могли научить кого-либо, была жестокость. Однако, Славяне жестокости не любили и никогда ее не проявляли. Домов Готы не строили. Кибитка им с успехом заменяла и жилище, и постель, а нужно было — так и столовую. Бани они не знали и холодной воды боялись. Пекли все на огне или варили в котлах. Хлеба не ели.

Ни Готы, ни вообще Германцы Славян ничему научить не могли. Славяне же сами находили способы и нужные инструменты. С незапамятных времен на Руси были плотники, топорные умельцы. Они топорами и топориками разной величины вырубали из дерева самые необычайные изделия. Гончарный вращающийся круг они использовали для точения по дереву. Они же «варили» деготь и смолу. Они дубили кожи раньше всех других народов. Они же научились делать простое мыло еще в те времена, когда жили в лесу. Греки его у них покупали. По «смоле» и Смоленск назван. Смолокурами они были чуть ли не во времена Рождества Христова.

Обилие дерева в их земле дало им возможность строить просторные дома в несколько комнат. "Пятистенные хоромы" — чисто славянская постройка. При каждом доме ставили обязательно баню. Без бани Рус жить не мог. Омовение и «мовление», или моление — одного корня. Одно связано с другим. Молиться Богу Рус должен был, будучи чист телом. Потому баня была и молельней.

И неужели же Славяне "переняли баню" от грязных Готов, как настойчиво утверждает Л. Нидерле? Мы думаем, что видя, как моются Славяне, и Готы стали мыться. Иначе трудно себе представить, чтобы обитатель кибитки был чисто вымыт! Когда и где? Разве что летом, когда бывала жара. В зимнее же время, весной и осенью он, живя в холоде, зубом на зуб не попадал и, конечно, предпочитал не мыться!

Так от этого грязного кочевника "Славяне научились чистоте"? Помилуйте, г. Л. Нидерле, надо же и меру знать! Да, конечно, Славяне переняли у Греков свеклу, гречиху, кабачки или перец, но «самовар», например, они сделали сами. Именно самовар для приготовления горячего меду, навара на листве черной смородины или сухом липовом цвету. Это для них служило способом «согреться» зимой или «лечиться» при простуде.

И почему бы Славянин, скажем, не перенял культуру свеклы? Греки выращивают и едят, а мы смотреть будем? Или, может, убил парень кабана в лесу, приволок домой. Сидят кругом Русы и смотрят: "И како ж его? Слухай, Ваня, сбегай ты на милость Перунову к Готам! Спроси их, как его…"

Побежал Ваня к Готам, а те его и научили! А другие, Древляне-то, так не хотели к Готам… Сидели, сидели перед кабаном да так с голоду и померли все.

Так что ли? Ведь получается абсурд: "Жили-были Славяне, недотепы, ничего не знали, ничего не умели. Пришли кочевники Готы и всему их научили! Ну, всемушеньки!" Хорошо рассказывать такие сказки, но нехорошо их слушать. Наслушается человек да и решит: что за недотопеы такие, эти Славяне! Нехорошо получится. Да так оно уже не раз было.

Господа читатели простят нам, надеемся, такое отступление от строго научного тона изложения. Но все же надо спросить, где и кого так третируют, как нас, «братьев-Славян»? Откуда это пришло? Вероятно, от Немцев, которые нас считали «язычниками», потому что так говорила католическая церковь и потому что земли Славян были нужны Немцам.

Одним словом, истинного отношения к себе мы ни от кого не видели! Но почему же мы относимся к этим людям по-другому? Неудобно себя хвалить, но надо думать — потому что мы правдивее их. Другого объяснения мы найти не можем.

"Рус за Неманом жил. Так там такой холод зимой, что крик на другой берег не долетает, так в воздухе и висит замерзший". Так писал о Русах один итальянский путешественник. А ведь люди читали и верили! И конечно же, что-то от «Немана» у них осталось.

Но мы все же, как это ни интересно, должны перейти к "очередным делам". Ведь у нас есть и такое «дело»: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нету. Приходите, княжити и володеть нами!" "Да ну?" — воскликнул Варяг-Нурман Рюрик, — "Сколь![160] Придем, придем… Чичас!" И пришел.

Но вот народился на свет Божий Л. Нидерле. Вы думаете, он усомнился? Нет! Л. Нидерле вырос под Немцами, а потому он всякую ерунду относительно Славян принимает без всякой дискуссии.

В летописи стоит: "но наряда в ней нет". А перевели: “порядка".[161] Странно, что призывают Варягов теми же словами, что и в английской истории Англичане, обращаясь к Норманам. Ну что же? Ведь и там, и здесь Норманы. Но ведь Варягами называли западных Славян — Ободритов[162] или Ругасов.[163] Ну, так называли, а тут сказано про Норманов.

Мы прекращаем дискуссию, но должны сказать, что чисто славянскому объяснению никто не поверит, а антиславянскому заранее да!

Например, откроем наудачу книгу Л. Нидерле "Славянские древности", скажем, на стр. 231 (6-ая строка снизу). Там он пишет: "Князья же, как я еще покажу, вообще переняли у византийского двора все церемониальные одежды… Наряду с местным названием «кожух»… было и восточное «шуба». Слово «шуба» пришло через Немцев, образовавших его из арабского "джубах".[164]"

Почтенный профессор не знает, что к югу от Мидии была страна, называвшаяся «Шуба» и что оттуда меховая шуба и пришла на Русь. О ней знали, еще когда Русы были в провинции Реза, в Иране. Русы носили бараньи «кожухи», или «шубы», так как зимой там было прохладно.

Выходит, что можно иной раз обойтись и "без Немцев".

Конечно, первые славянские историки — Длугош, Кадлубек, Стрыйковский — не обладали еще выхолощенным стилем историков наших дней и были наивны, думая, что их будут уважать уже хотя бы за тяжкий труд, который они предприняли. Однако, мы не можем целиком отбрасывать сказанное ими, потому что Л. Нидерле сказал по-другому…

Наконец, вот место текста Л. Нидерле: "…На основании общего уровня славянской культуры можно не сомневаться, что Славяне знали хлеб и выпекали его исстари. И если термин, обозначавший в начале нашей эры «хлеб», а именно общеславянское (название) хлеб, был не собственно славянского, а германского происхождения…"[165] Так-то! Мы думали уже, похвалил Л. Нидерле, но он снова привел нас к Немцам.

Главное — зря привел, потому что «хлеб» получил свое название из «Халеппа», города в Сирии, носящего сегодня название Алеппо. Индоевропейцы именно там нашли квашенный хлеб и стали его выпекать, а прежде, пока были в Иране, употребляли пресный хлеб.[166] Так что и Германцы его тоже нашли у Сирийцев. Таким образом, это слово не доказывает никаких тесных связей Славян с Германцами.

Слово «хлеб» не происходит от «лайб» или «хлайфс», а, как мы сказали, от "халеппа".

Слава Богу, что Л. Нидерле признает за Славянами собственность на квас (см. стр. 200 "Сл. др."): "…Что касается кваса, то он был известен Славянам уже в конце языческого периода…" Это просто удивительно, как это Славяне решились сделать что-то свое! А то, впрочем, могли бы и "позаимствовать"…

"Вино было завезено к Славянам скорее всего из Италии, через Дунай, при посредстве… Германцев…" (см. стр. 203, 8-ая строка сверху, "Сл. др.").

Наконец, чего Славяне ни у кого не «позаимствовали» — это готовность умереть, если нужно (см. стр. 204, 6-ая строка снизу, "Сл. др."): "Когда в 593 году греческий военачальник Приск напал на Славян, они в каком-то экстазе отчетливо выражали свое стремление умереть" (Феофилакт, VI, 8, см. также Ибн-Русте, изд. Хвольсона, 31 и Гардизи, изд. Бартольда, 123).

Таким образом, храбрости Славяне ни у кого не «заимствовали». Смерти они не боялись, потому что считали "тот свет" подобным «этому», что там они встретятся с отцами, матерями, Предками, которые их будут величать за храбрость и за то, что "не посрамили славы Предков". Смерть на поле сечи считалась у них не только славной, но ведущей прямо к Перуну. Там их принимал Бог Грома и Молнии и вокруг него стояли и кричали «славу» умершему Предки. Таким образом, павший на поле сечи получал признание от Бога и людей.

Среди племен, отмеченных в древности, были Бобрики, а Географ Баварский отмечает Бобрян, или Бобжан в Польше того времени на реках Бобре и Гвязде. Вероятно, это были одни и те же этнически польские племена.

Польские племена, за исключением Вятичей и Радимичей, к восточным Славянам относились враждебно. Об этом свидетельствуют многочисленные войны Польши с Киевской Русью. Как и каким образом возникло у них это отталкивание, мы точно не знаем, но думаем, что оно идет из древности.

Однако, если это и так, мы о них думать обязаны, так как они являются Славянами, как и мы.

Позже над силами отталкивания поработали католики. Сейчас Поляки считают себя «европейцами», относя нас, Русских, по-видимому к Азиатам. Это, конечно, неверно, но спорить с ними мы не будем. Поляки являются западными Славянами и в этом смысле они удалены от нас. Однако, если они хотят участи Полабов, то это их личное дело.

Л. Нидерле утверждает (см. стр. 129, "Сл. др."): "На основании этого родства и древнего соседства и возникли известные теории о славянском происхождении Даков, которые, разумеется, являются ошибочными, если считать Даков собственно Славянами". Ну, а вождь Даков Орел? А Замолич? А другие параллели? Доказательства типа "разумеется, являются ошибочными" мы не принимаем! Надо обосновать хотя бы логически, если не доказать прямо.

Почему-то все, что высказывается в пользу Славян, систематически отбрасывается, а противное, даже бездоказательное, утверждается! С таким «методом» мы не согласны!

Например, Л. Нидерле отмечает, как ошибочные, точки зрения Д. Иловайского, В. Флоринского, Д. Самоквасова[167] (см. "Слов. Старожитности", I, 512). Между тем, сам он весьма часто говорит: "Я не считаю это правильным". И точка! А то, что сказал Браун или Миллер, "весьма важно".

Так, гипотеза Мерингера и Рамма касательно перехода германского «штубе» в славянское «истъба» и греко-скифского «каннавис» в славянское "котел"[168] преподносится нам, как истина, хотя «изба» произошла от «издъбати» и была, быть может, временно как «издоба». Теории этих двух мужей германской науки все-таки предположительны, а утверждения Л. Нидерле безапелляционны.

Есть в славянском языке слово «ступа». Но это — древнее название степи от санскритского «ступа», то есть "холм".

Ассоциативное значение "пространство с (насыпными) холмами", или степь. Но это слово в его значении «степи» удалено от германского "штеппе".[169] Гораздо ближе к германскому само имя[170] г. Л. Нидерле.

Гипотезу Мерингера и Рамма мы отвергаем, как имеющую мало правдоподобия для нас. Я. Пейскер точно так же «доказывает», что Славяне до Х-го века были вегетарианцами, не имевшими скота. Псевдо-Цезарь Византийский, на которого он опирается, недостоверен, а кроме того перевод из него сделан неправильно. Так нам сообщает Л. Нидерле, в то же время не замечая, что он тоже утверждает спорные вещи.

Восточные Славяне любили периодически поститься, переходя на растительную пищу. Возможно, что этого требовала языческая религия. Но точно мы об этом не знаем. Есть изустная традиция, и то весьма неглубокая, что "наши Пращуры постились перед Великоднем — Ярилиным Днем — и другими великими праздниками (Русалы, Купала, Спожины, Овсень и Коляда)". Это нам в семье говорила няня, простая крестьянка.

Было у нас в обычае также чиститься, мыть полы и мебель, белить стены в доме, непременно в бане побывать и встретить праздник во всем чистом, а, если можно, то и новом. Так делали в доме наших родителей.

Мы знали, что так должно делать всегда и что "так делали Пращуры". Вероятно, то была еще языческая традиция. Но почему у одних она была, а у других нет? Это — дело воспитания. Одних воспитывали строже и в духе Предков, а других слабо и в духе «европейском». Это и расшатало русскую нацию. Другого объяснения мы не находим.

Квады, Маркоманы, Гермундуры были "свевскими племенами". Квады пришли в Моравию и Словакию около 14 года после Рождества Христова, Маркоманы же пришли в Чехию, древнюю землю Боев, в 9–8 годах до Р.Х. После падения Маркоманского государства, основанного Марободом, оба племени фиксировались на севере Дуная. Весьма похоже, что они устроились за Инном и образовали землю современных Баварцев. Квады же, воевавшие на Дунае, в конце концов погибли.

Гермундуры оказались между Заале и Беррой, где они с V века стали называться Тюрингами. Во II-ом веке часть Гермундуров отошла на Дунай. В восточной Германии жили еще, кроме Гермундуров, Бастарны, отошедшие затем около V–III веков до Р.Х. от Балтийского моря к нижнему Дунаю (через Вислу и Польшу) до берегов Черного моря. С Бастарнами отошла и некоторая часть Скифов, угрожавших в III–II вв. до Р.Х. Ольвии, а после многих войн, значительно их ослабивших, император Проб в 279 году принял и поселил их во Фракии.

После ухода Бастарнов восточная Германия (побережье Балтики) была занята другими Германцами и Готами, в особенности на[171] Балтике. Во II веке после Р.Х. часть Готов ушла через славянские земли в Дакию. Другая же часть ушла на Днепр и к Черному морю. Оттуда их выбили в 375 году Гунны и заставили уйти в Дакию и на Балканы, а затем в Италию и Западную Европу.

В те же времена к западу от Вислы жили Гепиды, ушедшие в III веке в Семиградье и в Венгрию, где в VII веке они, видимо, растворились. Герулы ушли в III веке из северной Германии на Рейн, а часть их — на Дунай и дальше, к Черному морю. Ругии, жившие на нижнем Одере, ушли на Дунай, в Ругиланд, в Италию и на Балканы.

Вандалы, обитатели Исполинских гор (Крконоше[172] в Чехии), Греки называли эти горы "Уандилики горы" (Дион Кассий, IV, I), были во II веке и позже, в IV–V вв., на Дунае, в Паннонии, в Галлии и Испании. Бургунды, жители рек Барта и Нотец, в 250 году частично ушли к Черному морю, а большая часть — на Майн и в 406 году на Рейн, откуда в 443 г. ушли в Галлию, на Рону.

Барины занимали в I-ом веке после Р.Х. Мекленбург,[173] а около III века ушли на Рейн. Силинги обитали сначала в Силезии,[174] возле Вроцлава, а в III веке они были на Дунае. В начале V-го века они находятся с Вандалами в Испании, куда, вероятно, ушли во II или III веке с Одера.[175]

Еще одно большое племя, Лугиев, жило в восточной Германии (Тацит, Герм., 43, Страбон, VII, I, 3, Птолемей, II, II, 10) к северу от Чешских[176] и Моравских гор и состояло из более мелких племен: Лугии-Дидуны, Буры, Гарии, Гельветы (Гельвеконы), Мании, Гелисии, Наганарвалы и т. д. Нет доказательств, что они — Германцы! Возможно, что эти племена, особенно Лугии-Дидуны и Лугии-Гории (Горные), были на самом деле Лужичанами? В истории об этом нет упоминаний.

Возможно, что уже с первых веков нашей эры в восточной Германии не было ни одного германского племени. Документы не говорят о Германцах в IV и V веке. Во II и III веках восточная Германия опустела. Неизвестно только, остались ли Лугии. Если бы можно было на этот вопрос ответить утвердительно, то тогда Лугии и Лужицы оказались бы идентифицированными. Но сведения об этом как раз и отсутствуют, а, может, и уничтожены или скрыты.

Между тем, племя это было многочисленным и «пропасть» не могло.

Тем не менее весьма многие славянские племена в Германии пропали, будучи сначала «обращены» в христианство, а затем и германизированы. Об этом Л. Нидерле написал целую книгу, изданную по-французски в 1925—26 гг.

Начиная с VI–VII веков Славяне стали продвигаться на Эльбу и дальше. Многие исследователи считали, что Славяне обитали в Германии с первых веков нашей эры. Другие говорят, что они там были издревле и были лишь захлестнуты германской волной, временно их поглотившей. Третьи утверждают, что по крайней мере часть так называемых «германских» племен является на самом деле славянскими. Археологи в могилах лужицко-силезского типа видят протославянсике могилы.

Однако, все эти предположения… «неубедительны» и "в том виде, как они изложены, не могут быть приняты всерьез". Так говорит на стр. 98 "Славян. древностей" Л. Нидерле.

Конечно, славяно-германская борьба имеет место и в культурно-исторической области, и нам, Славянам, ради кажущейся истины не следует становиться на сторону врагов. Я бы, скажем, не стал поддерживать немецкую точку зрения из страха повредить славянской и стал бы на то же место, что и Л. Нидерле только в случае полной уверенности, что Немцы правы.

Между тем, Л. Нидерле становится [на эту точку зрения] все время и даже непонятно, почему. То ли из желания "услужить пану Немцу", то ли из неверно понятой гордыни, то ли чтобы враги Славянства его похвалили. Жаль, но это все-таки именно так.

Возвращаясь к теме, должно сказать, что если "первые достоверные сведения о Славянах" относятся к I веку н. э., это не обозначает, что до того Славян не было, что они нигде не жили, не развивались, а явились вдруг и вдруг упали в историческое место, как бы с неба. Они, конечно, где-то жили и развивались, но до нас эти сведения не дошли. Как и почему не дошли, нас не касается. Мы должны протянуть мысленно линию между двумя отрезками, чтобы восстановить потерянное хотя бы чисто логически.

Тогда мы увидим, что никаких скачков в развитии Славян, собственно, не было. Если какое-либо племя временно исчезало, оно все же где-то находилось. Надо только установить, где оно могло быть приблизительно. Все же даже Л. Нидерле признает, что "вторая теория автохтонистов, ищущая Славян среди засвидетельствованных в истории германских племен, не должна быть отброшена априори".

Например, Ругии, обосновавшиеся на Рюгене, ни в коем случае не могли быть Германцами! Между тем, о них только и говорят как о Германцах, а о Рюгене — как о славянской цитадели. Откуда взялись "германские Ругии", если были только Славяне-Руги?

Если "мы не можем говорить об исторически засвидетельствованном существовании Славян до VI века в восточной Германии", то как можем говорить о "германских Ругах"? И что тогда делать со "второй теорией автохтонистов, которая не может быть отброшена априори"?

Таким образом, все-таки не может быть отброшена. И на том спасибо!

Однако же, если Немцы выдвигают какую-либо идею с запутанными доказательствами, наши почтенные слависты ее принимают легче, чем Немцы принимают что-либо славянское. Немцы в научном отношении, видите ли, гораздо косноязычней Славистов, а в науке — кто костоязычней и кто побольше напирает на придаточные предложения с определениями и дополнениями, тот и «серьезный». Иной раз даже "по ту сторону здравого смысла", в областях уже заочных.[177]

Научная мысль должна быть выражена ясно и понятно. Некоторые творения «норманистов» наводят на такие мысли.

Особенно оригинальна тактика некоторых специалистов в выражениях: "в этом отношении моя точка зрения полностью совпадает с точкой зрения Ростафинского, однако я не согласен с Пейскером, который проводит границу прародины Славян только по Припятским болотам". При этом о Ростафинском всего два слова, а самого Пейскера приводят только в пересказе.

Мы не согласны с такой трактовкой вопроса. Мы предпочитаем подтверждение точки зрения автора при помощи цитации, а не просто утверждения, как "такой-то, имя рек, говорит" и т. д. А может, он и не говорил совсем, а ему просто вложили слова в рот "со стороны"? Что тогда говорить? А ведь надо что-то сказать! Или просто нехорошо выругаться?

Мы натолкнулись на произвольные толкования не одних только деталей, но и основных вопросов. Видимо, историю придется пересматривать, строка за строкой, и ни в коем случае не доверять цитированию "по памяти". Тут нужна совершенно точная работа. Сколько времени это займет? Нужна трудоемкая, черная работа факультетов. Придется проверять все, начиная с первых строчек истории.

Ну, зачем, например, говорится, что "Готы ушли в Дакию"? Чтобы претендовать на то, что "Даки были Германцами"? Или что их народный герой Орел был… Германцем? Или, может, что "без Готов" Даки не смогли бы бороться против Рима?

Но то же можно поставить в упрек и Л. Нидерле, который пишет, что "Поляки всегда были под другим (читай: европейским!) влиянием…" Это — чтобы исключить русское влияние.

Весьма спорно, так ли они были под «европейским» влиянием в древние времена. И под чьим влиянием? Под германским? Но Поляки с Немцами жестоко враждовали. Под французским? Но Франции в то время еще не было, а была Галлия. Под римским? Но Поляки были еще язычниками! Кто же на них «влиял»? Скажи он, что Поляки сами стремились подчинить других Славян и развить собственную этнию, все было бы правильно. Но он этого не сказал. Вышло необоснованно. Тут и стыдиться нечего.

Всегда, коли народ состоит из нескольких племен, племена эти вступают в борьбу за первенство, и победитель распространяет свою этнию на побежденных. Иногда это даже совершенно чуждая этния. Что касается близкой этнии, то напомим Л. Нидерле: Чехи и Моравы говорили на разных языках. Сейчас Моравы совершенно забыли свой язык. То же случилось бы и со Словаками, но, к счастью, события этому помешали.

Мало того, Чехи после Первой Мировой войны стремились «чехизировать» и Карпатскую Русь, но не успели этого добиться. Между тем, Карпатская Русь была островком чисто русским в Карпатах. Сейчас ее пытаются «украинизировать» уже Советы. Вероятно не добьются и они ничего! Эти люди хотят быть Русскими! Но что так именно всё на свете происходит — это вне сомнения. Несомненно, что не всегда это делается хорошими способами, но даже против этого возразить нечего.

Чехи очень страдали от «германизации», но когда стали после Первой Мировой войны сами самостоятельными, «чехизировали» Словаков и Карпатороссов. Таким образом, выходит, что и сами «плачущие» не против того, чтобы «порадоваться» за счет других плачущих.

Морального в этом мало, однако, такова именно жизнь. В конце концов, надо жить, нравится нам это или нет. Точно так же надо принять, нравится нам это или нет, практическую сторону жизни народов. Но с чем мы не можем согласиться, это с трактовкой вопроса научно-исторической аргументации. Необходим пересмотр!

Л. Нидерле говорит на стр. 99 "Сл. древностей": "…Неизвестно, всегда ли эпитет «германский» означал этническую принадлежность к германским племенам, а не означал ли он вообще племя, обитавшее в Германии, независимо от его происхождения?"

Скажем сразу, что Страбон обозначает эпитет «германский» как "подлинный", а вовсе не "принадлежащий к германской этнии" (см. книга VII «Географии» Страбона, стр. 265, абзац 2-ой, 1-ая строка снизу): "Римляне назвали их "Германцами, как бы желая указать, что это — истинные Галаты. Ведь слово «германи» обозначает на языке Римлян "подлинные".[178] Нам кажется, что это объяснение исчерпывающее.

Л. Нидерле говорит: "Мы знаем, в Германии обитали (действительно) негерманские народы: Галлы-Треверы, Нервии, Котины, литовские Эстии,[179] а наиболее видный древний историк Тацит однажды даже «Оссов» называет "германорум нацио",[180] хотя он и знал, что они говорят по-паннонски. В другом месте он причисляет к Германцам и Бритов-Каледонцев, и Славян-Венедов" (см. Тацит, "Герм.", 28, 43, 46, Агрикола — II). Таким образом, — заключает Л. Нидерле, — не исключено, что и другие древние племена, упоминаемые в Германии, не обязательно были германскими и что среди них могли быть и Славяне".

Мы же говорим, что там действительно были Славяне.

Л. Нидерле говорит далее: "Приводя такие доказательства, приверженцы теории автохтонности Славян слишком часто ошибались, так как подходили к решению этого вопроса методологически совершенно неправильно, опираясь на недостоверные сообщения, неправильно прочитанные или малоценные, более того — даже на искаженные редакции рукописей, и к тому же сложные филологические вопросы обычно разрешали, не имея достаточных лингвистических познаний…"

Все это было бы хорошо, если бы нам не говорили, что «Виндо-бона» (Видобона!) или «Бебрики» не славянского, а «фракийского» корня! Если бы вождь Даков Орел не был признан "чистыми лингвистами" за неславянина! Если бы Костобоки не были признаны "Фракийцами"!

Главное, если бы Чернигов не имел "совершенно германского" двойника «Чернигау», а совершенно русская Москва — «Москау». Создатели этих образцов “индогерманской”[181] словесности имели безусловно большие "лингвистические способности" или, если хотите, познания.

Не надо, конечно, заходить далеко и в этой области, но все же наши возражения, думается, не лишены значения и силы.

Конечно, и А. Шембера с В. Кентжинским не должны были зачислять в Славян, например, Готов, Тюрингов, Маркоманов и Бургундов, но, во-первых, среди них могли быть Славяне, а во-вторых, настоящая этния Герулов (Хоролов!), Ругиев (Руянов! Рунов!) и Вандалов (Вендалов!) могла быть не германской. Виноваты не А. Шембера и В. Кентжинский, а немецкие "лингвисты".

Нам требуется лишь знать, ставят ли немецкие историки знак равенства между «Ругиями» и «Руянами». Если они его ставят, то тогда «Руяны» (Раны) — чистые Славяне.

Разумеется, германской этнии Квадов, Бургундов и, может, частично других мы не оспариваем. Однако, не даром же Баварский Аноним-Географ упомянул в IX веке Свевов на земле, где были Славяне. Мы не считаем, что он это "сделал по ошибке", как думает Л. Нидерле. В это время Славян после того, как их звали «Скифами», «Сарматами», «Фракийцами», могли звать и «Свевами». Баварский Географ только повторил общее, известное всем место.

Что касается рассуждения Л. Нидерле, что "из местного наименования «Славяне» не могла возникнуть форма «Слави», а тем более «Свеви» или «Свеби», то это вызывает улыбку! Как так "не могла", если эта форма возникла в чужом языке? А как могло возникнуть в русском языке слово «Париж»? Как могло получиться «Рим», если это — «Рома»? Почему Арабы называют Русских «Москов»? И так далее.[182]

По нашему мнению, форма «Слав» могла прекрасно возникнуть, как могла возникнуть «Свав» и «Свени». Буква «в» часто переходит в «б». Могло, следовательно, возникнуть и «Свеби». Стоит посмотреть, что делается с французским словом "le Fevr":[183] одни пишут «Луфубюр», другие — «Лефебрт», третьи пишут слово раздельно и т. д.

Правда, тот же Л. Нидерле признает, что "наименования Варинов, Ругиев, Лугиев, Силингов, Корконтов (Краки? Крки?), Ракатов и Баймов (Боймов, Богемов, Бемов)… приводят к интересным выводам в пользу существования Славян в восточной Германии…"

Интересно, что А. Брюкнер категорически отрицает славянское происхождение как Лугиев, так и Мугилонов ("Славия", 1922 г., I, 383, вероятно, Прага).

Нас это не удивляет. Таким образом, славянское происхождение Лужичан остается под сомнением, хотя они… и говорят по-славянски! Это типично для немецких ученых. Через тысячу лет Лужичан будут называть «Лузатц», и они будут провозглашены "чистокровными Немцами".

Л. Нидерле, несмотря на это, находит в себе мужество признать что «Виндобона», "несмотря на кажущееся сходство с чешским названием «Видень» и названием реки «Ведня», является не славянским, а галльским: «Виндос» плюс "Бона".

Мы только спросим: а почему же «Виндос»? А может, то было «Вайн»? Или "Вес-ден"?[184] Ведь «Виндос» — то же самое, что «Вендос». "Ве[н]дес" же были Венды! Нельзя же оставлять такое опасное для Германства название! И главное — немецкое "Вин"[185] похоже на «Вено», а это — древнеславянское слово, обозначающее "свадебный выкуп" (приданное) и «сноп». Нехорошо!

Почему же соглашается Л. Нидерле? Единственно, чтобы… Немцы принимали всерьез его труд и звание профессора! Другого объяснения в свете этого факта мы не имеем.

Но почему же «Виндобона» отнесена к кельтскому языку? Вокруг «Виндобоны» было кельтское государство? Нет. Но это сделано, чтобы не выводить его из… славянского![186] Вспомним Чернигау, Полтау, Москау, Таген-Рокк! Все это — из той же «оперы» и создано прекрасными "лингвистами"!

Наше рассуждение становится полемическим, но мы не виноваты, так как не мы же выводили название «Виндобона» из кельтского языка. Или, быть может, надо было поискать готского корня? Или, еще лучше, какого-нибудь баскского? Чем дальше от Вены, тем лучше ведь!

На стр. 101 "Славянских древностей" Л. Нидерле доходит до пределов рабского подчинения немецкой концепции: "…Некоторые древние наименования сходны либо даже тождественны с позднейшими средневековыми славянскими названиями" (племен, прим. Ю.М.)

Казалось бы, слава Богу! О, нет! А что же делать с «Чернигау» и «Таген-Рокк»? Надо же "запобегти"[187] перед ясновельможным паном!

И тут Л. Нидерле производит на свет длинное и неудобоваримое, но зато "колоссаль"[188] объяснение: "…Из этого еще нельзя делать вывод, что эти древние наименования обозначали (также и) Славян! Но они во всяком случае свидетельствуют, что… когда Славяне пришли в Германию, здесь еще находился ряд не славянских племен…"

Да и откуда же это проистекает? Здесь нет никакой логики! Откуда видно, что этот "ряд племен" был не славянским? Потому что он "там находился"? А может, то были именно Славяне, которые ниоткуда даже "не приходили"? Нет, господин профессор, это абсолютно ни из чего не видно!

Дальше он добавляет: "Только так и можно объяснить сходство славянских и германских племенных названий: Слензы с германским Силинг, Варнавы с Варини, Гаволяне с Гельветони, Руяне с Ругии…"[189] Одним словом, «Чернигау» и "Таген-Рокк".

Мы не можем следовать дальше за его спекуляциями, так как он выходит совершенно из рамок логики.

"Таким образом (это каким же именно?[190]), перечисленные примеры старых наименований свидетельствуют", — пишет Л. Нидерле дальше, — "по меньшей мере, о том, что Славяне общались с Варинами, Ругиями, Силингами и Гаволянами, по всей вероятности, еще задолго до того, как эти племена ушли из Германии…" Это как же «ушли», если они как раз "пришли"? Ведь если эти племена славянские, а в этом нет сомнений, то почему же они "ушли"?

Дальше он пишет запутанно и неубедительно с помощью придаточных предложений и вводных слов: "Хотя эти выводы и не свидетельствуют об автохтонности Славян в Германии, но они показывают, что неправы те немецкие исследователи, а таковыми являются почти все они, которые вместе с Цайссом и Мюленгоффом[191] полагают, что Славяне перешли через Вислу и пришли на Одер и Эльбу лишь в V и VI веках, причем некоторые из них относят их приход даже к VII и VIII векам, предпочитая оставить восточную Германию на длительное время безлюдной, чем допустить в ней существование Славян…"

(Г. Коссина относит появление Славян в безлюдной восточной Германии к VII–IX векам, а уход Германцев к 500–600 гг. нашей эры, "Дас Вайхзелланд", Данциг, 1919, 24).

Это и понятно. Немцы изо всех сил скрывают историческую правду. Раз это так, то надо и выводы делать в соответствии с этим. Немцы настаивают, что там никого "не было"? Значит, там были Славяне! Но Л. Нидерле говорит дальше следующее.

"Как указывалось выше, Силигни, Варины, Ругии ушли[192] уже в III веке, но не позднее IV века. В этот период в течение длительного времени совместно с ними должны были обитать Славяне, являвшиеся в этих землях либо пришельцами, либо остатками большого народа Лугиев. Сходство приведенных наименований является, следовательно, очевидным доказательством того факта, что Славяне пришли в восточную Германию не в VI или VII веке, а значительно ранее, по крайней мере, во II или III веке".

Немцы не могли скрыть, что Ругии жили в Германии. Тогда, повертевшись, они объявили Ругиев… Германцами! Однако в истории известно, как жестоко защищались Ругии на Рюгене и известно тоже, что Рюген был славянским. Известно, что там же были Раны, или же они были частью Ругиев. Раны изобрели руны, при помощи которых записывали на стенах своего храма имена защитников. Немцы завладели рунами и их секретом и с тех пор выдают их за собственные! Об этом у наших «славистов» ничего не говорится. Нельзя! Немцы запретили…[193]

И весьма часто, доходя до определенного пункта, останавливаешься, потому что дальше идти "ферботен"![194] Так, еще в прошлом веке[195] было известно много подробностей относительно монастыря в Доберане, а сейчас в немецких книгах исчезли всякие указания на этот счет. Он был где-то на Балтийском побережьи. Сейчас даже места указать не могут…

Л. Нидерле говорит (см. стр. 101 "Сл. др."): "Нельзя также не считаться со свидетельством Юлия Капитолина, объясняющим, почему во время правления Марка Аврелия[196] началось великое движение среди народов восточной Германии и почему Вандалы, Астинги, Лакринги, Викуталы, Аланы, Роксоланы и Бастарны стали совершать набеги на Римскую империю, (см. "Вита Марци", 14). Речь идет по-видимому о давлении Славян, которое началось сказываться."

Мы это должны принять, так как если мы считаем, что "Славяне не покидали восточной Германии", то мы вообразить себе «давления» в этом случае не можем. Между тем, мы не настаиваем на том, что наша точка зрения "единственно правильная". Однако, мы должны возразить, что Вандалам, Роксоланам и Бастарнам[197] не место среди германских племен. Тем более, что этния Роксолан и Бастарнов недостаточно твердо выяснена.

Доводы немецкой школы нас на этот счет не убеждают.

Аланы — вероятно кавказские Осы, т. е. Осетины, говорившие по-персидски.[198] А что касается Роксолан, то народные легенды юга Руси (Сказы Захарихи) их считают «Русколанью», «Ярусланью» и «Ерусланью». Они представляются как помесь Русских с Аланами, точно так же, как Грекаланы и Готаланы.

Приазовская Русь существовала раньше появления Роксолан. Этот взгляд разделял и М.В. Ломоносов, как известно, никогда не ошибавшийся (а тут он возьмет да и ошибется!). По поводу же своих противников в Академии он выражался гораздо крепче. Мы этого не делаем, но считаем, что русская история должна быть пересмотрена Русскими и даже заново переписана в тех местах, где ее испортило чужое вмешательство. Если мы этого не сделаем, то будем единственным народом на свете, который поручил свою историю врагам!

Л. Нидерле говорит, что археология доказывает правильность его даты: начиная с IV века, полностью прекращается развитие археокультур восточной Германии, и лучшие скандинавские археологи — Монтелиус, Альмгрен и Салин[199] — объясняют это влиянием славянской экспансии (см. "Слованске Старожитности", III, 62).

Таким образом, с точки зрения археологических данных, дату этой экспансии мы можем отнести еще к началу IV века, так как она осуществлялась не сразу, а медленно и постепенно. Только так и можно объяснить, почему Славяне «переняли» римскую провинциальную керамику. Если прав А. Соболевский, доказательство которого отвергают А. Брюкнер и И. Микола, в том, что Славяне в период существования общеcлавянского языка переняли общеcлавянское "Са(к)с" и "Са(к)син" в результате потери "к",[200] то Славяне продвинулись "к низовьям Эльбы по крайней мере в начале нашей эры".

Конечно, для Л. Нидерле, как западного слависта, этот вопрос крайне важен. Для Русских он менее важен и даже лишний.

Славяне и Германцы боролись за "жизненное пространство". Победили Немцы. Могли победить и Славяне. Что тут такого особенного? Немцы пробовали подчинить Поляков, но потерпели жестокое поражение при Танненберге.[201] Пробовали они завладеть и Русью, но были жестоко разбиты князем Александром Невским. Западных Славян Немцы победили.[202] Но если западные Славяне ищут доказательств, кто первый владел землей в восточной Германии, это чтобы сказать, какие «бяки» Немцы.

Мы этого не говорим, и если Чехи и Поляки не пожелают жить с нами, пусть потом не жалуются, что они-де жили в Праге и Варшаве раньше всяких Немцев. Потому что без России они никак не выдержат борьбы с сильными Немцами.

Но посмотрим, что говорит дальше Л. Нидерле: "… Если мы исходим из того, что родина Германцев находилась в Скандинавии, а родина Славян за Вислой, то можно априори, с полным основанием,[203] утверждать, что Славяне в начале I-го тысячелетия до н. э. со своей родины за Вислой продвинулись и в восточную Германию, как только эта страна освободилась от других арийских древних народов, которые, вероятно, занимали ее еще до I-го тысячелетия до нашей эры. Об этом, помимо данных археологии, свидетельствует и относительная чистота топографической номенклатуры между Одрой и Вислой, а также и то, что Германцы переняли название Вислы от Славян.

Название Висла имеет ряд параллелей в славянской речной номенклатуре: Висла, Вислица, Вислок, Вислока, Висловка, Вислава, Свислочь. Поэтому мне трудно согласиться с теми, кто обычно усматривает в Висле кельтское название". (См. "Слов. Старожитносте", III, 64).

Мы, с нашей стороны, можем засвидетельствовать, что корень «вис» санскритский и обозначает нечто свисающее, виснущее, висящее. При чем тут Кельты?[204]

Л. Нидерле утверждает: "До этого момента мы можем серьезно говорить об автохтонности Славян в Германии. Славяне там были или, по крайней мере, могли быть до Германцев".

"Вероятно, что сведения Юлия Капитолина ("Вита Марци", 14) о северных «варварах», теснивших германские племена, касались Славян. Итак, Славяне могли быть в Германии уже в III, а, может, и во II веке[205]…"

Дальше Л. Нидерле говорит несообразности.

"Славяне, пришедшие в Силезию, переняли название Силингов (опять "переняли"!)… Если это допускает А. Брюкнер, то это подтверждает гипотезу о переходе Славянами Вислы в первой половине II века".

Л. Нидерле даже не замечает, что у него Славяне слишком часто «перенимают» все у Немцев, включительно до названий народа![206] Этого быть не могло! Особенно не могло быть в виду того, что Германцев "северные варвары" теснили. Значит, была война. В таком случае психологически невозможно себе представить, что победители «перенимают» имена.[207] Что у них своих не было, что ли? Однако, он говорит: "Таким образом, Славяне достигли Эльбы (Лабы) и Одера (Одры) по крайней мере в III–IV веках. Но, разумеется, верно и то, что первые достоверные упоминания о них, когда они названы своим собственным именем, имеются лишь в 512 году у Прокопия[208] (Прок., Б. Гот., II, 15)".

Л. Нидерле добавляет, что "все Германцы были известны у Славян как «Немцы», т. е. «немые», но не потому что на Рейне обитали какие-то «Неметы». Это название встречается у Титмара[209] ("Немци", V, III, 59), затем в "Житии Св. Климента" ("неметси", 13) и у Константина Багрянородного[210] ("Де серем.", II, "неметсои")."

Что касается Кельтов, о которых все время говорят, когда не хотят назвать Славян своим именем, Сергей Лесной говорит в своей книге "Пересмотр основной истории Славян" (стр. 19, 12-ая строка сверху): "Историков, по-видимому, совершенно не беспокоит, что исторические сведения о Кельтах чрезвычайно запутаны и, прежде всего, потому, что Греки вообще не различали племен к северу от Альп, применяя термин «Кельтои» ко всем кельтским, германским, славянским и другим племенам. Следовательно, нельзя, читая греческие первоисточники, в термин «Кельты» вкладывать то узкое содержание, которое употребляется теперь".

Иначе говоря, с Кельтами происходит то же самое, что и со Скифами, Сарматами, Фракийцами, Готами, Аварами, Гуннами. Этими именами называли всех, кто приблизительно был в определенном районе.[211]

Собственно Кельты, по-видимому, были древними обитателями Европы, но больше о них ничего сказать нельзя. Из далекого прошлого Антов как будто выходит, что Кельты, которых южнорусская традиция называет «Кельцами» или «Кельчей», воевали с ними. Из Сказов Захарихи как будто следует, что Кельты жили одно время в причерноморских степях и были с Русами в добрых отношениях. Среди них была большая группа под названием «Ирии», или «Эйры». С ними Русы были тоже в добрых отношениях.

Иордан, радея об интересах католической церкви, оставил немало теорий о "Скандинавском острове", бывшем "утробой народов". Якобы оттуда приходил в Европу излишек населения. Между тем, как весьма справедливо замечает С. Лесной, "как только история стала писаной, так и эти "миграции излишков населения" прекратились." Следует спросить, происходили ли они вообще?

Вероятней всего, почтенный католик наврал всего, что только можно было! Зачем он это сделал? А зачем католики приписывают «глаголицу» блаженному Иерониму?[212] Ведь сейчас всем известно, что это неправда.

У Иордана немало чисто мифических сведений. Он давал готским королям не только славянские, но даже тюркские имена. Нам известно только, что Иордан основывался на Истории Кассиодора,[213] бывшего придворным историком. Кассиодор, конечно, льстил сильным мира сего. Следовательно, даже если Иордан точно переписывает данные Кассиодора, они не могли быть точными.

Почему-то "Энциклопедиа Британника" и "Кембридж Хистори"[214] указывают только германские племена в Европе того времени, причем присоединяют к ним и явно славянские. Добиваться в Кембридже, почему это так, а не иначе, бесполезно. Нам там ответят: "Вы же сами говорите, что ваше царство создали Норманы!" Это проклятие «норманизма» за нами ползет повсюду. Избавиться от него будет нелегко.

"Южная граница древнего Славянства", — пишет С. Лесной в своей книге "Пересмотр основ истории Славян" (стр. 26) — требует и другой оговорки.

Принято считать, что границей их на Балканах до VI века был Дунай, но имеются весьма серьезные данные, что Славяне издревле занимали некоторые части Балканского полуострова [далеко] к югу от Дуная. Они только скрывались под туманными именами «Фракийцев», «Иллирийцев», «Пелазгов», «Скифов» и т. д." Правда, он не говорит подробно, почему он так думает,[215] но все же С. Лесной наносит удар по сложившемуся издавна взгляду и отстаивает иную точку зрения.

Мы уже приводили само[е] множество доказательств по этому вопросу. Большинство из них непрямые, но в эту эпоху было крайне мало писано чего бы то ни было, а истории еще меньше. Не все источники, хроники и другие документы соседних народов изучены. Не все систематизировано из греческой и римской литературы. Много вычеркнуто враждебной рукой. И все же славянское прошлое, вместе взятое, говорит само за себя!

С. Лесной сводит вопрос о Славянах к нескольким положениям:

Мы не совсем уверены в утверждении «а», так как не можем объяснить, откуда на Украине верование в "Ирий-Птичий Рай", что говорит о Месопотамском этапе в жизни, по крайней мере, части Славян. Мы не думаем также, что Славяне "всегда были земледельцы". В Легендах юга Руси (Сказы Захарихи) описывается скотоводческий период их жизни.[216]

Присутствие санскритских слов в русском языке (Даль, Срезневский и др.) заставляет нас думать, что Русы пришли с Востока (Средняя Азия[217]) и составляют с Литовцами ближайшую к Санскриту группу народов.[218] Присутствие слов: шуба, Ирий, абалако (яблоко), горло (Хорлы, они же Герулы), Хорпы, кум или кума, албани (яблоня) и много других как бы указывает путь, пройденный частью Предков. Мы не можем от этих слов отказаться! Ни от «ризы» (Реза), ни от «хаты» (Хеттия). Эти слова нас заставляют признать, что Предки были в Сумерии.[219] «Небо» — имена царей Двуречья.[220]

Значит, полными автохтонами Славян в Европе мы признать не можем.[221] Они, может, живут в Европе уже очень давно, но все пришли из Двуречья — Ирана.[222]

В "Пересмотре основ истории Славян" (стр. 24, Мельбурн, 1956 г.) сказано о германских племенах: "Юты, Варинги, Англи, Саксоны, Хауци, Батави, Фризии, Ангриварии, Франки, Лангобарды, Херуски, Хетты, Тюринги, Бургунды, Вандалы, Силинги, Агри, Алемани,[223] Гермундури, Маркоманы, Сенноны, Свены, Квали, Ругии, Бури, Готы, Асдинги, Гепиды, Тервинги, Бастарны, Грейтунги и Герулы, но… Карпи как сюда попали?[224] Ведь нам же говорят, что они — «Фракийцы»? Итак, чтобы в Карпах не узнали Славян, их сначала «произвели» во Фракийцев, а потом… в Тевтоны![225] Замечательно. И главное, даже мы не узнали…

Часть этих племен, несомненно, славянская. Конечно, в первую очередь — Руги, они же Руяны, или Раны, жители острова Рюгена. Затем Свеви, Бури, Герули, Силинги и, конечно, Карпы. Раз они были «Фракийцами», то значит, что они — Славяне! Но все же факт замечательный сам по себе. Затем Варинги, или Вагры суть племя славянское. Если поискать еще, наверное найдутся еще и другие."

Мы не будем останавливаться на этом, а скажем дальше, что, хотя С. Лесной и утверждает, что то, что "Славяне — пришельцы из Азии лишено всякого основания", это неверно. Есть слишком много доказательств противного. В таком факте прихода из Азии нет ничего порочного для Славян.[226]

Нельзя отбросить из-за теории, например, факта, что в Иране есть целая провинция, называвшаяся еще недавно Сарвистан (Сарви — Сербы!) и носящая теперь название Систан. Великий Фирдоуси[227] написал поэму "Рустем и Зораб"[228] (Рус и Серб). В Пенджабе еще сегодня в употреблении множество общих со славянскими корней. Арийскими корнями полны языки таджикских племен и племен Белуджистана. Что ж, это все "не имеет никакого основания", потому что так решил г. С. Лесной?

Нет ничего порочного и в том, что Славяне, прежде чем сделаться земледельцами, были прилежными скотоводами. Кроме того — это этап в развитии цивилизации, через который прошли решительно все народы, включая сюда Греков и Римлян.

Почему-то С. Лесному (Парамонову) скотоводство не нравится и даже кажется зазорным. Между тем, скотоводческие народы не хуже других, а морально даже выше.

С. Лесной старается неопровержимо доказать, что Русские — европейцы. Это, конечно, так, но они европейцы, живущие на отшибе. О них можно с полным правом сказать: они тоже европейцы. Однако, нельзя сказать: они прежде всего европейцы.

Греческое православие,[229] принятое Киевской Русью, воспитало в них иные качества, чем есть у европейцев. Никто, конечно, в этом не виноват. Однако, факт остается фактом, и настаивать на чем-либо другом бесцельно. Мы с С. Лесным в этом пункте не согласны.

С. Лесной цитирует книгу А. Башмакова "Пятьдесят веков этнического развития вокруг Черного моря" (издана на фран. яз., Париж, 1937 г.) В ней собраны различные данные из прошлого. Но вот он говорит о другой книге (Сэр И.А.Р. Марриотт, "Англо-русские отношения, 1689–1943 гг., 2-е изд., Лондон, 1944 г.), где сказано: "Россия не есть и никогда не была членом европейской семьи…" Это тоже ошибочный взгляд. Благодаря ему в прошлом произошло не одно недоразумение. Напомним, что Викинги ценили Англов как прекрасных свинопасов и поручали им это трудное дело. Не станем же мы им это ставить в упрек?

О «Скифах» С. Лесной говорит, что "…никто из историков-классиков не помещает Германцев восточнее Вислы, никто не называет их (также) Скифами". Наоборот, Германцы являются народом, известным Римлянам, употребляющим слово «Скифы» именно по отношению к негерманцам.

Если же мы откроем первоисточники и коснемся так называемых Готов в северном Причерноморьи в Крыму (на самом деле Гетов!), то мы сплошь и рядом увидим, что древние авторы, как Римляне, так и Греки, называют их «Скифами». Значит, Готы в Причерноморьи не Германцы, иначе бы их называли соответственно…" (см. "Пересмотр основ истории Славян", т. I, стр. 54, С. Лесной).

Мы, конечно, не думаем, что это буквально так, но допускаем возможность и такого толкования. С Готами произошло то же, что и со всеми другими народами Причерноморья. Греки их основательно спутали друг с другом, так что не разберешь, где — кто.

О продвижении Славян по Дунаю до начала VI века Л. Нидерле говорит так: "априори можно считать так, что и Славяне принимали участие в продвижении народов на юг в конце V-го века нашей эры". Дальше он поясняет, как это происходит: "История так называемого Великого переселения народов[230] показывает, что народы начали стекаться с севера к Дунаю уже с I-го века н. э. Они двигались из восточной Германии главным образом Моравским путем[231] и через Западные Карпаты (через перевалы)… Еще до Маркоманских войн к югу продвинулись Лугии, Обии и часть Лангобардов, а во время Маркоманских войн — Котины, Оссы, Бессы, Гермундуры, Буры, Вандалы, Виктовалы, Костобоки, Карпы, Аланы, Роксоланы, Бастарны, Певкины (см. Диона Кассия, 71, 12, 72, 2)."

Л. Нидерле не говорит, что Карпы, Костобоки, Осы, Роксоланы, Бессы, Буры и Вандалы суть Германцы.

О Бессах мы можем сказать, что они были «Фракийцами» и, вероятно, народом типа Молдаван, но никак не Германцами! Осы и Аланы — тоже народы, вероятно, кавказского происхождения, но говорившие по-ирански. Об остальных пока не говорим.

Л. Нидерле говорит (см. "Славянские древности", Москва, 1956 г., перевод с чешского, стр. 51): "В 175–176 году племя Астингов, на этот раз несомненно германское, оттеснило карпатских Костобоков на Балканский полуостров, и затем мы можем прочесть, что в 180 году какие-то "свободные Даки" были отброшены от Карпат и поселены в Дакии (см. Павзан., X, 34, Дио Кае., 71, 12; 72, 3). Затем в III веке с Вислы пришли Гепиды и одновременно с ними из тех же областей массы Скиров, Герулов, Ругиев и, наконец, племя Лангобардов, бродившее долгое время перед этим в Прикарпатье."

По-видимому, то были славянские племена, так как об этом остались упоминания на Руси (Хорол, Хоролы, Хорпи и т. д.), например, Скиры, наконец Ругии, которые были на самом деле Ранами, Руянами. «Лангобарды» из Прикарпатья должны быть на самом деле Венетами, ушедшими в Истрийский[232] край, или Венецию.

"Все племя Карпов", — говорит Л. Нидерле дальше, — "было переселено императором Галерием[233] из области Карпатских гор в нижнюю Паннонию[234]". Насчет "всего племени" мы очень сомневаемся, так как и сегодня в Карпатах есть такие медвежьи углы, куда и вести не доходят. Лучше было бы сказать: "переселил Карпов, кого сумел захватить". Кроме того, нам известны и хвастливые сообщения Греков, а также Римлян, неверно передающих события. Они говорят, например, о «победе» там, где на самом деле Римляне откупились и на этом основании «заставили» врагов уйти.

Даже Прокопий Кессарийский отзывается об Антах, что "они грязны". Будешь грязным, если придется ползать по земле, укрываясь за каждым стеблем! Этой способности применения к местности Прокопий удивляется, но не понимает, что солдат, несколько дней бывший в бою, не может быть чистым. Прокопий, наиболее серьезный в своих писаниях, все же смотрит на Славян как на низших существ. Что же говорить о других историках! Поэтому мы не верим, что Галерий "переселил всех Карпов". Какую-то часть он переселил, но далеко не "всех Карпов".

Славяне часто били Римлян и Греков, но ни Римляне, ни Греки этого не признавали! Им было стыдно, что какие-то «варвары» их били. Однако, эти «варвары» поняли, что стратегический ключ находится на Дунае. Они били в стык Западного и Восточного Рима, потому что если бы им удалось оторвать Западно-Римскую империю от Восточно-Римской, то это был бы конец Античной[235] цивилизации. Заодно это был бы конец и рабовладельчества. Славяне же ненавидели рабовладельцев. "Причиной передвижения (этих народов), — отмечает Юлий Капитолий, — было вторжение "северных варваров"", — говорит Л. Нидерле. Но слово «северный» — неправильный перевод. В тексте написано «супериорес», что значит — "превосходящих".[236] "Это однако относится не только к Готам", — говорит Л. Нидерле, — "продвигавшимся в начале III-го века от нижней Вислы к Днепру, или к Лангобардам, но также несомненно и к активному продвижению Славян, являвшихся здесь главным народом после ухода Готов к Черному морю. Ни Карпаты, ни Висла не остановили движения этих Славян, которое продолжалось по направлению к Дунаю, через горные перевалы и в обход гор. Нельзя себе представить Славян в эту эпоху иначе, как в процессе внутренней и внешней экспансии.

Это постоянное переселение северных народов из Прикарпатья к Дунаю в I–V веках является само по себе — даже при отсутствии в истории непосредственных упоминаний о Славянах — убедительным априорным доказательством того, что движение Славян из Прикарпатья началось задолго до V-го века.

Другим априорным доказательством является "…факт широкого распространения Славян в VI веке…" Так говорит Л. Нидерле.

Немецкая точка зрения другая. Согласно идее Мюлленгофа или Ресслера, передвижение Славян произошло в очень короткий срок — с конца V-го до начала VII-го века. Л. Нидерле возражает: "…Если бы это произошло так, то следовало бы ожидать по крайней мере оставления Славянами их прародины. Но у Славян этого не было. Прикарпатская прародина осталась заселенной Славянами."

Мы не знаем, почему Л. Нидерле говорит, что следовало бы ожидать "оставления Славянами" Карпат. Этого логически вовсе не следует. Это бывает иногда, но вовсе не «следует». Это зависит от характера наступления народа: уход ли это из родных краев или это дальнейшее распространение хабитата.[237] Быстрота при этом не играет роли.

Кроме того, кроме исключительных обстоятельств, вызывающих панику, как переселение, так и завоевание всегда связаны с предварительной разведкой, и, следовательно, и движение "очертя голову" при этом места не имеет. Тем более, что передвижение длится полтора-два века! Такое передвижение называть «быстрым» вряд ли можно. Конечно, оно более медленно, чем передвижение за полвека, или более быстро, чем таковое же за три века, но все равно его особенно быстрым назвать нельзя.

Присутствие имени Траяна в славянской мифологии вероятно связано с войнами последнего в Дакии (101–102 и 105–106 годов). Что Славяне в это время уже были там, не подлежит сомнению.

Об этих временах сохранилось мало сведений, но это не доказывает, что Славян в это время еще не было. Они не могли где-то прятаться, а потом выйти совершенно готовым народом на сцену истории.

И, вместе с тем, "они жили в неизвестности, на севере, в лесах, и вышли оттуда уже готовым народом"! Такое двойственное положение возможно только в том случае, если Славяне были, действовали и развивались, но их называли другим именем.

Вероятно, так оно и было. Мы ведь нашли Карпов под двумя именами — «Фракийцев» и «Тевтонов». Ясно, что они не могли быть одновременно и теми, и другими. Кроме того, высокие боевые качества Славян не могли «выработаться» сами по себе. Их вырабатывают на войнах. Между тем, из литературы не видно, чтобы Славяне воевали. Значит, они воевали, но под другим именем.

Об этом периоде говорит О. Кудрявцев в своем "Исследовании о костобоках" ("Иссл. по истории", Изд. Ак. Наук, Москва, 1957 г., стр. 28 и др.): "Над римской Дакией идут друг за другом (на карте, прим. Ю.М.) Венеды-Сарматы,[238] Альпы, Бастарника, Бластарны. Еще раз Венеды упоминаются к востоку от Гетов и Даков, между Днестром и Дунаем. Таким образом, Венеды представляют собой группу славянских племен, расселившихся от границ Бастарнской земли на юге до Балтийского моря на севере.

Поскольку же Бастарны, обитавшие в I–II веках по северным склонам Карпат, являются здесь сравнительно поздними пришельцами (они появились здесь скорее всего в III веке до н. э.), можно предполагать, что некогда поселения Венедов-Славян доходили до самых Карпат, где они непосредственно соприкасались с «Фракийцами». Возможно, что и позднее, хотя Певкины,[239] тождественные с Бастарнами, или представляющие собой одно из бастарнских племен, тесно связываются с островом Певкой в дельте Дуная. Поселения Бастарнов не шли непрерывно вдоль всего восточного края Карпат, так что Венеды могли и теперь[240] соприкасаться с Фракийцами.

Выше уже указывалось, что на Певтингеровой карте Венеды выступают вместе с Гетами и Даками к северу от нижнего Дуная. Таким образом, данные о местах обитания Костобоков и Сабоков не могут служить аргументом против их славянского происхождения."

Эти слова О. Кудрявцева как нельзя кстати. В самом деле, даже сейчас в Семиградьи и в Венгрии существуют славянские островки. Есть островки даже в средней Италии! Так что, не в том дело, "после каких народов" идут Костобоки, а лишь в том, где они. О. Кудрявцев говорит, что "к сожалению, взаимоотношения Костобоков и Венедов не выяснены". Были ли они связаны друг с другом или же представляли собой независимые группы — ни источники, ни археология ничего не говорят. С нашей точки зрения, не было Костобоков и Сабоков, а было лишь одно племя Костобоков, которое Греки изображали "в двух лицах".

Это — то же, что «Русы» и «Рутени». На стр. 36 своей книги он говорит: "Птолемей помещал на свою карту все известные ему названия, не заботясь о взаимоотношениях между ними. И действительно, некоторым из племен, упоминаемых Птолемеем, иногда приписывают славянское происхождение: Суслонам, Арсиэтам, Судинам, Ставанам, Трансмонтанам." Но О. Кудрявцев говорит еще больше: "Напротив, в процессе завоевания северных склонов Карпат Бастарнами отдельные славянские (венедские) племена могли отколоться от основного ядра и застрять в северных отрогах Карпат. Как известно, горы часто способствуют консервации древних племен, вынужденных рядом, на равнине отступить под напором иноземного нашествия. Такими славянскими племенами могли быть и Костобоки, и Сабоки.

К сожалению, о взаимоотношениях их с Венедами нельзя сказать ничего определенного. Ни Плиний, ни Тацит, ни Певтингерова карта не знают ни Костобоков, ни Сабоков, тогда как этнографическая номенклатура Птолемея, как уже говорилось, чрезвычайно запутана. Во всяком случае, наличие Костобоков, Сабоков и Венедов в качестве особых племен у Птолемея не может служить доказательством того, что Костобоки и Сабоки не принадлежали к числу венедских племен. Археология не дает никаких определенных данных для суждения об этнической принадлежности Костобоков и Сабоков."

Рассуждая дальше о Славянах первых веков н. э., О. Кудрявцев говорит (см. стр. 70–71 "Исследования о костобоках"), что "во II веке н. э. Костобоки представляли собой наиболее южное из славянских племен. Костобоки раньше, чем какое-либо другое славянское племя проникают вглубь Балканского полуострова, доходя до Аттики. Вскоре после этого они подверглись нападению Вандалов-Астингов."

Аммиан Марцелин упоминает о Костобоках в IV веке. Аммиан под этим именем понимает племенной союз или же группу славянских племен, живших в степях, но в действительности, может, и в южной части лесной полосы, к востоку от Борисфена. Возможно, что славянская территория к этому времени расширилась на юго-восток. Однако, может быть, это земля Приазовской Руси. (См. Миллер, "Дон и Приазовье в древности").

Нехорошо лишь то, что автор ставит знак равенства между Вандалами и Астингами. Астинги — несомненно Германцы, но сказать то же с уверенностью о Вандалах трудно, так как германская этния их еще не установлена с категорической ясностью. Наоборот, имена вандальских князей, приводимых А. Башмаковым в его книге "Пятьдесят веков развития цивилизации вокруг Черного моря" (Париж, 1937 г.), являются чисто славянскими! При таком положении германская этния Вандалов остается под большим сомнением. Кроме того, Вандалы и Астинги представляли из себя два разных племени. Они могли состоять во временном союзе, но их этнии не смешивались.

О Гетах, составлявших часть Дакии, С. Лесной говорит, что о них было известно еще во времена Дария Персидского-Гистаспа (около 515 г. до Р.Х.) и что о них сообщал Геродот (см. стр. 58, "Пересмотр основ истории Славян", Мельбурн, 1956 г.) "Гетами называли в древности Славян", — пишет А. Кур (Куренков). О Гетах Страбон говорит: "фракийское племя на Истре", но так как там мы находим и Венетов (или Венедов), то можно думать, что Геты и Венеды одной этнии. А так как Венеты (Венеды, или Винды) — Славяне, то Геты — тоже Славяне.

Славян же все время называют «Фракийцами», а в "Сказах Захарихи" «Фряки» — противоположность «Федорякам», а это обозначает, что «Фраки» суть независимые воины, нечто, подобное Запорожскому казачеству, некий военный орден. «Федоряки» же суть Римские федераты, т. е. союзники Рима на жалованьи. Тогда вся картина событий того времени становится сразу понятной.

Однако, как во всех фактах того времени, имеется и другое положение: Римляне часто и систематически платили «варварам», чтобы остановить их вторжения. Сами Римляне думали, что "золото — это оружие" в разумных руках, но «варвары» были уверены, что Римляне им платят дань! Когда Римляне отказывались платить, «варвары» шли на Рим войной, чтобы принудить его выплачивать дань. Так все время, в продолжение веков шла война Рима со степью, пока Рим не обессилел окончательно и не пал в конце концов. При этом и после падения Империи Римляне были уверены, что они "покупали мир", а «варвары» — что они принуждали Рим "платить дань".

Кочевники, жившие в кибитках и передвигавшиеся вслед за скотом ("говядо"), пока шла весна, лето, осень, были еще спокойны, но когда начиналась зима — и особенно к февралю (Лютому!) — начинали отчаиваться и задумывали новый поход на Ромов и Ромеев, которые "живут у незамерзающих морей". Эти теплые моря, где вода никогда не замерзает, а трава зеленеет круглый год, были тем магнитом, который притягивал бедных кочевников. К этому прибавлялись преувеличенные рассказы о роскоши жизни Волохов, их бесчисленных богатствах, золоте, серебре и самоцветах, изнеженных женщинах и всяких фруктах и овощах. Кочевники стремились добыть все это.

Начиналась новая война. В этой войне кочевники чаще находили гибель, чем богатство. Война кончалась, когда те и другие обессиливали, а затем, после небольшого отдыха, начиналась новая война.

После нашествия Дария Гистаспа в 512–513 гг. до Р.Хр. пришли Кимвры[241] ("Комыри" и «Кромы» Легенд) и Тевтоны. Это было около 400 года до Р.Хр.[242] После «Кромов» пришли Кельты ("Кельцы" Сказов), и вся Причерноморская степь поняла, что надо защищаться всем и сообща. Тогда возникли степные союзы. Позже они стали постоянными. Все вожди, князья и воеводы (кроме готских герцогов и королей[243]) собирались вместе время от времени, пировали и пили "скифское вино" с кровью присутствующих и братались таким образом. Когда начиналась война, на войну шли все. По очереди или по жребию один народ командовал, а остальные подчинялись.

Славяне, как говорит Л. Нидерле, жили тогда по среднему Днепру. "Нашествие для них (Невров) не прошло тогда бесследным". Позже, когда пришли «Кромы» (Кимвры) с Тевтонами, Славяне уже не были захвачены врасплох. Они имели правильно организованное войско. Хотя они как будто и потерпели поражение, вследствие чего должны были дать молодых воинов для защиты Степи, теперь уже бывшей в руках «Кромов». Из этих воинов возникли позже Ярусланы, или же Русколаны ("Русколань" "Дощек Изенбека"[244]), которые с Русью не порвали и всегда ее поддерживали. То, что Роксоланы, или Русколань "Дощек Изенбека", послужили опорой для образования послемонгольской Руси, на этот раз Украины, нашло отражение в актах Гетмана Богдана Хмельницкого и Митрополита Киевского Петра Могилы ("Эклезия Роксоланорум"[245]).

Какова их действительная роль в этом, судить трудно, но намек имеется, и намек серьезный.

Точно так же стало известно, что Помпоний Мела в своей "Хорографии",[246] написанной около 47-го года, уже упоминает Антов ("Анти"), что они живут где-то "над Гипербореями и Амазонками". Тацит в своей работе «Германия», написанной около 98-го года, упоминает Венетов ("Венети"). В Сарматии, отдаленной от восточной Германии "взаимным страхом и горами", он помещает Сарматов, Певкинов-Бастарнов, Венетов и Феннов. Отметим кстати здесь же, что это указание ясно говорит о том, что Сарматы, Певкины, Бастарны, Венеты и Фенны не были Германцами, что однако не мешает многим историкам помещать Бастарнов на Днестре и считать их Германцами.

Еще большую необъективность в истории проявляет "Кембриджская история", называющая без всяких на то оснований Бастарнов… "тевтонским племенем"! Якобы это "тевтонское племя" пришло на Вислу около 300 лет до нашей эры… Доказательств не приводится ни малейших! Читай — и верь написанному! Точно так же Роксолан не считают Славянами, но не объясняют, как получилось, что Винитар, готский рех, захватил роксоланского князя Божа и распял его вместе с 17 вельможами (нужно было бы сказать «70» вместо "17"). Ведь именно эти данные относятся к Антам! Удивительно, что наши историки не обратили на это внимания. Даже С. Лесной, обычно не принимающий несостоятельных теорий, тоже пишет: "…Тождество Роксолан и Антов совершенно не установлено". Нас интересует, что же мешает это тождество установить? Может, надо просить разрешения в Лондоне или в Берлине? (См. стр. 1034 "Истории Руссов в неизвращенном виде", С. Лесной, Париж, 1959 г.)

Мы интересуемся также методом, какому надо следовать для "установления тождества". Но, может, имеются какие-либо возражения? Нет, возражений как будто нет. Но ведь и Саксон-Грамматик пишет: "…Они суть Русы, которых Страбон называет именем Роксолан". Есть целый ряд таких свидетельств, даже М.В. Ломоносова, но они никого не убедили.

В предыдущем томе[247] мы привели подробные доказательства. Среди них Бонфан, Гвагниус и ряд других. Почему-то очень трудно признать Роксолан Русами. С. Лесной приводит возражения такого рода: "Славяне-де любили сражаться без панцырей, а Роксоланы напали на Римскую империю в первом веке в панцырях!" Конечно, чтобы возражать, надо лишь возражать… Однако, есть, говорят, Эвклидовская логика.[248]

"Дощки Изенбека" (Влесова книга) называют некую "Русколунь, или «Русколань», что меняет этимологию названия.[249] Однако, Роксоланы могли быть Русланами. Были же "Грекаланы", "Готаланы", и почему не могло быть "Русаланов"? Может, было издано специальное запрещение? Или этого не хотят какие-то «бонзы» от истории?

Точно так же не доказано, что Бастарны были германского племени. До сих пор в истории это "принято говорить", но это не доказано.

В Иоакимовской летописи (см. стр. 430, 4-я строка сверху, в книге [С. Лесного] "История Руссов в неизвращенном виде") говорится: "О князхъ Русскихъ старобытныхъ[250] Несторъ монахъ не добре свдомъ б… единъ отъ князь Славенъ съ братомъ Скифомъ имя многiя войны на востоц, идоша къ западу, многи земли о Черномъ мор и Дунаи себ покориша, и отъ старшего брата прозвася Славяне; а Греки ихъ ово похвально Алозини, ово поносно Амазони, еже есть жены безъ титекъ именовали, яко о семъ стихотворецъ древнiй иввеликiй глаголтъ. (D.[251]) Славенъ князь, оставя во Фракiи и Иллирiи на вскрай моря и по Дунаеви сына Бастарна, иде къ полунощи, и градъ великiй созда во свое имя, Славенскъ нарече, а Скифъ остася у Понта и Меотиса въ пустыняхъ обитати, питаяся отъ скотъ и грабительства, и прозвася страна та Ск[у]фь[252] великая. По устроенiи великаго града умре Славенъ князь, а по немъ владаху сынове и внуки много сотъ лтъ, и 6 князь Вандалъ, владея Славянами, ходя всюду на сверъ, востокъ и западъ, моремъ и землею многи земли на вскрай моря повоева, и народы себ покоря, возвратися во градъ великiй". В Иоакимовской летописи упоминается один из князей: Бастарн. Летописец вряд ли дал бы чужое Славянству имя этому князю. Имена давались свои, а не чужие. Наконец, если и допустить, что это имя чужое, но дали его князю "для шика", то и тогда дали бы имя римское, греческое или скандинавское, но не имя неизвестного «фракийского» или «германско-кельтского» племени.

Из приведенных строк летописи следует, что были славянские князья Бастарн и Вандал. Это не прямое, но все же указание, что и народы Бастарны и Славяне суть славянского корня. Летопись говорит и о князе Скифе[253] в Меотии и у Понта, где была большая группа Славян. Вероятно, они и были вначале Роксоланами, а затем группой Уличей, Тиверцев и Белохорватов. В литературе есть указания на каких-то Хорватов у Меотийского озера (Азовского моря), о чем упоминает и Л. Нидерле, хотя и оспаривает это. На стр. 96 "Славянских древностей" Л. Нидерле говорит, что "после ухода Бастарнов из восточной Германии, в частности, области на побережье Балтийского моря.… Готы, занявшие побережье Балтики после Бастарнов… Отсюда во II-ом веке часть Готов через славянские земли ушла в Дакию, а другая часть (ушла) — на Днепр и к Черному морю, откуда нападение Гуннов в 375 году вынудило их начать поход сначала в Дакию и на Балканы, а затем в Италию и Западную Европу."

В сноске под текстом сказано: "С Бастарнами к Черному морю отошла и часть Скифов, которые в III и во II веке до нашей эры угрожали Ольвии…"

"…В восточной Германии помимо части Свевских племен[254] первоначально обитали еще Бастарны, которые, однако, уже в период V–III вв. до н. э. отошли от Балтийского моря через Вислу и Польшу к нижнему Дунаю, на берега Черного моря, после чего их, ослабленных многими битвами, принял император Проб[255] и в 279 году переселил во Фракию."

Таким образом, Иоакимовская летопись не противоречит данным Л. Нидерле. Однако, дальше он дает сообщение о «германских» племенах, среди которых упоминает и… Ругиев! Так же он говорит и о Варинах, несмотря на то, что сам же почти признает их славянскую этнию. В этом пункте мы, конечно, с ним согласиться не можем.

Среди этих «германских» племен добрая половина — Славяне. Пока этот пункт истории не будет выправлен, нельзя говорить о правильности древней истории Славянства. С другой стороны, история не может быть собственностью какого-либо народа, в пользу которого ее пишут. Поэтому она не должна быть писана "в пользу Немцев" или же "в пользу одних Славян". К бережному отношению к древней истории надо призвать и Англосаксов, до сих пор не разобравшихся, кто такие «Руги», «Раны», «Полабы» и т. д.

Тотчас же надо и отметить, что если мы сами над этим не работаем, то Англосаксам простительно в наши дела не углубляться, потому что это — прежде всего наше, славянское дело! Когда дакийский вождь Бурбиста (может, Боровистый?), современник Цезаря, сильно расширил границы своего государства, армия была реорганизована, дух народа был высоким, Римляне всполошились. Тем временем Даки разбили Бастарнов и Боев[256] и завладели греческими колониями Ольвией и Аполлонией на берегу Черного моря. Даки настолько испугали Рим, что Юлий Цезарь стал готовить против них военную экспедицию, но смерть помешала ему. В то же время и Бурбиста был убит, а держава его распалась на пять частей, с разными вождями. Вожди Скорило и Котис (45–30 гг. до Р.Хр.) были особенно сильными. На дочери Августа (пятилетней Юлии!) должен был жениться Котис, а на дочери Котиса собирался жениться Август. О Котисе упоминает поэт Гораций.

Римляне явно боялись Даков! Даки то мирились с Римом, то снова нападали на его земли. Виной тому была двуликая политика Рима. Даки, как все «варвары», верили договорам, а Римляне их заключали с целью выиграть время и договоров не исполняли. Это страшно возмущало «варваров», которые подымали оружие в защиту своих интересов. Видя это, Римляне составляли новый договор, а затем снова его нарушали. Даки долго сопротивлялись и пользовались зимними холодами, чтобы перейти замерзший Дунай и пограбить римскую провинцию Мезию. С 85 по 89 годы Даки воевали дважды с Римом. Вождем у них был Дурас, или Дурпанеус. Дважды Римляне были разбиты. Только Легионы под началом Тетиуса Юлиана с ним справились, но должны были заключить спешный и невыгодный мир, так как Домициана в это время разбили Маркоманы. Децевал, дакийский вождь (86–87—107) вернул захваченное оружие, трофеи и часть пленных, получил корону от Домециана, но продолжали нападать на пределы империи, и Римляне должны были ежегодно от них откупаться.

Император Траян решил Даков усмирить раз и навсегда. Первый его поход закончился взятием дакийской столицы Сармичегетус (Самарогета) и района вокруг нее (101–102). Второй поход (105–107) окончился самоубийством Децевала (Децебала), который не мог перенести поражения своих войск и отравился вместе с женой. Римляне заняли всю Дакию и превратили ее в римскую провинцию. Они сейчас же стали ее заселять римскими колонами,[257] и об этом как раз говорит летописец Нестор в начале своей летописи. Почему его слова не были истолкованы историками как надо, остается для нас загадкой.

В 129 году при императоре Адриане Дакия была разделена на Верхнюю и Нижнюю. В первую входила Трансильвания, во вторую — Малая Валахия. Марк Аврелий[258] разделил Дакию на три части: «Поролиссензис», «Апулензис» и «Матуензис». При Галлиене,[259] однако, Готы перешли (в 256 г.) Карпаты и оттеснили Римлян из Дакии, за исключением нескольких укрепленных мест между Темешем и Дунаем. О деталях, как всегда в случае поражения, история ничего не сообщает. Руфинус Фестус говорит, что "при императоре Галлиене Дакия была потеряна". Римских надписей и монет после 256 года на территории Дакии не находят.

Вероятно, это были не Готы, а Геты-Славяне, явившиеся освобождать угнетенных братьев. Даки в это время, вероятно, восстали, и Римляне, вынужденные вести войну на два фронта, не выдержали и ушли. Непонятно, почему бы в это время наступали Готы, заступаясь за покоренных Римлянами Славян! Наконец, под именем Готов можно подразумевать какие угодно степные народы, кроме действительно Готов и Германцев. Ни те, ни другие никогда за чужие интересы не сражались, но исключительно за свои собственные.

Мы думаем, что часть Гетов ушла из Дакии еще при Траяне и что она же была за восточной границей Гето-Дакии. Оттуда, реорганизовав и натренировав свои войска, ушедшая от римской оккупации часть Гетов (а не Готов!) перешла при Галлиене в контрнаступление и отвоевала обратно всю захваченную Римлянами землю. Император Аврелиан (270–275 гг.) оттянул все войска и поселил римских коллонистов к югу от Дуная, в Мезии, где он образовал провинцию "Дациа[260] Аврелиани", а эту последнюю разделил на "Дациа Рипензис" и (на Дунае, со столицей Ратиария-Аркар в Боснии) "Дациа Медитерранеа" (со столицей Сердика, в наше время — София), а последняя была в свою очередь разделена на «Дарданию» и "Дацию Медитерранеа".

Из этого можно заключить, что границы Дакии были непостоянными, поэтому о ней надо говорить, упоминая годы. Все же до сих пор не выяснено, кто такие Даки и Геты, но известно лишь, что они были достаточно смешаны со Славянами и имели общую с ними судьбу. Изучающему этот вопрос все время хочется сказать, что Геты, Даки и Славяне — один и тот же народ, но тут возникают возражения из германского угла науки и выдвигается какая-либо иная теория, но лишь бы она была противоположной! С таким положением вопроса мы, конечно, согласиться не можем!

Тем не менее, сказать, что «Геты» суть «Готы» и затем стараться создать подходящую для этого «теорию» мы не можем. Мы считаем, что «Геты» — отдельный от «Готов» народ и что он славянского корня, а что «Готы» суть народ германского племени. Виноват, конечно, Иорданес, ставивший знак равенства между «Гетами» и «Готами», ибо, с него начиная, эти народы все время путают в истории. Однако, мы видим, что совершенно то же произошло со Скифами, Фракийцами, Сарматами, Гуннами, Аварами и Германцами. Таким образом, самая первая вина лежит на Греках и Римлянах. Остальные лишь следовали их беспорядочности.

В противоположность г. С. Лесному, утверждающему, что "культура Причерноморья развивалась в I–IV веках совершенно спокойно (?) и закономерно, никаких (?) посторонних влияний не было…", мы должны сказать, что Причерноморье было [в то время] кипящим котлом! Постоянно приходили новые народы с Кавказа или из-за Волги, выбивали жителей с их мест и устраивались на них сами. «Спокойного» в этом, как видим, мало. "Посторонних влияний" было тоже сколько угодно! (См. стр. 53 "Пересмотра истории Славян", Мельбурн, 1956 г.[261]). С. Лесной решает от себя, что все это было "спокойно и закономерно". Мы за ним последовать не можем.

Вопрос с «Готами» действительно довольно загадочен. И в этом случае мы согласны с г. С. Лесным. Иорданес, написавший их историю, порядочно ее запутал. Однако, мы не думаем, что “"Геты" равно "Готы"”.[262] Нам кажется, что вся путаница с ними происходит от неправильного описания их передвижения. Готы пришли не из Скандинавии, а из «Ойум» ("Ойкумен" Греков, т. е. вселенная), иначе говоря, из Ирана. На это указывает и близость германского языка со староперсидским. Что до Скандинавии, то и туда могли пройти Готы, идя с юга. Не забудем, что Иорданес писал "Историю Готов" на несколько столетий позже событий.

Много ли мы помним, хотя бы в главных чертах, из 12 века, например? Что же мог знать Иорданес в XII веке[263] о событиях во II и III веках? Он собирал легенды об этом времени и писал их как истину, причем не только не отбрасывал вымысла, а добавлял и своего! В книге "Очерки истории… СССР с СССР с III по IX век" (Изд. АН СССР, Москва 1958 г., отв. ред. Б.А. Рыбаков) говорится, что он "систематически путал Готов и Гетов".[264]

Большинство источников подчеркивает разницу между этими народами, а Иорданес их отождествляет. С. Лесной говорит, что "свидетельство Иордана — только легенда"[265] (см. стр. 51, строка 9, снизу в "Пересмотре основ истории Славян", Мельбурн, 1956).

Во всяком случае, имена гетских князей или воевод (Котис, Орел и Децевал[266]) скорее славяно-литовского корня, чем германского.

За утверждением, что "Готы и Геты — один и тот же народ" нет ничего, кроме утверждения. Простой лингвистический анализ наводит на заключение, что мы имеем дело со славянскими (Орел и Децевал) или литовскими (Котис) именами.

Должно также сказать, что не только Л. Нидерле, но и Шафарик ("Слав. древности", I, 267) ошибается в вопросах этнии. Между тем, он же сам указывает, что название рек в Дакии — Тиса, Черна, Берзова, Пелсо и др. — славянского корня. Шафарик из этого заключает, что "Славяне жили в Далмации, Паннонии и Дакии, но… были отброшены Кельтами по ту сторону Карпат" (I, 245–250). Признавая это "отбрасывание Славян", он впадает в ошибку.

С. Лесной говорит по этому поводу: "Пример Шафарика показывает, как можно быть близко к истине и все же не понимать, где она".[267] (см. стр. 55 "Пересмотра основ истории Славян", Мельбурн, 1956 г.)

Говоря о том, что Славяне являются древними обитателями Балкан, Шафарик принимает "теорию прихода Кельтов" туда же, и сам себя разбивает… С. Лесной говорит там же: "…Заговорив о Гепидах и Дакии, мы наталкиваемся на мнения, что в Дакии жили Славяне и что Славяне же жили издревле и в Далмации, т. е. к югу от Дуная." (там же, стр. 55, II строка снизу). На стр. 54 он же говорит: "Если это так, то Гепиды и Болгары являются Славянами. Таким образом, в отношении Гепидов мы отмечаем: 1) что они жили не в Германии, а в Скифии, 2) они перечислены среди 8 племен, по-видимому все[х] из одного корня и именно славянского, 3) о Венетах Иордан считает нужным добавить, что теперь, мол, Венеты распались на три группы, но все они одного корня".

Что касается термина Шафарика «отбросили», то его надо признать весьма неудачным. «Отбросить» кочевое население легко, но «отбросить» оседлых жителей — это значит вступить с ними в жестокую войну. О такой войне Славян с Кельтами из истории мы ничего не знаем. Есть только смутное указание на нашествие «Кельцев» в Сказах Захарихи. Однако, и там не говорится о жестокой войне. Значит, если нашествие было, оно носило мирный характер.

При таком «нашествии» аборигены легко уживаются с пришельцами, помогают им, делятся с ними куском хлеба или показывают, где лучше охота, рыбная ловля, а при случае и роднятся с ними.

Весьма авторитетный ученый Ф.Г.М. Бек говорит о Готах: "Остальная часть их ранней истории, как она дана Иорданом, следуя Кассиодору, основана на ложной идентификации[268] Готов с Гетами, древним фракийским племенем" (см. стр. 63 "Пересмотра основн. истории Славян", С. Лесной, Мельбурн, 1956). Как известно, древних Славян нашей эры называли «Фракийцами». Здесь важен вопрос: являлись ли древние Славяне "тоже Фракийцами" или они были "просто Фракийцами"? Если Славяне были "тоже Фракийцами", они были вместе с ними, если же они были "просто Фракийцами", то они были действительно Фракийцами. Этот вопрос тоже еще не решен. Наверное, «Фракийцы» было понятием не этническим, а географическим.

На стр. 64 своей книги "Пересмотр основн. истории Славян" С. Лесной говорит, что "теории миграции из Скандинавии вообще подвергаются сомнению. Допускается наоборот возможность миграции с материка, по крайней мере, по отношению к острову Готланду. Последнее предположение находит себе подтверждение в том, что имеются данные о принадлежности этого острова в древности Славянам, столицей которых был город Выспы,[269] ныне Висби…" Мы останавливаемся здесь, так как дальше С. Лесной вопреки логике вдруг начинает признавать Вандалов не за Вендов-Славян, а за Германцев! Это с ним уже случалось не однажды. Мы такому необычному методу следовать не можем.

Зато ниже он говорит: "Следует отметить, что Готов очень часто называют «Скифами» и что оба имени — «Готы» и «Скифы» — употребляются не только в отношении Готов, но и в отношении других племен, действовавших вместе с ними. В особенности это касается Герулов. Таким образом, мы часто не в состоянии выяснить, какое же племя действовало: Готы ли, Германцы, либо смесь их с другими племенами, либо, наконец, только «Скифы» без Германцев".

"Готы" — название большей частью географическое.[270] Между прочим, следует заметить, что Л. Нидерле этого не отмечает, но наоборот упрекает славянских ученых в том, что они "везде видят Славян". Как же им их не видеть, если Славян называют кем угодно, даже «Готами», но только бы не называть «Славянами»? Между тем, согласно Прокопию Кессарийскому, "Славяне смеялись над Готами и говорили, что никогда им не были подчинены". Как же можно было их[271] назвать «Готами»? Это всего лишь следствие отношения Греков к вопросу о «варварах», как к "низкой материи" (Анна Комнен). Благодаря этому и мы не можем решить, где Готы, а где Скифы и кто такие — Скифы.[272]

Главным источником относительно сведений о морских набегах Готов, как отмечает С. Лесной, является сочинение Геренния Дексиппа «Скифика». Оно касается периода 238–271 гг. и описывает борьбу Греков с народами к северу от Дуная и всего Причерноморья и касается особенно войны с Готами. В процессе рассказа о событиях вдруг выясняется, что этих «Готов» называли «Бородаи»! Не надо быть даже лингвистом, чтобы знать, что Бородай — довольно распространенное имя на Украине! Дексипп, однако, был начальником греческих войск, отбивавших Греко-Скифов[273] от Афин. Что нападавшие не были только Готами, видно из послания епископа Неокесарийского Григория, пережившего нападение Готов и «Бородаев». По другим сведениям, их звали «Борани». Борани играли первую роль. Это были Славяне.

В России существует до сих пор еще Брянск, Брянский край, Брянские леса и т. д. А что люди с Брянщины могли быть «Бородачами», думается, не требует особых доказательств. Раз есть славянское объяснение их имени, мы «кельтских» корней разыскивать не будем. Для нас этого вполне достаточно! Были в Древней Руси и «Боряне», т. е. обитатели боров, глухих лесов, были и «Борусы», «Борусичи», обитатели лесов. Зачем же нам искать «кельтские» корни? Разве, чтобы доказать, что они — не Славяне? Но ведь нас это интересовать не может! Пусть доказывают враги.

С. Лесной сближает «Борани» с «бараны». Мы за ним следовать не можем, так как такое сближение не блещет большим остроумием. Тотемические названия здесь совершенно ни при чем. Имя ведь взято с греческого? А насколько оно переврано? Это такое же сходство, как между словами «корона» и «корова»! Можно, конечно, делать и такие сближения, но мы предпочитаем от них воздерживаться.

В 270–275 гг. император Аврелиан одержал в Паннонии победу над Готами. Они должны были отступить на левый берег Дуная, но по-видимому «победа» была однобокая, так как все же провинция Дакия осталась за ними. В 279 г., в царствование императора Пробуса (276–282 гг.) большая часть Бастарнов, якобы германского племени, отступавшая под напором Готов, была поселена в Мезии и Фракии. Из этого ясно видно, что либо Готы не были Германцами, либо не были Германцами Бастарны, так как от своих не уходят. Во всяком случае, Бастарнам незачем было бы прибегать к Римлянам, известным врагам «варваров». Значит, наступавшие были для них хуже Римлян. Это может быть верно только в случае расового отталкивания, а последнее возникает между чуждыми друг другу народами.

В царствование Константина Великого[274] Готы снова напали на Мезию и Фракию и порядком их разорили. В 321 г. Константин их разбил и принудил заключить выгодный для Рима мир. Но уже с III-го века мы слышим о Грейтунгах, Тервингах, Остроготах, Визиготах, Тайфалах, хотя мало знаем о их различиях. В одном мы уверены, что среди них, называемых Германцами, находится ряд чисто славянских племен, которые туда попали по желанию немецких ученых.

Готский вождь Острогота воевал с Фастидой, вождем Гепидов, и разбил его. Другой готский вождь, Геберик, одержал победу над «германским» вождем Визумиром (Визумар), начальствовавшим над Вандалами. Здесь ясно видно, что Визумир — имя славянское. Это произошло в конце царствования Константина Великого и "Германцы"-Вандалы просили разрешить им поселиться в Паннонии, что и было дозволено. Если бы Готы и Вандалы были одного германского племени, то Вандалы не ушли бы в Паннонию, под римскую руку. Лучше покориться своему, чем совершенно чужому народу.[275]

Германрик (Ерманрех),[276] наследовавший Геберику, согласно Иордану, завоевал Герулов, Эстов, Венедов (конечно, ни в коем случае не всех! "Дощьки Изенбека" говорят, что была только война, неудачная для Ерманреха.) и множество других племен в южной части Руси… Из этого видно, что сам Иорданес не знал, как далеко простирались завоевания Ерманреха. С. Лесной думает, что это незнание — результат намеренного смешения Иорданом Готов и Гетов. Из англосаксонских источников, весьма неверных и тенденциозных, видно, что власть Ерманреха достигала до Гольштейна. Он был кровожаден и жесток и убил своих племянников Эмбрика (Эмерка) и Фритла (Фридла). Сванильду (Свангильду), свою жену, он приказал разорвать конями, что очень любил делать.

Братья последней Амминиус (Аламдир, а по-славянски Голомир) и Сарус (Сорли, а по-славянски "Старый") отомстили за ее смерть и тяжело ранили Ерманреха, который от этих ран и скончался. Однако, все эти детали недостаточно связаны Иорданом вместе. Рыбаков в 1953 г. написал: "Рассказ Иордана о Россомонах представляет большой интерес. Из него мы узнаем, что какой-то знатный Рос был союзником или подчиненным Германриха и вышел из повиновения. Тогда готский князь приказал разорвать конями жену этого Роса Сунильду, после чего братья Сунильды (тоже Росомоны) в порядке кровной мести (надо было бы "кровавой") убили самого Германриха. Это могло произойти лишь при том условии, что Росомоны были не покоренным племенем, а равноправным союзником".

Германрех, согласно Иордану, видя разгром своих Готов Гуннами, якобы покончил с собой около 370 года.

"Дощьки Изенбека" говорят об этом совершенно иначе. Ерманрех, зная, что Русы должны защищаться против Гуннов, напал на Русов. Тогда Русы, предводительствуемые храбрым вождем, бросились на Готов, разбили их, а затем всеми силами напали на Гуннов и тоже их разбили. Готы были изгнаны с их земель. Они куда-то ушли, и Русы больше о них ничего не слышали. Мы не совсем уверены, что правильно передали текст "Дощек Изенбека". Возможно, что Русы сначала разбили Гуннов, а потом — Готов. Как бы то ни было, Готы были вынуждены Русами покинуть свои земли и уйти куда-то на запад.

По Иордану, Остроготы подчинялись Гуннам, а Визиготы, теснимые врагами, получили разрешение перейти Дунай и поселиться в Мезии. Многие из них приняли христианство. В 378 г., однако, произошла война, и император Вленс[277] был разбит и погиб под Адрианополем.

С. Лесной говорит в своей нами цитированной книге, что "неизвестно точно когда, но Готы (или Геты?) завоевали Боспорское царство и создали в Крыму Готию…" Мы знаем из других источников, что это были «Скифы», и даже «Тавроскифы», у которых был город «Новгород» (Неаполь) и которые были известны изобретением «тавра» для скота. Они имели свою письменность. У них было также распространено "несторианское"[278] (или "арианское"[279]) христианство. Точно об этом христианстве нам неизвестно. Однако, то не было греческое православие.

Всех этих даже кратких данных достаточно, чтобы сомневаться в правдивости рассказа Иорданеса.

"Тавро-Скифы" именуются в "Дощьках Изенбека" — "Серенжска Русь".[280] Главный их город был Суренж (Сурож). Они связаны повествованием "Дощек Изенбека" с «Русколунью». Если это так, то тогда Геты — древние Славяне, а не Готы или народ германского племени! Ведь ни одной строчки "Гетского языка" до нас не дошло? Почему же мы должны верить Иордану, что Готы суть Геты? В истории и вообще в науке "на слово" не принято верить! Путаница отправного положения Иордана приводит к дальнейшей путанице. С. Лесной справедливо восклицает: "Обратимся к рассмотрению книги А.А. Васильева "Готы в Крыму", 1936 г., представляющую собой самую солидную и сравнительно новую сводку по этому вопросу. Прочитавши (эту) книгу в 280 страниц, читатель, однако, встанет в тупик: как могло случиться, что Готы, жившие якобы столетиями в Крыму, Готы, с первых веков христианства бывшие христианами, Готы, имевшие свой собственный перевод Библии, — как могли они здесь не оставить ни одной строчки своего готского языка? (Васильев этим вопросом не задается и не может, как гуманитарист.)". (Почему не "гуманист"?[281] Прим. Ю.М.) Это действительно странно и весьма похоже на такой же «вопрос» с Норманами, якобы завоевавшими русский север и тоже не оставившими ни одного предмета обихода, ни строчки каких-либо текстов и ни одного более или менее значительного кладбища!

С. Лесной пишет: "Ни одного здания с надписью или хотя бы развалин, ни одного монумента, ни одной надгробной плиты, ни одной надписи на стенах сотен пещер, где они жили или укрывались, ни одного камня хотя бы с инициалами, ни одного глиняного сосуда или кирпича, или металлического блюда, ни одной вещи с надписью, ни одной рукописи. Словом, ни одной строчки где бы то ни было. Все, что мы знаем о Готах в Крыму, написано по-гречески или по-латыни… Создана целая литература о "Готах в Крыму", а следов самих Готов нет абсолютно никаких!"

"Все должностные лица, правители Готии, включая и "Готского Топарха", изъяснялись исключительно на греческом языке. Это было и во время самостоятельного существования Готов, и во времена под Гуннами, Аварами, Печенегами, Хозарами, Татарами", — пишет дальше С. Лесной. — "Мы имеем только одно голое имя — Готия. Перед лицом этих кардинальных фактов вряд ли можно верить россказням, что еще в XVII столетии, как сообщает Кемпфер (1631–1716 гг.) в Крыму употребляли много Германских слов. И как связать это с утверждением академика Палласа, путешествовавшего в Крыму в 1793–1794 гг., что в названиях рек, долин, гор в Крыму нет никаких следов готского народа, что ни в одном из татарских диалектов нет ни малейших следов готского языка?

Паллас был настоящим крупным ученым и при том Немцем, следовательно, упустить такой важной вещи о Немцах он не мог. С другой стороны, нельзя пройти мимо утверждения Кемпфера, что кроме списка готских слов в Крыму, составленного Бусбеком, он сам собрал много других, а между тем известно, что Кемпфер вообще в Крыму никогда не был!

Вместе с тем, если мы обратимся к данным Ганса Шильтбергера, бывшего много лет на Востоке (1394–1427 гг.), т. е. во всяком случае за 200 лет до Кемпфера, то об употреблении германского языка в Крыму он даже не заикается, хотя уже совершенно естественно было бы Немцу упомянуть об этом особо. Он только говорит, что в Крыму говорят на семи языках. Седьмой он называет "Кутия шпраух".

Васильев сопоставляет это слово с названием области в Крыму «Суди», «Сутти», «Сути» и видит в этом названии «гути», т. е. «Готия»… Разумеется, и мы не может не видеть слабости аргументации Васильева. Вместе с тем видно, какое устроено нагромождение неверных утверждений вокруг этого вопроса. Взять хотя бы Кемпфера: как мог он «собрать» много готских слов, употреблявшихся в Крыму, сам там никогда не бывавший?

С. Лесной говорит, что это "либо добросовестный обман, либо — злостное мошенничество". Мы не знаем, что он понимает под словами "добросовестный обман". Это какое-то недостаточно литературное выражение. Мы думаем, что это действительно злостное мошенничество. Беда лишь в том, что очень многие исторические теории основаны на подобных "данных".

С. Лесной думает, что "Кутиа шпраухе" Баварского солдата на самом деле — «Рутиа», где поставлено "тэ-аш".[282] Ведь, говорит он, «Русин» по-латыни писалось как «Рутен». "Если мы примем во внимание, что арабский писатель при официальном посольстве египетского султана в 1263 г. отметил, что в Крыму живут "Кипчаки, Русские и Аланы", то наше предположение имеет гораздо более вероятия, чем "Кутиа-Сутиа-Готиа".

"Наконец, если — по Кемпферу — в начале XVIII века в Крыму употребляли много готских слов, то как же понять, — говорит С. Лесной, — что в 1778 году, когда из Крыма были переселены в Мариуполь 31820 православных, то все они говорили по-татарски и никаких готских слов они не употребляли?" На поверку, уже в [1]900-ых годах все они оказались «турецкими» Греками и к Готам не имели решительно никакого отношения!

С. Лесной говорит, что "утверждение, что в Крыму с III и до XVII столетия говорили исключительно на германском языке, это — плод недоразумения!" Мы не можем возражать С. Лесному еще и потому, что "Иоганн Бекманн (1739–1811 гг.), немецкий ученый и путешественник, писал: "Никто в последнее время не открыл никаких следов Готов (в Крыму). В декабре 1796 года мой ученый друг, проф. Гаккет из Лемберга (Львова) написал мне следующее, что я и помещаю здесь: "Я могу вас заверить, писал он, что многие Евреи, которые имеются повсюду в Понте ("ам Понтус",[283] т. е. в Причерноморьи, С.Л.), принимаются за древних Немцев или Готов." Последнее замечательно! Услышав еврейский "Идиш",[284] некоторые поспешные «обобщатели» немедленно решили: "это — суть Готы!"

Необходимо заключить, что если в Крыму когда-либо были Готы, то это были люди, которых только называли этим именем. Но на самом деле они Готами не были! Короче, это были не Готы, а, вероятнее всего, "Суренжские Русы". Готами же их звали только потому, что в тех же местах где-то были и Готы. Это может означать, что настоящие Готы были от них в тысяче верст. Люди на вопрос мотали неопределенно рукой и отвечали:

"Готы? Где-то там… Днях в сорока пути… А может, и не там. Кто их знает!" Греки сами говорили: "Это — Готы … а может Фракийцы! Но они, во всяком случае, «Скифы». В общем, кто их разберет: варвары и только!"

Но если нам приходится в наше время разбираться, то это наше дело, и будь это две тысячи лет тому назад, Греки сказали бы: "Ну, Готы или не Готы, разбирайтесь сами!"

Однако, для нас, ищущих истоков Руси в прошлом, это имеет огромное значение. На вопросе с Готами мы можем видеть, как запутан вопрос не только русский, но и славянский вообще. И эта путаница остается.

На стр. 168 "Славянских древностей" Л. Нидерле говорит: "Сходство названий «Венд», «Венет» с наименованием древних «Энетов» Гомера, Цезаря (Геродота и Страбона, прим. Ю.М.) побудило расширить прародину Славян до Италии, Малой Азии, Галлии и берегов Боденского озера, так что в XXIII и XIX вв. многие считали славянскими почти всю Германию и большую часть Европы.

Первые приверженцы этих нелепых теорий появились, в частности, среди Сербов и Хорватов (Ф. Дольци,[285] Фр. Аппендини, Северини, К. Грубишиц[286] и др.), а также у Поляков (С. Клечевский, Я. Потоцкий, С. Сестренкевич), у Словаков (Г. Папанек, Анковский), у Русских (В.К. Тредиаковский, И. Болтин, В.Н. Татищев). Немцы, которые дали себя увлечь этой теорией, сохранили большую трезвость суждения, например, Август Шлёцер, отстаивавший автохтонность Славян на территории между Эльбой, Вислой и Адриатическим морем, или Гуттерер, защищавший славянство Гетов и Даков, а отчасти также и Л. Гебхарди."

Тут всё: и "нелепые теории" о Славянах в Европе", и — "трезвость суждения Немцев" (как же!) и даже — похвала Шлёцеру! Можно прийти прямо в отчаянье! Как только выдвигается теория в пользу Славянства, она — «нелепая», а как только в пользу Немцев, — "так и надо"!

На стр. 21 Л. Нидерле говорит, что "когда-то существовал общий индоевропейский язык, который однако, никогда не был в полной мере единым." Это совершенно неправильное утверждение! Единый язык был пракрит, а потом санскрит,[287] и только после он разделился на идиомы.[288] Это вне сомнения. Тем не менее нигде не слышно, чтобы такая простая идея была кем-либо выдвинута.

Мы не согласны с теми учеными, которые объявляют тот или иной труд «устаревшим»! Таких «устаревших» трудов нет, ибо в каждом из них, если он продуман, а не только автоматически повторяет прежде написанное, заключены сведения, могущие быть важными для науки. Мало того, даже необходимо просматривать «устаревшие» труды. В них всегда можно найти что-либо пропущенное другими. Наконец, не все новое равноценно старому! Есть и такое «новое», что его надо сразу же отбросить!

Прежнее же, ценное, всегда остается ценным. Так, несмотря на то, что мы не согласны со многими утверждениями историков, например, Л. Нидерле, мы его внимательно изучаем. Ни Геродот, ни Тацит, ни Страбон или Прокопий и Дексипп «устаревшими» не являются. «Устаревшими» могут оказаться лишь «мнения» ученых, ибо "мнение не истина" (Платон), а факты, о которых создается мнение, остаются вечными и «устареть» не могут.

Конечно, теории «кельтской» принадлежности, например, Венедов безнадежно «устарели», потому что в них никто больше не верит. Но ведь это противоестественные теории. Теория же, например, объявляющая Славян самостоятельной этнией, устареть не может.

На стр. 376 "Славянских древностей" Л. Нидерле говорит: "В славянских погребениях лук (целый лук) не встречается, (между тем целый лук был все же найден Н. Ренниковым в городище Старая Ладога. Вряд ли этот лук славянский, добавляет Л. Нидерле!), но несомненно (почему «несомненно»? Прим. Ю.М.) он был подобен южно-германскому…"

Разумеется, Славяне, видя южно-Германцев, решили: а что, братцы, ежели да мы «переняли» бы луки у них? Вот было бы дело! Для этого они, Славяне, из своих северных лесов прошли добрую тысячу верст на юг, к южно-Германцам, посмотрели, приноровились и — «переняли»! И главное — как «переняли»! Точно сами всегда их имели! И если два-три профессора согласны, что они «переняли», то другие, видя их ловкость рук, даже не знают: действительно «переняли» или нет? Вот какие эти Славяне! Имеется только один несколько каверзный вопрос: а чем же, спрашивается, они зверя в своих лесах били? На это есть один только академический ответ: руками! Они хватали зверя, медведя, например, руками и душили его! Конечно, случалось, что и медведь их душил, но при их способности к размножению они легко восполняли потери.

Это, конечно, шарж, но не шарж ли слова Л. Нидерле, который на стр. 381 "Слав. древностей" пишет: ""Бръня", «броня» — это слово германского происхождения, от древневерхненемецкого «брунья», "брюнне"". А мы-то думали, что корень «бърон» или «бърън» санскритский! Есть же глагол "браниться", "оборона", "бърънитися", "борьба", или "бъря", она же "пря". Итак, и тут Славяне «переняли»… Точно так же: «шьлъмъ», или «шлем» — древнегерманское "гельмъ"![289] А не из древнееврейского «шалом»? Ну, конечно же, откуда-нибудь, если не из славянского!

То же и со «щитом». Его тоже "Славяне стали употреблять под влиянием римских умбонов[290]…" Довольно! Ясно, что Славяне решительно ничего не знали и не умели! Всему их научили Немцы. А может, все это — "брехня несусветная"? Не может же быть, чтобы они так-таки ничего не умели. Кто же их кормил тогда? Ведь народ, находящийся на такой низкой ступени развития сам себя даже прокормить не может? Как же он выжил? Ведь в древние времена «филантропов» не было? Или, может, именно Немцы были этими «филантропами»? Но почему же они сегодня не имеют остаточных «филантропических» черт? И почему только Русы помогают друг другу в беде?

На стр. 389 "Слав. древностей" Л. Нидерле говорит: "Следовали ли Славяне в своем[291] «узда» римско-германским или восточным образцам, я пока сказать не могу…" Это нас очень удивило. Мы думали, что «узда», как большинство одно- или двухсложных славянских слов, связана с сумерийской[292] цивилизацией. И вдруг Л. Нидерле "не занет"! Он вообще о Сумере[293] не догадывался. Между тем как «буд-», «раб», 'небо", «як-», «так» — все это сумерийские[294] корни.[295] Слава Богу, что не все "из германского языка …"

"“Шпоры” тоже … "полностью совпадают с одновременными каролингскими шпорами, от которых, я полагаю, и произошли славянские, хотя для их обозначения у Славян существовал опять-таки свой специальный термин “острога”[296] (в болгарском языке “пенно”[297]). Славяне не могли «заимствовать» «шпоры» у соседних кочевников, потому что ни у Мадьяр, ни у Аваров шпор не было. В древних кочевнических погребениях нет также и русских шпор…" Так пишет Л. Нидерле о шпорах. Он не может доказать, что Славяне их «позаимствовали» у Немцев, а потому сообщает… о каролингских шпорах! Неужели он — славянский ученый? Славянин, сводящий все к немецкому, по крайней мере любопытен!

Но самое великолепное в его рассуждении это — "я полагаю"! То есть без малейшего доказательства, а только: "я полагаю"! Но за то, что "Славяне не могли “заимствовать” шпоры у кочевников", спасибо! Все-таки есть что-то и для славянского употребления.

"Что касается “подковы”, то тут я скажу кратко, что к Славянам проникли ее римские образцы через посредство Германцев…" Нам становится неловко за Славян! Где эти отсталые люди не могли «позаимствовать», там они подрядили на это Немцев, и те для них "позаимствовали"!

Конечно, настоящие Немцы, читая это у Л. Нидерле, восклицали: "Вундербар! Колоссаль!"[298] Мы тоже восклицаем… Правда, не в тон с Немцами.

С другой стороны, если Славяне "все переняли", то как же они могли уцелеть в жизни? Есть ведь надо было? Одеваться тоже? А как защищаться?

Ведь они ни своего оружия не имели, ни домов, ни одежды. По мнению таких ученых, как Л. Нидерле, Славяне «позаимствовали» даже шпоры! Основанием для такого заключения служит сходная форма последних со шпорами каролингов.[299] Но для чего же служит шпора или стремя? Для езды на коне. Значит, и то и другое должно было быть приспособлено к коню. Это заставляет выбирать форму приблизительно общую с иными формами. В этом и весь ответ на вопрос и, как видно, он обходится без того, чтобы Славяне «переняли» у кого-то.

Но, позвольте, как же так? Надо, чтобы они «перенимали», иначе тогда теория, что "Славяне ниже, а Немцы выше", не будет доказана! Неужели же Л. Нидерле был сам такого мнения о Славянах?

Мы думаем, что все выглядит совершенно по-другому. Каждый народ должен был найти свои материальные формы без того, чтобы «перенимать» их непременно у соседей. Одни этих форм достигли легко, другие труднее, но не было такого оседлого народа, например, который не имел бы рала. У Славян это была соха, а у Римлян — плоский плуг, режущий только верхнюю часть почвы. Соха забирала глубже и обеспечивала глубокую вспашку. Римский плуг Славянам не подходил. Но если бы подходил именно плоский плуг, то они бы его сделали без того, чтобы бегать на юг и смотреть, как он сделан у Римлян. Таким образом сами условия почвы, климата и орошения диктуют [в данном случае] ту или иную форму.

"Перенимать", таким образом, можно не все, а только нужное, но если оно нужно, то его сами люди уж как-нибудь добиваются в первую очередь. Для этого и «перенимать» не надо, а лишь хорошенько обдумать. Например, жилище на юге не так нужно человеку, как на севере. Там это — вопрос жизни и смерти! Так вот, будут люди сидеть в берестяном шалаше из прутиков и будут ждать, пока Иван к Немцу сбегает, чтобы «перенять» постройку «штубе»! А не проще ли для них обсудить сообща, как «издыбить» избу? Леса кругом много, бери, вали и строй!

Были в России немецкие колонии, были крепкие постройки, дворы, кирхи, дома, но мы нигде не видали, чтобы русские крестьяне строили что-либо по-немецки! Они у них ничего не перенимали! Ровным счетом ничего! На вопрос о колонистах мужики отвечали: "Немец живет хозяйственно. Ничего не скажешь. Однако ж нашему брату так жить неспособно!" Иначе говоря: материальная культура народа отвечает его характеру! «Перенимать», следовательно, не приходится. Тут надо поставить «точку», а всех непонимающих отослать в начальную школу.

Как можно ошибаться на этот счет? Славяне, если они даже жили в глухих лесах, должны были тяжко трудиться. Зимой шла охота, иной раз всю зиму, в глухом лесу в землянке еле-еле можно было согреться. И надо было вставать, идти за зверем, бить кабанов, лосей, медведя, разного пушного зверя, а потом, выморозив мясо, высушив его, возвращаться домой, где охотников ждали с нетерпением, потому что есть было нечего. Там солили, коптили мясо, сало, а главное — жгли дрова. Надо было дрова рубить. И только с дровами работа кончалась, как надо было к весенней рыбной ловле готовиться. Пошла рыба, а тут надо землю пахать, огороды садить, скотину на свежую траву гонять. Только кончили полевые работы, как надо дрова на зиму заготовлять. Надо и к весенним торгам готовиться, уплывать по реке. Только успели на торги уплыть, как уже огороды полоть надо, бортни идти выискивать, воск топить. Тем временем старики уголь жгут, деготь гонят, смолу. В поле уже ячмень время косить, а в огородах овощи поспели. Свезли сухое сено, заскирдовали, а уже ячмень молотить время, пшеницу, жито. Работают люди изо всех сил. Собрали урожай, а тут огороды готовы. Собрали овощи, капусту, тыкву, а тут еще отаву косить надо, осеннее сено. Сготовились, а тут — дрова рубить, возить, на зиму заготовлять, дикие плоды, грибы, ягоды впрок заготовлять. Кончили, как дожди пошли, осенняя рыбная ловля пришла. Кончили, глядь — снежок! На охоту идти пора!

Есть ли время «заимствовать» у Немцев или у каролингов? Думается, людям и отдохнуть некогда, а не то что "заимствовать".

Об уровне культуры надо судить по самобытности, а не по «заимствованиям». Народ, обладающий культурой, в «заимствованиях» не нуждается. Разве что подлинно новое, как автомобиль или пароход. Но такое заимствование показывает культурность людей. Видя полезное изобретение, они его применяют. Некультурные не поймут значения изобретения. Это весьма далеко от вульгарного "заимствования".

"Культура полей погребения" этнически еще не определена, но многие ее черты наводят на мысль, что все же, если не вся она, то в некоторой ее части — славянская (см. стр. 146 "Истории СССР с СССР с III по IX век", изд. АН СССР, 1958 г.) Автор (Рыбаков) склоняется к мысли, "что культура полей погребения" неоднородна (вытянутое и скорченное трупоположение, наличие в ряде могил деформированных черепов и, наконец, кремации, неизбежных только при разноплеменном характере носителей этой культуры.)". К сожалению, это не совсем верно. В то время была еще распространена "религия великой матери", требовавшая скорченного погребения, другая религия — славянское язычество требовала трупосожжения и, наконец, переходная форма религии требовала вытянутого трупоположения. При этом народ мог быть одним и тем же! Таким образом, это могли вызвать не разные этнии, а разные религии.

Кроме того, варьировали от рода к роду навыки и приемы. Это, в свою очередь, вызывало неоднородность жизни племен. В I-ом тысячелетии до Р.Хр. эта разница между родами одного и того же племени была значительной. Только позднейшее слияние родов вызвало нивелировку их культурного уровня и сглаживание различий. Однородности при тогдашней разнородности и многородности просто не могло быть!

Это ведь не то, чтобы Славяне сговорились: "Нам должно жить только вот так и не иначе!" На деле обычаи и приемы возникали в каждом роде свои. Скоро северные роды уже отличались обычаями от южных. Только двигаясь куда-то, они перемешивались и создавали новый, общий вид привычек и способов, из которых уже кристаллизуется большое общество или племя.

В точности, конечно, мы этого не знаем и, вероятно, никогда не будем знать, но восстановить обстоятельства можем и при их помощи увидеть настоящую картину первобытной жизни с некоторой приблизительной точностью.

Около V-го и VI-го веков Славяне уходили с юга под давлением Гуннов (хотя точно утверждать этого нельзя), из области среднего Днепра в северный и северо-восточный край (на Оку и Волгу). Проникновение Славян совершалось постепенно и мирным путем. Местные жители — Угро-финны[300] со Славянами мирно уживались. Помогало этому и то, что Угро-финны переживали распад родовых отношений.

На стр. 450 "Истории СССР с СССР с III по IX век" (Изд. АН, М., 1958 г.) сказано: "Археологи установили, что в наиболее ранних погребениях VI века количество трупосожжений не превышает 16 процентов, а в более поздних, датируемых IX–X в., 72 проц. Это указывает на то, что к Х-у веку край в основном был славянским. В более поздних могильниках количество сожжений резко падает, что в полной мере отвечает изменению обряда погребения на Руси, где сожжения господствуют только до X века, сменяясь позднее вытянутым трупоположением." Здесь как раз высказана наша мысль о религиозных переменах, но недостаточно подчеркнута, ибо изменение погребения всегда связано с изменениями религии. У Крупова есть даже указание, что сначала меняются формы жизни, и что религиозные обряды меняются последними. (См. "Древняя история Северного Кавказа", М., Изд. АН, 1960 г.)

Тем не менее, мы должны возразить против аргумента археологов: установление «связей» между культурами путем нахождения, скажем, одинаковых бус. Этот аргумент, как и все остальные методы, только приблизителен. В самом деле, что такое "связь"? В двух разных могилах, на севере и на юге, находят одинаковые бусы. Как они туда попали?

Археолог говорит: "Значит, была связь между севером и югом". А на самом деле эта «связь» была такая: группа молодых грабителей забралась далеко на юг и встретила там торговцев, заночевавших в степи. Их убили, а имущество забрали. Считая, что она хорошо «заработала», шайка разбойников возвращается домой. Там за эти бусы дорого платят любительницы. Бусы им достаются. Прошла целая жизнь. Женщина помирает, и с ней кладут бусы. Археолог находит и заключает: были «связи» севера с югом.

Но на самом деле такая «связь» не является прямой и даже не является «связью». Она случайна. Связью может быть названо нечто более или менее постоянное, а не случайное. Наконец, вполне возможна и такая картина: разбойники ограбили купцов, но попали в руки других грабителей и были ограблены в свою очередь. Среди награбленного оказались и бусы, которые и попали на Оку. Сделали же их в Ольвии. Значит ли это, что отношения Ольвии со Славянами доходили до реки Оки?

Это, конечно, не значит также, что мы отрицаем археологические заключения, но мы лишь ставим их на надлежащее место. Методы эти не абсолютны. На их результаты можно всегда возражать. Однако, в случае повторных находок доля вероятности заключения возрастает. Наконец, вещи могут быть утеряны и найдены лицом, никакого отношения к ним не имеющим. Нашел же их археолог? Между тем они к нему никак, кроме как археологически, не относились. Должно ли утверждать, что есть между ними «связь» во времени? Или это только научная "связь"?

Все же заключения археологии, что Славяне были оттеснены на север и северо-восток Гуннами, не лишено основания. Это, вероятно, так и было. Надо вспомнить, что Причерноморье в течение веков было ареной борьбы между оседлым, полуоседлым и кочевым населением. Чаще всего завладевали им кочевники, так как ровные степи не имели нигде естественных рубежей, а нападавший имел в свою пользу элемент неожиданности и не позволял организовать защиту стад и пастбищ. Только позже народы Причерноморья поняли необходимость установления Степного союза народов. Этот союз сделал все, что мог, для защиты своих людей против Рима и новых кочевников с Востока.

Только тогда смогла степная федерация снова завладеть берегами Черного моря, а вместе с тем вклиниться на Дунае во Фракию, между восточной и западной частью Римской империи. Это было единственное стратегическое направление, где была возможна победа над Римом, и степняки это поняли и воспользовались этим. Но пока они этого добились, им пришлось бороться тысячелетиями! Предприимчивые Греки захватили морские берега и сосредоточили всю торговлю в своих руках. Импорт и экспорт шел через них, а потому в их руках оставалась вся прибыль. Скотоводы и земледельцы Причерноморья трудились в поте лица, а получали за взрослую корову в лучшем случае стоимость ее шкуры!

Но самое главное, то возмущало степняков и Славян, что Греки старались их захватить и обратить в рабство. Особенно охотились они за Славянами. Греки их даже не называли своим именем, а — Скифами, Фракийцами, Сарматами, Готами, Гуннами, Аварами и т. д. Между тем, эти «Готы», прорвавшись через Фракию до Эгейского моря, оказались Славянами! «Готы» же прорвались в Пелопоннес, и там два века звучала славянская речь!

Славяне в Приазовьи составляли значительную часть населения, а также в Крыму, где их называли «Тавро-Скифами», и на Дунае, где их звали «Тирасгетами». Значительная масса Славян-Вендов, Венетов или Антов обитала, начиная с реки Рос[ь], к северу, по Днепру, Припяти, Оке и в верховьях Волги, на Ильмене и на Дону (Севера). Венеты же доходили до Дуная и Савы, где жили еще до Р.Хр., на Адриатическом море и в Далмации.

Хотя их источники (Страбон) и называют «Фракийцами», но эти «Фракийцы» чаще говорили по-Славянски, и с «Готами» имели лишь то общее, что били их, когда хотели и как хотели.

Славяне колотили и Греков, и те не однажды должны были от них откупаться, а потому про их победы помалкивали или говорили общими словами, как о Фракийцах, Скифах, Сарматах, Готах, Гуннах, Аварах.

Почему же так поступали Греки, видно из проповеди Фотия:[301] "племя незначительное, Скифы…" Но почему оно было «незначительное»? Видите ли, «незначительное» — бедное… Таким образом, в христианских глазах Фотия племя было бы «значительны», если бы оно было богатым!

Во время войны с Готами, когда последние наводнили греческую Фракию и дошли до Эгейского моря, мы нигде в восточной половине Балкан не встречаем Готов, их языка, названий или государственной организации. Повсюду лишь Славяне! Куда же делись Готы? Известно, что они ушли в Италию и даже взяли с бою Рим. Известно, что и среди них было немало Славян. Таким образом, готское «могущество» сильно преувеличено. Либо их было сравнительно мало, либо они были значительно слабее Славян.

Но кто такие были Гунны?[302] Во-первых, этим именем Греки называли множество народов, не имевших с Гуннами ни малейшего сходства, и среди них — Славян. Во-вторых, Гунны явились из Азии. В Азии их знают лучше, чем в Европе, где Римляне и Греки считали для себя низким их изучать. Что же говорят о них в Азии?

Еще во II веке Дионисий упоминает Гуннов на берегах Каспийского моря, среди Скифов и Каспийцев.[303] Птолемей говорит о них, как находящихся среди народов Причерноморья. Это уже во второй половине II века. Армянские историки смутно упоминают о борьбе народов Кавказа против Гуннов в III—начале IV века (см. В.В. Латышев, "Известия древних писателей", ВДИ, 1945 г., ном. 2, стр. 238 и др.; там же, номер 1, стр. 240). На границе Китая еще в III веке до Р.Хр. появился разбойный народ, Гунны.

Это из-за его нападений Китай начал постройку Великой стены.[304] Во II–I веке до Р.Хр. огромные территории в Центральной Азии были захвачены Гуннами, но восстания подчиненных народов и китайские войска заставили их отступить на север и на запад. В 48 г. до н. э. гуннское объединение распалось, а в I веке нашей эры произошло новое распадение, и тогда часть племен была подчинена Китаю, а другая отброшена за северные границы Небесной империи. Вскоре северные Гунны бежали на запад, в Среднюю Азию.

В следующие века Гунны стали из Средней Азии переходить в северно-каспийский край, на нижнюю Волгу и в Восточную Европу. В 70 гг. н. э. IV-го века Гунны хлынули в Европу (см. Аммиан Марцелин, «Истории»; В.В. Латышев, "Известия древних писателей", ВДИ, 1949 г., номер 3, стр. 306). Марцелин пишет: "Невиданный дотоле род людей, поднявшийся как снег из укромного угла, потрясает и уничтожает все, что попадается навстречу, подобно вихрю, несущемуся с высоких гор". Кочевники-Гунны могли существовать только грабежом соседних культурных народов. Сами же они были лишены всяких признаков культуры и, конечно, пользовались трудами земледельцев. Жадность, желание богатства руководили ими. Добыв же богатства, они проводили время в праздности.

Война, которую вели они раньше для завоеваний, стала им необходима для жизни, так как они сами ничего не производили. Они умели рассыпаться и концентрироваться там, где это было нужно. Применяли они в своей тактике кавалерийский рассыпной строй и все, что употребляли Китайцы, вплоть до стенобитных орудий. Внешне они были монголовидны, безбороды и косоглазы. В бою они отчаянно добивались победы, потому что знали, что отступать некуда. Им оставалось лишь идти вперед, что они и делали, несмотря на жестокое сопротивление, например, Аланов.

Нашествием Гуннов Черняховская культура,[305] как теперь уже выяснено, славянская, прекратила свое существование, она была начисто сметена. Славяне снова ушли в свои лесостепи, на север, где к ним отошла и часть аланских племен. В конце IV века жизнь в поселениях Черняховской культуры прекращается совершенно.

Уцелевает только Киевская Русь, но и то потому, что она основана (город Киев) в 430 году, т. е. после спада нашествия Гуннов. Вместе с тем обнаруживается причина ухода князей Щека, Хорива и Кыя с Донских земель. Там они были под прямым ударом кочевников-Гуннов.

Приск Панийский (см. В.В. Латышев, "Известия древних писателей", ВДИ, 1948 г., номер 4, стр. 246) сообщает, что еще в 435–439 гг. Аттила[306] и Бледа вели упорную борьбу за подчинение народов Скифии. Эта длительная борьба потребовала значительного напряжения и почти на полвека парализовала активность Гуннов на Дунае. Филосторгий и Зосима писали об этой борьбе. Затишье царило с 70-х годов IV века до 20-х годов V века. Покоренные племена были включены в конфедерацию, в которую уже входили Аланы и часть Готов. Конфедерация держалась на насилии и жестокости. Аттила давал каждому его законную часть в награбленном имуществе и был весьма строг в его распределении. Таким образом, он поддерживал повиновение еще справедливым отношением ко всем участникам.

Общности экономической или языковой не было. Была, однако, общая всем ненависть к Риму. Тем не менее, далеко не все народы степей подчинились Аттиле, и Славяне, например, упорно боролись. Они отошли в лесостепи и оттуда продолжали борьбу. Гунны пошли за ними. Так было разорено селение Дедовщина у Белой Церкви. Тогда же были разрушены и некоторые другие поселения. Это было уже в V веке.

Однако, Гуннам не удалось прорваться в славянские земли, и потому не все селения Черняховской культуры были разорены. Так, в Ягнятине (в Житомирском крае), в Жуковцах (возле Киева), в Кантемировке (у Полтавы) жизнь продолжалась. Продолжалась она и в горах и в лесах Западной Украины. Традиция Черняховской культуры здесь сохраняется еще веками.

Борьба Славян с Гуннами идет успешно потому, что в лесах они у себя дома, тогда как Гунны, типичные степняки, ненавидели леса и боялись их. Леса позволяли подкрасться к становищу врага и напасть на него врасплох. Оборона же в лесу затруднительна. Враг не виден. Он может быть совсем рядом и в одно мгновенье может напасть, порубить воинов и затем уйти. Следовать за ним совершенно невозможно, потому что он может завести преследующего в еще худшую западню. Гунны неохотно шли в леса.

Вероятно, Славянами руководил князь Кый, потому что народная традиция передает сведения о тяжких войнах его времени. По времени это как раз совпадает с датами Стрыйковского. Этот польский историк говорит о 430 годе как дате основания Киева. Эта жестокая и удачная для Славян борьба задерживала Аттилу, и тот не мог ни перейти Дунай, ни пойти на Европу. Одним из народов, нанесших Гуннам непоправимые удары, были Соросги (Росы?). Во всяком случае Причерноморский степной союз был сметен с лица земли, и уцелели лишь более крепкие народы. Среди них и на первом месте стоят Славяне. (См. Приск Панийский. [В: ] В.В. Латышев, "Известия древних писателей", ВДИ, номер 4, стр. 246). Аттила в Европе был прозван "Бичом Божьим" и побеждал, пока не был разбит в Галлии. Некоторые племена, вероятно, наиболее южные Славяне того времени Аттиле покорились, но более северные, как Киевское княжество, Северяне и др. вступили с ним в борьбу. Борьба длилась более полувека и привела к консолидации восточных Славян.

По народным легендам ("Сказы Захарихи" и др.), Кий жил до глубокой старости и умер "далеко за сто лет". Может, это и преувеличено, но умер он, наверное, в глубокой старости и до конца сохранил свежесть ума и крепкую волю. Братья же, Щек и Хорив, не ужились с ним, постоянно ему завидовали, а их люди, как только сами они умерли, поднялись и пошли на запад.

Кий отбивал врагов от поползновений на землю Русскую Киевскую и постоянно держал войска наготове. Он же, согласно легенде, создал государственные запасы, сделал лечебницу и обязал все подвластные племена присылать молодежь для войска. Они были все время в седле и все время упражнялись в стрельбе из лука, метании копья и рубке на мечах. Кий "запалювал огонь и повещал войско, коли ворог пришел".[307] Пока он бился с дружиной у самого Киева, другое войско, «дальнее», заходило в тыл врагу и обращало его в бегство. Кий очень часто применял маневр, а если атаковал, то рубил нещадно. Он же имел и пехоту, которую подвозил на возах.

Народ Кия любил, и когда князь умер, горевал искренне и глубоко. После его смерти порядок поддерживала Волынь,[308] которую князь любил, и из ее рядов, вероятно, возникли дальнейшие князья. Кий был холостым и наследников не оставил. Он с дружиной немало потрудился, защищая всех. Потому племена сами просились под его руку. Потому же он со своими не воевал, а ходил на крымских Болгар, Готов и Гуннов. Так, без принуждения, перешла под его власть Деревия с Древлянами, Дрягва и Севера.

Однажды пошел он было походом на Греков, но те выслали вперед почетных людей и приняли его в своей земле как князя. Всякий раз они платили и давали богатые подарки. Тем не менее, откупившись, они снова принимались за старое, грабили Русов, захватывали их в рабство. Поэтому Кий несколько раз победоносно ходил в их землю. Греки платили и снова нападали. Следя за ними, Кий должен был смотреть и за своими подданными, так как они, не видя врага, переставали зорко смотреть на границах. Кроме того, они легко забывали зло. Это, конечно, указывало на их доброту, но излишне доверчивые народы становятся жертвой коварных хищников.

От неусыпного наблюдения границ зависела безопасность государства, между тем, многие родоначальники тому перечили, забирая юных воинов для полевых работ, рыбной ловли, рубки леса или постройки сараев. Таких родоначальников Кий сгонял с места, а иногда и казнил смертью. На их место он ставил Волынь, и те прижимали роды и заставляли думать прежде всего об общем, об охране границ.

Так Кий перевоспитывал своих граждан, и те часто ворчали на него, иной раз сговариваясь и заводя измену. Чаще всего, раскрыв такой заговор, князь посылал виновников в самое опасное место охраны. Там за ними смотрели военные начальники. Неисправимых Кий судил и приказывал обезглавливать перед лицом врага. Некоторые старики и этого не боялись. Таких он уничтожал без сожаления. Он был строг, милостив, непреклонен и в высокой степени справедлив. За это обычные люди его любили, а люди побогаче ненавидели!

О войнах с Ляхами князя Кия ничего неизвестно. Но, вероятно, они тоже были, потому что Ляхи всегда смотрели на Киев как на город, который им должен принадлежать. Эта всегдашняя претензия Ляхов многократно была причиной кровопролитных войн. Горынь-река[309] в народном эпосе всегда упоминается в связи со Змеем-Горынычем. Кроме того, часть Полян вошла в состав Ляшского государства. Однако, эти Поляне подверглись быстрому и сильному воздействию Мазовшан и Вендо-Балтов, к которым отошли, кроме того, и другие западнославянские племена, а германское давление вызвало внутреннюю консолидацию племен и образование древнепольского государства.

С юга давили различные племена, большей частью аланского и степного происхождения. К северу Полякам можно было отойти лишь на литовские земли или в Прибалтику с вендским, финским и снова литовским населением. Там же, вокруг Ильменя и Волхова, жили и Словено-Русы. Таким образом, находясь под давлением со всех сторон, Польша концентрировалась сама на себя и вскоре стала сильным государством.

Конечно, с Киевской землей Поляки какие-то отношения имели, но вряд ли это были отношения мирные. Скорее всего, как мы сказали выше, между ними шла борьба. Держава Кия на юге простиралась от Карпат и к югу от них, но до Дуная не доходила. Можно считать, что в нее входила нынешняя Галиция,[310] Карпатская Русь, Буковина[311] и земли Уличей,[312] Тиверцев[313] и Южных Бужан[314] и Белых Хорватов.

Однако, вскоре Аттила перехватил степную часть, и Поднестровье оказалось в его власти, а Карпатские земли оказались отрезанными.

Тем не менее Аттила не мог справиться с хорошо тренированными киевскими войсками, и его степной, стремительной тактике киевляне смогли противопоставить должную выдержку, гибкий строй и высокую маневренность. К этому времени и относится гибель Черняховской культуры, погибшей, как известно, не целиком, а в более северной части уцелевшей. Там были леса, и киевляне, как все Анты, были мастерами лесного боя. В конце концов, Аттила, потеряв полвека, двинулся на Европу, но был разбит и отступил. Но в эти полвека он непрерывно воевал со Славянами и больше всего — с Киевом, так как последний был к нему ближайшим. Хотя часть Славян пошла с Аттилой, но киевляне не пошли.

Благодаря этому, они смогли сконцентрировать свои силы для устроения государственности. Однако, хотя Аттилу разбили, а Гунны разделились на два враждующих племени Кутригуров (или Кутигуров, правильная транскрипция их имени затруднительна) и на Утригуров,[315] которых Византия натравливала все время друг на друга и этой борьбой ослабила, с ними не кончились испытания славянских земель.

Пришли новые свирепые кочевники — Авары.[316] Их называли Обрами. Они были большого роста и такой же физической силы. В чешском языке осталось слово «обровскый» для понятия «колоссальный». Это были действительно колоссы. Они с этим соединяли еще коварность и хитрость. Так, принимая дары, они заранее решали обещать что угодно, но не держать никакого обещания. Разумеется, все народы Причерноморья, смотревшие на данное слово рыцарски, не могли выносить Аваров, к которым чувствовали только ненависть. Авары же не жалели никого. Они особенно преследовали Волынян, так как последние поддерживали устойчивость восточных Славян.

Южные Славяне, западные и часть восточных были Аварами завоеваны и должны были страдать под их невыносимым игом. Жестокость этих кочевников не имела предела. Так, они мучили Дулебов, били их, раздевали женщин догола и впрягали в телегу, заставляя себя везти куда-либо, били кнутами по голому телу и добивали тех, кто не выдерживал. Феофилакт Симокатта в первой половине VII века (см. Феофилакт Симокатта, «История», M., 1957 г., стр. 159–160 и др.) об этом сообщает. Он говорит о «псевдо-Аварах», действовавших от имени последних. Об их происхождении имеется немало спорных версий. Остатки Авар еще существуют на Кавказе.[317] Аварское иго было одним из тягчайших.

Степной союз, крепко державшийся до того, к приходу Аваров оказался ослабленным, чему помогли как предшествовавшие Гунны, так и интриги Ирана[318] и Византии, натравливавшие одни народы на другие. Степь поэтому не могла успешно бороться против нового врага. По словам Менандра (см. «Отрывок», 4, 5, 6, стр. 323, 324 и др.): "владетели антские приведены были в бедственное положение и утратили свои надежды" (см. "История СССР с СССР с III по IX век", под ред. Рыбакова, АН СССР, М., 1958 г., стр. 573, строка 9-я снизу и др.) При этом был убит Мезамир (Межимир), сын Идаризия и брат Калегаста (Менандр, «Отрывок», 5 и 6, стр. 324). Это был большой антский вождь. Он не боялся явиться к Аварам лично.

В 565 году в Константинополь прибыло аварское посольство. К этому времени они уже победили степняков и Антов, но ослабели в борьбе с последними. Император Юстин Младший переменил с Аварами свой язык: "Уходите отсюда и считайте для себя великой выгодой, что остаетесь живы! А вместо римских денег уносите спасительный для вас[319] страх!" Иоанн Эфесский говорит, что император грозил Аварским послам сбрить их волосы и снять головы… Авары не ответили войной, так как были еще слабы. Кроме того, они жили только грабежом и не имели в это время достаточно денег и продовольствия. Вместо Византии они двинулись на Запад. В то же время они не прекращали борьбы в Карпатах с тамошними Славянами.

Убийство Межимира полной победы Аварам не принесло. Киевское государство упорно и успешно сопротивлялось. В общем, случилось то же, что и всякий раз: Анты (Венды) отступили в лесостепь и там ждали перемен на юге.

Авары прорвались на запад к Эльбе. К 60-му году VI-го века под властью Аварского хана Бояна на Дунае организуется сильный Аварский хаганат.

Отсюда шли набеги на Франков, Лангобардов, на Восточно-Римскую империю и на Славян. Уже в 570-м году Византия платила Аварам 80 000 солидов. На территории Паннонии и в соседних краях были найдены тысячи византийских монет того времени. Так как это были клады, а не случайные находки, видно, что Авары прятали в землю полученное от Греков. Византийские дипломаты, чтобы отогнать Авар от своих границ, науськивали их против других народов, и особенно — против Славян.

Славяне, между тем, сопротивлялись Аварам. В 578 году Менандр называет Лавренития[320] и других "важнейших князей склавинского народа", Аварам неподчиненного. Когда Боян требовал подчинения Славян и посылал к ним послов с этой целью, те [Славяне] отвечали: "Родился ли на свет и согревается лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе нашу силу? Не другие нашей землею, а мы чужой привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи". (См. Н. Пигулевская, "Сирийские источники", стр. 139). Уже тогда Авары согласились с Византией для совместной войны против Славян.

Все же известны вторжения Славян в пределы империи без Аваров. Это доказывает, что Славяне так Аварам и не подчинились. Иногда они действовали как союзники Авар, и тогда были впереди и увлекали всех своим примером. Если же Авары обращались со Славянами несоответственно, то те покидали их ряды, и бывало, что Авары проигрывали. Таковой была неудача Авар в 601 году (Феофилакт Симокатта, «История», стр. 179–180).

Вскоре Славяне поднялись на борьбу с Аварами. Тем не менее, даже свои военные приготовления Византия и Авары маскировали подготовкой похода против Славян.[321] Последние мешали жить как Грекам, так и Аварам. Не потому ли Греки так часто называют Славян чужими именами? Все-таки легче сказать: "напали Гунны", чем "напали Славяне", ибо если дальше написано: "мы их разбили", то собственное население поверит, а если написать «Славяне», то оно не поверит!

Весь VII и VIII век Славяне, Франки[322] и другие народы боролись против Аваров с возрастающим упорством, а территория, ими захваченная, все время сужалась. В конце концов, за пределами Паннонии, в Причерноморьи, например, власти Аваров совсем не подчинялись. Около 30-х годов VI века у них начались междоусобия. Паразитический режим сам себя погубил. Византия сейчас же начала на них науськивать врагов, Славян и других. Характерно, что до этого она науськивала Славян против Авар.[323] Византия вообще строила свою политику на науськивании одних против других. Когда пришел ее тяжелый час, никто ей не помог.[324]

В 30-х годах VII-го века приазовские племена поднялись против Авар. Среди них были и Кутургуры (Кутригуры?), вошедшие в Болгарский союз. От их ударов началось усиленное разложение Аварского каганата, возникла междоусобица из-за престолонаследия, а это, в свою очередь, привело к уменьшению дани, которую выплачивали племена. В 887 году баварский герцог Тассило призвал Аваров на борьбу с Карлом Великим, а в 891 году Авары были Карлом разбиты, и через пять лет пала главная крепость между Тисой и Дунаем. Новая попытка большого выступления против Франков в первые годы IX века закончилась тяжким поражением Аваров.

Большая часть их была уничтожена, остальные рассеяны и к концу IX века полностью ассимилированы придунайскими народами. Чешский князь Само подготовил свержение аварского ига на землях Чешско-моравского княжества и, по-видимому, помог другим славянским народам избавиться от Авар, и в первую очередь — Волынянам.

"Норманисты" приписывают победу над Аварами только Немцам. Также Черняховскую культуру, например, они приписывают "Готам и только Готам" (нерусский по взглядам и убеждениям Артамонов даже заявил: "Я не знаю, кто такие "народ Хрос" "Сирийских источников!"" И это — без малейшего к тому основания!) В самом деле, Готы (да еще неизвестно Готы ли[325]) в это время были кочевниками, тогда как Черняховская культура — дело рук оседлого народа, а ближайшим таким народом были Росы.[326]

Артамонов договорился даже до того, что считает Русов "не Славянами, но Сармато-аланами". Есть только одно возражение на подобную лжетеорию: "А с чего же Русы говорят на славянском языке?" Потом мы должны ему сказать, что, если только он вполне здоров[327] в настоящее время, то не считаем его русским человеком! Таких русских мы еще не встречали. (См. "Славяне и Русь", тезисы доклада, Л., 1956 г., стр. 3–6; его же "История Хазар".)

Точно так же спорно выражение Рыбакова: "Нельзя думать, подобно буржуазным историкам, что "борьба со степью" направила историю русского народа по совершенно иному пути, чем у других народов." (См. "Истрию СССР с СССР с III по IX век", АН СССР, М., 1958 г., стр. 755, 19 строка снизу).

Это почему «нельзя»? Никакого логического запрещения так думать не может быть обосновано! Никаких бездоказательных «запрещений» на мысль никто не может изрекать, в том числе и г. Рыбаков, называющий свой труд… "История СССР с СССР с III по IX век". Как известно, СССР — интернациональное государство, возникшее в 1917 году.[328] Его [(т. е. СССР)] не было ни в III-ем, ни в IX-ом веке! Если г. Рыбаков и вся Академия Наук думает не так, нам все равно: логика обязательна в первую очередь для всех наук! По нашему мнению, история России так и развивалась, а "борьба со степью" занимает в ней важное место. Или нам надо еще спросить мнение г. Артамонова?

Ибн Хордадбег (см. его "Книгу путей и государств", стр. 49) пишет, что "Русы — купцы, они же суть племя из Славян". Этого должно быть достаточно г. Артамонову, если он все-таки кое-что о Руси и Славянах изучал.

Лев Диакон, описавший походы Святослава Храброго в Византию, считает наименование Руси происходящим от библейского князя Рош. Византийский почтовый начальник Симеон Логофет писал во второй половине Х-го века: "Народ Рос, он же Дромиты,[329] прозван по могучему богатырю Росу и избег враждебности единоплеменников, которые, уступая какому-то божескому совету, или приказанию богини, заставили их (Росов) выселиться". (См. "История Руси с III по IX век", стр. 770, строка 4 сверху, АН СССР, М., 1958 г.) На стр. 771 того же труда (строка 8-я сверху) сказано: "…Для современников было ясно и никем не оспаривалось, что “Русы суть племя из Славян”". О том, что это какие-то скандинавы и речи быть не может! В документах нет абсолютно ничего, во что можно было бы упереть пресловутый "норманизм"!

Отождествление Русов с Варягами началось в русской исторической литературе только в начале XII-гo века, т. е. тогда, когда реальных Варягов в Киеве уже не было и их стали забывать, а отдельные потомки варяжских дружинников окончательно обрусели". (См. там же, стр. 771, строка 10 сверху).

Если бы Варяги были Норманами, они бы не так легко и быстро обрусели. Но в том-то и дело, что они сами были Славянами, только западными, и весьма легко сливались с восточными Славянами. Хроника Фредегара сообщает, что в 623–624 годах началось большое восстание славянских племен под руководством князя Само. Немало было, видимо, западных Славян и среди войск Само. Во всяком случае, в Польше и Чехо-Моравии они были. В Польше они как будто сыграли роль, сходную с той, которую сыграли Варяги на Руси. В "Истории древнепольского государства" об этом довольно ясно указано.

Однако, и в польской истории «поработала» вражеская рука: и там говорится, что князь Само не был князем, а был просто "франкским купцом"! Князь Само опрокинул аварское иго в западнославянских странах (Велико-Моравская держава). Между тем, говорится, что Аваров разбил "Карл Великий". Кроме того, не объясняется, как "простой франкский купец Само" по-настоящему и по-военому организовал разгром Аваров? Это ведь совсем не то же самое, что «продавать-покупать»! Правда совершенно иная: Само был княжеского рода. Назвали же его "франкским купцом", чтобы доказать, что он, во-первых, не Славянин, а, во-вторых, — не князь. И все это как для окончательного унижения его самого, так и Славян.

Однако, правда, как бы ее не прикрывали, всегда выйдет на свет Божий.

Так, очень важным историческим фактом было основание города Киева в 430 году (польский историк Стрыйковский). Этот факт тоже постарались замолчать. И если бы не Поляк-историк, то мы бы так и не знали его. Везде систематически постарались недобросовестные люди, чтобы истина была от нас скрыта. Однако, у нас есть утешение: даже царствование фараона Тутанхамона было скрыто от потомков! Его имя было вычеркнуто из списка египетских царей. Однако же, правда, хоть и поздно, но восторжествовала.

Новгородские летописи всячески умаляли Великого Князя Кия. Между тем, нет-нет, да и прорвется указание, что "Кий был великим", или даже «Вещим», как проскальзывает в одной легенде. Значит ли это, что так называемый "Вещий Олег" присвоил себе наименование князя Кия (в легендах он часто — Кый) или же, что Кий был тоже «Вещим»? Мы определить не можем, но некоторое сближение между ними как будто возможно.

"А.А. Шахматовым давно уже выяснена ошибочность и тенденциозность Новгородской летописи (А.А. Шахматов, Разыскания, стр. 171–172, 187, 311, 314), составитель которой стремился поставить имя Новгорода, что делал порой очень неумело, и связать древнейшую русскую историю с новгородским севером и его, якобы, исконными вольностями…" (См. "История СССР (Руси?) с III по IX век", Ак. Наук, М., 1958 г.)

Хотя на стр. 777 того же труда и сделано сопоставление сведений о Хилбудии и князе Кие (по Повести временных лет), но, по нашему мнению, речь идет о двух разных князьях, у которых общее только внешнее сходство, а именно — обстоятельства жизни «федерата». Князь Кий сначала тоже хотел быть «федератом», но потом, видя на востоке сопротивление соседей ("…но местные жители не позволили этого…"), ушел на Днепр. Ушел же он, вероятно, не из страха перед соседями, а потому, что Римляне требовали от «федератов» постоянных нападений на соседей, грабежей и угона людей в рабство! Последнее, конечно, никак благородному нравом Кию не подходило. Римляне же и Греки не считали предосудительным ни грабеж, ни подкуп, ни даже предательство. Кий, разумеется, сейчас же понял, что он с ними не уживется.

Однако, почему-то советские историки считают, что Кий жил в VI-м веке![330] Они о дате Стрыйковского ничего не знают. Некий С.В. Юшков, вслед за Н.Я. Марром,[331] предполагает, что "название Русь применяется первоначально к некоей группе, которая возникла в среде восточного Славянства в VIII–IX веке…" Очевидно, что на них еще сильно действует хронология «норманизма»! Освобождения надо ждать, вероятно, лишь к моменту перехода советского государства в правовое!

Рыбаков (см. стр. 770 "Истории СССР (Руси) с III по IX век") считает, что "изменение этнографического облика если не всего славянского населения лесостепной Руси от Киева до Курска, то, во всяком случае, дружинной части его. Это изменение началось уже в VI-ом веке…" (см. там же, стр. 771). Это тоже все еще тень "норманизма"! Особенно неверно представление, что "…когда связи с Боспором привели к распространению в земле “народа Рос” общеевропейской дружинной культуры Меровингской эпохи[332]…"

Здесь, во-первых, "влияние Европы Меровингов", у которой Славяне «позаимствовали» дружину (как будто сами не знали, что всякий князь окружает себя личной дружиной!), а кроме того — знаете ли, «Меровинги»! Без «Меровингов» никто в истории не знал, что такое дружина…

Второе, весьма важное обстоятельство: автор упускает, что Причерноморье имело несколько «котлов» этногенеза: Дон и Приазовье, Днепр, Днестр и Придунайские земли. В каждом из них шел свой процесс, непохожий в этническом отношении на сеседний. Князь Кий «кипел» со своими людьми сначала на Дону, а затем постепенно передвинулся через «Таврический» котел на Днепр, на Дунай, в Карпаты и на средний Днепр. Ни в одном из этих «котлов» он не нашел для себя подходящих условий.

Далее автор отрицает вообще всякое "призвание Варягов", которое А.А. Шахматов считает "продуктом тенденциозного новгородского творчества". Не проще ли будет, если мы "призвание Варягов" сведем к простому событию, каким оно было, и не будем возводить его в "основание государства", а то прямо отрицать? Ведь что-то все-таки было? Может, окажется прав С. Лесной, считающий, что "призвание было", но носило характер разыскания наследника по женской линии, а не "приглашения культуртрегеров"?[333]

Впадая в первую ошибку, автор совершает и вторую, отрицая на этот раз Рюрика как родоначальника династии. Конечно, дальнейшие князья могли и не происходить последовательно друг от друга, но они могли быть родственниками. Ни доказывать это, ни отрицать не стоит. Оно может быть оставлено невыясненным, как не имеющее особенного значения. Но зачем предполагать, а после предположенное выдавать за истину?[334] Этими «узаконенными» предположениями страдает вся наша история. Ученые, не умея разобраться в материале, начинают вдруг утверждать что-либо, что могло быть, но могло и не быть.

Все же автор повторяет выдумку «норманистов», что-де Нестор "заменил один из народов именем “Норцев”[335] (“Нарци, иже суть Словени”), т. е. жителей римской провинции Норика на Верхнем Дунае…" Почему Нарци не могли быть Славянами? Потому, что "Норик был римской провинцией"? Мезия тоже была такой провинцией, Фракия — тоже. Это были «федераты» Рима, а затем их понемногу «романизировали». Если же Нестор "сказал так, чтобы сделать Славян тоже одним из народов “Сеннаара” (т. е. библейским), то автор это отрицает, потому что не хочет, чтобы Славяне были при Вавилонском Столпотворении! Одно стоит другого. К счастью для нас, в Библии сказано: "Гога архонта Росъ". И это относится прямо к Росам (см. Гедеонов, А.А. Кур и др.).

Иногда автор доходит до курьезов: "Возможно (исходя из идеи, что в летописи были сделаны вставки со стороны), что этой же руке принадлежит и указание на приход Словен с Дуная. Сам по себе факт прихода в древности части славянских племен на Ильмень с юга очень вероятен…" Ну, а "не сам по себе"? Выходит что-то вроде того, что вероятен, но что "руке принадлежит"… вставка. Вроде того, что «вставлено», но могло и быть. "С одной стороны, нельзя не сознаться, а с другой — нельзя не признаться"!

Если "сам по себе" приход Славян на Ильмень вероятен, то, казалось бы, нечего говорить о «руке» и ее указаниях.

Но ведь это — история, и потому тут можно сколько угодно разглагольствовать по этому поводу. Тем более, что и фраза построена "по обычаю": не на тему о главном, а о второстепенном. Не о приходе Славян на Ильмень, а о "факте прихода", т. е. о том, что проистекает из прихода, но не самый приход! Удивительно, что вот этот "суконный язык" и считается «научным», а не простой и ясный, литературный язык! Очевидно, наши историки плохо изучают настоящий литературный язык и употребляют «эзоповский» язык, чтобы легче было скрыть настоящее знание от собственных же учеников…

Как бы то ни было, Киев был основан в 430-ом году, и польским историкам (Стрыйковский и др.) это известно, а русским неизвестно. Зато им известен не приход Славян, а "факт прихода"… Иначе говоря, основной смысл фразы заменяется «вторичным», вторичный — «третичным» и т. д., до полного затмения основной мысли.

После Обров (Авар) явились Болгары, затем Половцы[336] и Печенеги.[337] Приход Болгар был сравнительно безболезненным, а к появлению Половцев и Печенегов Киевская Русь была уже крепким государством. Она с ними боролась, боролась с Хазарами[338] и пала только под ударами Монголо-Татар.

Упоминаемая нами легенда о происхождении Русов от Рода или Роса, а также название, которое давали Русам Греки — «Дромы» или «Бегуны», дает нам право предположить, что Греки знали Русов с древнейших времен и только случайно не назвали их еще во времена Гомера. Эти соображения приводят нас ко временам Невров,[339] или "Скифов-земледельцев".[340] Это же доказывают и археологические изыскания. Особенно много дала археология в наше время. Ее выводы еще далеко не все известны. Многое еще скрыто в музейных складах. Однако, основное уже известно: оно подтверждает древность пребывания Русов на территории нынешней России. Всё заставляет думать, что IV, V, VI века н. э. были весьма важными в жизни наших Предков — восточных Славян.

В IV–V веках возникает Киевская Русь (князя Кия). Начало ее жизни скрыто от нас отсутствием документации, но мы знаем из легенд, что для Киева то было время больших трудов, походов, боев и нашествий.

Что Кий ушел с Дуная на Тису, а затем через Карпаты на Днепр, показывает, что он был человеком умным. В самом деле, что могли ему дать функции «федерата»? Вечную войну и неблагодарность Рима? А нападения все более сильных врагов — кочевников? Бесконечные потери и только! А в Киеве, на Днепре, он был сам хозяином, ни от кого не зависел и был в стороне от дороги кочевников, нападающих на Рим.

Около этого же времени Хилбудий попробовал жить такой жизнью «федерата» и погиб. Римляне его не спасли, хотя он за них воевал, а соседи, Славяне, которых он грабил, чтобы удовлетворить требования своих людей (Римляне «забывали» платить жалованье), и которых продавал в рабство, его ненавидели. Однажды они его поймали во время грабежа и убили.

Все больше и больше выясняется, что времена князя Кия были уже временами осуществления многих надежд Славян. Но был ведь еще подготовительный период? О нем нам ничего неизвестно. По-видимому, он весь прошел в лесостепной жизни.

Дело не было бы яснее даже в том случае, если бы нашли записи того времени, потому что в них было бы много субъективного и мало объективного, понятного нам.

Остается ждать, что скажет об этом археология.

Труд же Академии Наук "История (Руси) с III по IX век" считаться исчерпывающим никак не может. Это просто собрание всяких сведений, в том числе и «норманистских», об этом периоде. Материал не показан как результат разумной деятельности Славян, а… "все произошло вот так, без плана и надобности".

С этим мы согласиться, конечно, не можем. Наводят на грустные размышления и слова о "классовой борьбе" в эпоху, когда человек еще еле осознал необходимость национальной борьбы. Куда там лезть с «классами»! Это более чем невежественно со стороны Академии Наук. Об этом даже и спорить не хочется.

О родовой жизни Славян не сказано ничего. Как протекала эта жизнь? Наоборот, пишут о "наиболее остром кризисе отживающей рабовладельческой системы и родоплеменного строя".

Мы возвращаемся к вопросу об Антах.

Об этом объединении славянских племен известно далеко не все. А. Гильфердинг, И. Первольф и Ф. Вестберг связывают название «Ант» с русским «Вятич» ("Вентич"?). (См. стр. 140 "Слав. древностей", Л. Нидерле, Изд. Ин. лит., М., 1956 г.) Это было бы приблизительно верным, если бы слово «Анты» шло из русского языка. На самом же деле оно идет из греческого и латинского языков.[341] Следовательно, оно не происходит от слова «Вентич» (Вятич), а возникло как греческое слово или же такое же латинское ("Венд", «Венед», "Венет"). Сами себя Анты этим именем не называли, и если есть слово «Онти» в "Дощьках Изенбека", то еще не известно, является ли оно славянским или это повторение латинско-греческого названия.[342] Если это только повторение греко-латинского названия, то тогда все филологические ухищрения оказываются ненужными, ибо они ничего не доказывают.

Л. Нидерле говорит в "Славянских древностях" (см. стр. 139 и 140): "Более конкретно и подробно история начинает упоминать о восточных Славянах лишь с IV и последующих веков нашей эры. В этот период восточные Славяне появляются в латинских и греческих источниках под именем «Антов», [а также] «Анти», «Анте», «Антее», «Антаи». Возникновение, история и значение этого термина и по сегодняшний день является нерешенной проблемой для славяноведения.

О том, что Славяне-Анты были здесь уже в IV веке, свидетельствует упоминание об области «Антаиб» (т. е. области Антов) в Лангобардской традиции (см. Павел Диакон, I, 13 (Антаб-), "Ориго гентис Ланг.",[343] 23 (Антаиб-); Иорд., «Гетика» 246), а также — рассказ Иордана о том, как в 376 году готский король[344] Винитар напал на Антов и после длительного сражения убил их царя Божа, его сыновей и 70 старейшин. В VI веке об Антах имеется уже больше сведений и сообщений, и они значительно подробнее. Иордан называет Антов второй по величине и самой храброй ветвью Венедов (наряду с собственно Славянами) и локализует их поселения между Днепром и Днестром (Иорд., "Гет.", 34, 35, а цитату см. на стр. 49). В то же время Прокоп[ий] Кесар[ийский] помещает их на восток от Днепра, далеко за Азовским морем, отмечая при этом, что они представляют собой ряд многочисленных племен (Прокоп. Кес., IV, 4)."

Археолог проф. Миллер, автор книги "Дон и Приазовье в древности" (Мюнхен, около 1956 г.), называет эту землю "Приазовская Русь". Надо думать, что "Земля Антов" (в Восточной Европе) и "Приазовская Русь" Миллера — одно и то же. Другие греческие писатели восточной части земли Антов не отмечали, потому что они о ней ничего не знали. Прокоп[ий] — наоборот — поинтересовался ближе, а потому сообщает о ней. Анты "постоянно делали набеги на берега Дуная", как пишет Л. Нидерле, "а потому центр их вероятно находился на западе, где-то у Днестра". (См. стр. 140 "Слав. древностей"). Мы этого не думаем! Центр (военный) был в Карпатах, и там было свое военное управление, но севернее был «центр» киевский, а на востоке — приазовский. Это были гражданские "центры".

На Дунае Анты имели только выгодное стратегическое направление для своих атак. В самом деле, удачно проведенный удар на Балканы привел бы к разобщению Восточно-Римской и Западно-Римской империй. Удар же, направленный с востока или с запада опасным не был, так как он только удлинял бы коммуникацию врага. Славяне направляли свои удары туда, где стратегически это было выгоднее. Поэтому мы считаем предположение Л. Нидерле о «центре» Антов недоказанным. Тем более, что было, вероятно, несколько таких «центров» и, конечно, ближайший к врагу не был главным.

Допустим, что Римлянам удалось бы разбить Антов у Дуная или сразу за ним. Тогда бы, конечно, пал и весь Антский союз. Но если бы был разбит только военный «центр» где-то в Карпатах, то Анты могли бы его восстановить. Так как Анты, несмотря на удары Римлян и Греков, продолжали существовать, значит их «центр» был далеко.

Не исключена возможность, конечно, что военное командование на месте распоряжалось и гражданскими делами прифронтовой земли «Антов», но только потому, что шла война и что дальнему «центру» было затруднительно там командовать. Война требует быстрых решений. Однако, если даже это было так, все равно дальний «центр» был главным.

Л. Нидерле сообщает дальше (на стр. 140): "Когда в южной Руси появились Авары, они, естественно, напали на Антов, которые не смогли оказать им достаточного сопротивления и должны были страдать от аварских набегов на их землю. Это привело к большой вражде между обоими (в тексте — "племенами") народами, и, после того, как Авары ушли в Венгрию, мы видим, что Анты снова объединяются против них с Римлянами. Так продолжалось до 602 года, когда аварский хакан, желая отомстить (им) и уничтожить их, направил в Бессарабию специальную военную экспедицию во главе с Апсихом (см. Феофилактус Симокаттес, VIII, 5 и Феофил. под 602 годом). Нигде нет упоминаний, каковы были результаты этой экспедиции, но с того времени Анты сразу же и навсегда исчезают из Византийской истории…"

Конечно, не может быть и речи, что Авары их уничтожили. Стоян Новакович "усматривал в них предков Славян-Болгар", как говорит Л. Нидерле. Мы думаем, что Антский союз распался и что уцелевшие Анты отошли в леса европейской Руси,[345] где и продолжали жить. Истребить их не могли ни Авары, ни какой другой враг. "Однако, поскольку Анты постоянно совершали набеги через низовья Дуная… оттуда беспокоя (Римскую) империю, они выходили к Дунаю и далее на Балканы, а затем снова возвращались обратно. Императоры Юстин и Юстиниан, в ознаменование своих побед над Антами, присоединили к своему титулу почетное имя «Антикус» (Антский)", — пишет Л. Нидерле.

Мы, конечно, верим, что императоры это почетное имя «присоединили», но вряд ли они были действительно победителями! Древние Греки и Римляне часто описывали поражения как победы. Многие их «победы» оказываются при внимательном анализе весьмы субъективными.

Анты не являлись какой-либо национальностью, но были объединением близких по этнии племен, управлявшихся одной антской династией, которую в 376 году представлял князь Бож с сыновьями. Поэтому в Антах нельзя видеть каких-то украинцев, как говорят сепаратисты, тем более, что в VI–IX веке никакого украинского народа еще не было. Был лишь союз южных племен, который окончательно распался под ударами Аваров и Хазар. Может, часть была порабощена Аварами, а другая Хазарами, но, вероятно, была и третья часть, оставшаяся в своих лесах независимой. Добраться до всех Антов не могли никакие завоеватели. В предшествующие века этого не добились никакие враги! Не могли поэтому добиться и Авары с Хазарами.

Кроме того Анты умели вести кровопролитную лесную войну, в которой враг погибал бесцельно тысячами. Один меткий стрелок с дерева мог пристрелить вождей противника раньше, чем те поняли бы, откуда летят стрелы. Степняки испытывали мистический ужас перед лесом и входили в него только при крайней нужде, и то — не дальше опушки. Особенно боялись они, когда впереди раздавался шум, степняки на него кидались, а в это время с крон деревьев падали на шеи начальников арканы, и те вздымались куда-то вверх, мотая руками… Что произошло? Куда девались воеводы? Но в эту минуту падали вниз уже безжизненные тела! Они умерли где-то вверху… Отряд без вождей бросался в панике назад…

При таких условиях вряд ли Авары и Хазары могли распространить их иго и на леса. Там оставались вольные и суровые охотники — Анты. Подчинить их могли бы только такие же суровые лесные жители. Однако, таких лесных врагов у Антов не было. В Европе такими врагами могли быть Германцы, но они в земли Антов не заходили, а в восточной части Европы их совсем не было. Даже Готы, пытавшиеся до того подчинить Антов, были степняками, лесов избегали. Да и они перед тем ушли в Европу.

Л. Нидерле "не разделяет" "взгляда А. Погодина или А. Шахматова, отождествляющих Антское царство со всей Русью, ни М. Грушевского, отождествляющего его с Киевской Русью", а — "я рассматриваю его, как существовавшее на юге политическое объединение, предшествовавшее Киевской Руси". Это, конечно, точка зрения, и мы не можем ее сами так легко отбросить. Посмотрим на аргументацию Л. Нидерле.

Л. Нидерле пишет дальше: "Ранее я думал, что наименование «ванитить», «ветить», следы которого по арабским и хазарским X-го века (у Гардизи, Ибн-Русте, Анонимного персидского географа, которые заимствовали это сообщение из книги Ахмеда-аль-Джайхани) еще сохранились на востоке России, являются реминисценцией наименования Антов…" И что же заключает Л. Нидерле? А вот что: "Теперь же я считаю, что это — отголосок наименования русских Вятичей (древнейшая форма от «Вятич» была "Вентич")".

Это, конечно, очень хорошо, что Л. Нидерле «считает», но на основании чего? А вот так — считает и только! Но, позвольте, уважаемый профессор… — "Я же сказал, что я считаю!" — Странно, чтобы не сказать больше… Предположим, что мы настолько уважаем Л. Нидерле, что в его присутствии становимся на колени, но даже и тогда мы не можем принять запросто такое утверждение! Надо же нам объяснить, почему г. Нидерле "теперь так считает"! И главное: что случилось, после чего он "так считает"?

Наконец, чисто географически рассуждая, "Вятичи"[346] жили за "Радимичами"[347] и "Северянами".[348] Было бы логичнее упоминать «Радимичей» и «Северян» прежде «Вятичей». Наконец, «Вятичи» были охотниками, рыболовами, бортниками и в дальние военные походы ходить не любили. История нам не сообщает также, чтобы «Вятичи» были большими купцами. В таком случае они не могли встречаться с Арабами на торжищах. Нет, люди спокойно жили на северо-востоке Руси и вдруг они попадают даже на страницы записей Арабов? Так ли это или это только одна "точка зрения"? Вероятно, только она и больше ничего.

Прокоп[ий] говорит, что "Венды и Склавины были прежде едины, но после междоусобной войны разделились". Другие историки говорят, что "Венды (Анты) и Венеты представляют родственные группы". Мы тоже такого же мнения и никак не считаем Антов и Венетов разными народами.[349] Однако, ни те, ни другие «Вятичами» не являются. «Вятичи» наряду с «Радимичами» и «Северянами» постепенно двигались на Дон, где заселяли большое пространство (нынешняя Донская область[350] и Воронежская губерния), но они называли себя «Антами» (Вендами), но не "Вятичами".

Таким образом мы видим, что это профессорское заявление ни на чем не основано. Просто так: "я решил" — и больше ничего. Он совершенно забывает, что новгородские Словены либо носили имя Вендов (Виндава, Любава, Митава) и Ругов (Рига!), либо ими были раньше всяких «Вятичей»! Значит имя «Вендов» (Антов) незачем искать дальше, если есть более близкие объяснения.

Л. Нидерле разделяет всеобщее заблуждение относительно "прихода Готов из Скандинавии" (Иорданес[351]) на юго-восток, когда давно существует идея, что Готы пришли из Персии, на что указывает и родство германских языков с древнеперсидским. В самом деле, им оттуда логичнее было прийти, чем из Скандинавии. Персия всегда была "котлом народов", тогда как Скандинавия им никогда не была. Противоречивое «завоевание» Готами Славян, что утверждает Л. Нидерле, так же «обосновано», как и указанные выше утверждения.

В самом деле, если само направление "прихода Готов" под сомнением, то под сомнением и «завоевание». Готы, может, дрались против Славян, даже, допустим, принудили их платить «дань» в течение некоторого времени, но чтобы Готы "завоевали Славян" — такое может утверждать только Иорданес, который принимал на веру все, что «говорят», безусловно правильное и неправильное. Опираться на него мы должны с величайшей осторожностью, а иной раз не можем ему и доверять.

"Вся масса Готов двинулась в юго-восточном направлении… Не в малой степени это было результатом давления Славян…" Чуть ниже Л. Нидерле говорит: "…начало отхода Готов поставить в связь с началом Маркоманских войн в 165 году, когда ряд германских племен пришел в движение под давлением северных варваров (Юл. Капит., "Вита Марци", 22, 101–102. Все же отметим, что там сказано не "северных варваров", а "супериорес", т. е. "высших", которые могли быть "более многочисленными" или "выше живущими".[352])" Однако, на новые места поселения пришли не все Готы.

Где-то на Днестре отделились Визиготы, отправившиеся в поход на Дунай, где они сразились в Дакии с войсками Каракаллы в 214 году, а в 238 году впервые совершили набег на Балканы, в то время, как вторая их часть — Остроготы — продолжала продвигаться к востоку и, перейдя через широкую реку, вступила в плодородную, богатую реками и озерами страну "Оиум"", говорит Л. Нидерле, пересказывая Иорданеса.

Мы уже высказывали нашу догадку на этот счет. Нам кажется, что С. Лесной-Парамонов прав, когда он не доверяет рассказу Иорданеса. Особенно странным является вмешательство Готов на стороне Даков и против Каракаллы. Согласно Прокопию из Кесарей,[353] Готы не помогали Славянам, а Славяне — Готам. Естественно предположить, что среди так называемых Визиготов была хоть половина Гетов, народа, близкого Славянам.

Хотя "вопрос влияния готской культуры на Славян заслуживает серьезного внимания", как говорит Л. Нидерле, "и оно не ограничивалось лишь периодом III и IV веков, когда Готы господствовали в Приднепровьи, но… очевидно, существовало и в более древний период, когда Готы находились еще на Висле…" Все же мы не знаем, чтобы они "господствовали" и не имеем никакого понятия об их «культуре»! Для нас это — "сказки Л. Нидерле", настоящая ценность которых весьма сомнительна. На нас, Русских, Готы не повлияли!

Что касается "Готов-ремесленников в Крыму", то это были Евреи и даже испанские, кажется. Что касается «Данпарстадира» и "Саги о Герварде", то это, во-первых, не настоящие источники, а во-вторых, может, тоже ложные. Мы им не доверяем. Наконец, саги — не история. Это — хвалебные оды в честь того или иного воина. В них все преувеличено. Доверять им можно только весьма и весьма относительно. Многочисленные «подвиги», воспетые в них, были только в воображении сочинителей. Но, конечно, кое-что все-таки в их основе было, и потому целиком отрицать саги нельзя.

Тем не менее, войны и подвиги, описанные в них, для истории остались неизвестными. Как мы сказали выше, может, их и не было на самом деле.

Л. Нидерле не понимает, "как вышло, что в отношении Радимичей летописная традиция до некоторой степени подтверждается данными лингвистики, но относительно Вятичей такое подтверждение является значительно более слабым. Летописец, соблазненный их соседством, видимо, лишь по ошибке присоединил к ним Вятичей".

Л. Нидерле все время «исправляет» летописца, и даже там, где в этом нет никакой необходимости: "Во всяком случае бросается в глаза, что в других местах летописи, звучащих гораздо более определенно, говорится о ляшском происхождении одних только Радимичей". (См. "Лаврентьевскую Летопись", II: "Радимичи бо и Вятичи отъ Ляховъ. Бяста бо два брата въ Лясхъ — Радимъ, а другой Вятко", ПВЛ, I, стр. 14. В той же летописи о Радимичах под 984 годом снова говорится: "Быша же Радимичи отъ рода Ляховъ; пришедъше ту ся вселища, и платять дань Руси", ПВЛ, I, 59; о Ляхах см. стр. 124).

С нашей точки зрения, из этого вовсе еще не следует, что Вятичи не являются потомками Ляхов. Летописец просто, вероятно, забыл их приписать по второму разу. Меньше всего летописец «соблазнялся», ибо как православный инок именно "от мирского соблазна" ушел в монастырь. Наоборот, мы уверены, что, выученный Немцами, соблазнялся Л. Нидерле! Могли мысли летописца перескочить через слово. Могли его отвлечь посторонним разговором. Наконец, он просто мог ошибиться. И еще одно обстоятельство надо иметь в виду: у него не могло быть никакого мотива для изменения этой записи. Больше всего шансов на то, что это вышло случайно.

Непонятно, почему Л. Нидерле сомневается в западнославянском происхождении Вятичей и Радимичей. Он даже думает, что они пришли "от Ляхов", т. е. со стороны Ляхов. Этим он только подчеркивает, что сам, будучи западным Славянином, не настолько уж связан с Русами, Славянами восточными. Это мы знаем. И знаем, что среди чешских интеллигентов есть довольно сильное отталкивание по отношению к Русам. Чешские легионы в Сибири доказали нам это практически во время гражданской войны. Но не будем придираться к Л. Нидерле как к Чеху. Хотя бы он не придирался к нам, исходя из немецкой исторической концепции. В общем, заключаем мы, инцидент с Вятичами и Радимичами не имеет под собой серьезных оснований.

О Кривичах[354] Константин Багрянородный говорит в "Де админ. имп." (с. 9), но летопись указывает их хабитат:[355] "на верхъ Волги и на верхъ Двины и на верхъ Днепра" (ПВЛ, I, 12). От Кривичей произошли Полочане[356] (Летопись, под 862 годом). Летопись также говорит, что "Кривичи на реке Полоте, притоке Западной Двины, являлись отдельным племенем и назывались Полочане" (см. Н.П. Барсов, указ. соч., стр. 174 и след.)

Кривичи занимали угол Дреговичей,[357] Радимичей, Вятичей и новгородских Словен,[358] что позволяет думать, что они и Полочане на Двине являлись только кривичской колонией. Разумеется, это будет верно лишь тогда, когда будет доказано, что Новгородцы не пришли с юга. Тогда же можно будет утверждать, что Кривичи являются и Праславянами, ибо угол между Волгой, верховьями Двины и верховьями Днепра является древнейшим хабитатом[359] по крайней мере восточных Славян. Это доказано последними археологическими и антропологическими исследованиями. Н.П. Барсов дает подробный перечень топографических названий, в которых видны следы имени Кривичей, на землях первоначально не славянских: Кривичи, Крево, Кривск, Кривцы, Кривец, Кривче, Кривская, Кривцовская, Кривцов, Кривик, Кривены и т. д. Эти названия встречаются на довольно большом пространстве, что само указывает на колонизационный характер переселения людей на этом пространстве.

Так, начиная от Днепра, затем до верхней Угры, Сожа, Десны, Москвы-реки, Клязьмы, Суздальской и Владимирской губернии, лежала, видимо, земля Кривичей. Из летописи видно, что крепости Изяслав, Борисов, Логойск[360] и Мстиславль на Соже тоже принадлежали Кривичам. Южная граница не определена, а отдельные кривичские места идут до верховьев Дона. На севере граница шла по Валдаю, а на западе она была за рекой Великой и Чудским озером с укрепленным городом Изборском, возле нынешнего Пскова, которым завладели впоследствии Новгородцы. Кривичи перешли за Двину и даже Неман, а их наименование удержалось в латышском языке: "Кр[и]евс" (Русские), а сама Русь — "земля Крееву".[361]

Полочане имели Полоцк на Двине, но главным городом всех Кривичей был Смоленск-на-Днепре. Он лежал на торговом пути как в сторону Волги, так и "из Варяг в Греки". Раскопки курганов Смоленской губернии (см. В.И. Сизов, "Курганы Смолен. губ. Материалы по археологии России, номер 28, СПб, 1902 г., и А.А. Спицын, "Гнездовские курганы и раскопки С.И. Сергеева", Изв. Арх. Комиссии, XV.СПб, 1905 г.) дали интересные результаты. Курганы (вблизи Смоленска) дают ясное представление о культуре Кривичей Х-го века, имевшей все черты славянской, но под сильным влиянием германской, европейской культуры. Это сильное западное влияние легко объясняется торговыми связями Новгорода с Ганзейскими[362] центрами. Туда шли сырые товары — кожи, сало, воск, меха, мед, смола, деготь, янтарь, а обратно — украшения, посуда, одежда, мебель, но отсутствовало оружие. Славяне сами умели ковать превосходное оружие. Изготовленные в Европе вещи, конечно, можно толковать как "культурное влияние", но Кривичи и сами умели делать точно такие же вещи.

Видеть в них "скандинавское влияние" — это проявлять исторически недостаточно обоснованную идею. С другой стороны, видеть "скандинавское влияние" можно решительно во всем, даже в форме обуви или одежды. Это и видят закоренелые «норманисты». Говорить, что культура Кривичей была под сильным влиянием «скандинавов», как утверждает Л. Нидерле, по крайней мере безответственно. А разве в наше время, следуя парижской моде, люди попадают под "французское влияние"? Просто в то время было принято, чтобы мебель была похожа на европейскую. Мы сейчас скорее придерживаемся стиля «модерн», в прошлом веке был стиль «ампир». Значит ли это, что решительно вся европейская культура находится "под влиянием Франции"?

Л. Нидерле верен себе, систематически подчеркивая роль «скандинавов» в образовании Руси. Он договаривается до таких «перлов»: "Летопись рассказывает, что Словене поселились на озере Ильмень, построили Новгород и находились там еще до того, как, согласно традиции, в 862 году, а в действительности еще раньше туда пришли во главе с Рюриком "скандинавские Русы"…"

Что Рюрик Годлавович туда пришел со своими Руг(с)ами, Ранами и Вендами, не подлежит сомнению, но чтобы он был «скандинав» — это давно въевшаяся «норманистская» ложь! Сын короля мекленбургских Славян «скандинавом» не был, а пришедшие с ним "Руг(с)ы" были такими же Славянами и Русами, как и все Славяне восточной Европы. Русами они назывались еще во времена царя Замаха (или Маха), т. е. до V-го века, когда все Славяне — западные, восточные и южные — были одним народом.

"Прежде Склавины и Анты были одним народом" (перефразировка наша, Ю.М.), — говорит Прокоп[ий]. Странно, что «норманисты» этого не читали! Все, что могло нарушить их «теорию», они либо избегали, либо просто "не читали"!

Иной раз они, впрочем, источники «исправляли» в нужном для них смысле.

Далее Л. Нидерле говорит: "О приходе новгородских Словен на озеро Ильмень нам ничего не известно (но я полагаю, что это произошло задолго до IX века). Не известно также, почему у этой ильменской колонии в отличие от других сохранилось наименование «Славяне», и каким образом они были связаны с местностью, где это племенное название возникло".

Нам кажется, что мы можем ответить на некоторые из этих вопросов.

Первое. Новгородская земля была колонизована Славянами западной группы, отколовшейся от Славян восточных, или Русов, и назвавшейся «Склавенами». Это была группа Вендов Балтики, и к Вендам присоединились Кривичи из восточных Славян (Русы). Группа Вендов была сильнее, и потому они себя назвали «Словени» в отличие от Русов (Кривичей). Города Либава (Любава), Виндава (Вендов) и даже Рига (Руга) доказывают это.

Прихода, как на юге Руси, на Ильмене не было. Было мирное переселение. Оно было, вероятно, в III или IV веке. Потому и не сохранилось воспоминания о приходе. Вместе с тем в некоторых северных летописях все же говорится, что такой приход был. Насколько это верно и не является ли это позднейшей попыткой «подогнать» новгородскую историю "под киевскую", судить не беремся. Можно, однако, предполагать, что Новгородцы претендовали на первую роль, а она оказалась сыгранной Киевом, и это сильно раздражало самолюбие Новгородцев.

Тем не менее кристаллизация Русского государства начиналась неоднократно и в разных углах Восточной Европы. Удалась она лишь на севере, в Новгороде, и на юге, в Киеве. Не везде были одинаково благоприятные условия, т. е. местные условия. Но даже и там, где эти "благоприятные условия" существовали, они были далеки от «благоприятности» и требовали долгой и трудной борьбы. Так, Новгороду пришлось долго и тяжко бороться против Нурманов, а Киеву — против степных народов, из которой наиболее тяжкой была борьба против Готов, Гуннов, Аваров, Печенегов, Хазар, Булгар, Половцев и других народов. Эти «находники» всегда приходили либо с юга, либо с востока, реже с запада. Единственно север был спокойным для Русов.

Л. Нидерле такой идеи не имел, ибо для него Славяне — это разные группы; особенно же далеки друг к другу восточные и западные Славяне. Вообразить, что Рюрик, например, мог быть западным Славянином и что он пошел подпирать государственность восточных Славян — это было бы равносильно признанию Славянского единства. Будучи западником, Л. Нидерле такого единства не видит и, вероятно, не признает.

Если бы он думал иначе, то он мог бы задуматься, почему «норманисты» называют «скандинавскими» Русов, когда слово «русый», «русак», «Руса» (да еще "Старая Руса"!), «рус», «раз» и «рас», «роса», «русявый», «рос-» употребляются в русском языке. Он бы знал тогда, что это исконное русское слово и что корень идет из Санскрита.

"Скандинавских Русов" тогда ему пришлось бы, конечно, бросить и дальше их не поминать. Но это-то и беда! Как же бросить "норманизм"?! А что же тогда будет на его месте? Славянская самобытность М.В. Ломоносова![363] И другой нам в нашей древней истории не нужно! Немцы же, Французы, Англичане смогут тогда как следует заняться своей собственной историей. Мы им в этом ни в коем случае мешать не будем.

Но самый главный наш аргумент заключается в том, что в Скандинавии не найдено никаких следов "скандинавских Русов"! Искали сами скандинавы же. Следовательно, нельзя сказать, что их "намеренно не нашли". Нет никаких следов даже мифического «Рослагена». Ничего! На вопрос "почему?" есть только один ответ: "Потому что их там никогда не было!" То есть никаких "скандинавских Русов" в природе не было! Итак, вся "норманская теория" есть сплошной плод воображения.

При каждом внедрении каких-либо чужеродных элементов в толщу нации остаются, например, слова. Немцы времен Петра Великого оставили изрядное количество немецких слов в русском языке. Но «скандинавы» — ничего! Нельзя же считать десяток слов, якобы "скандинавских",[364] оставшихся в языке, "следом влияния скандинавов". В Новгороде тоже не осталось никаких следов — ни архитектурных, ни могильников, ни каких-либо предметов. Правда, с тех пор прошла тысяча лет. Однако, в Англии, например, где были приглашены" Норманы ("придите и княжите!"), остались многочисленные следы. На Руси же ничего нет… Мы повторяем: потому что никаких «скандинавов» на Руси не было!

Из предыдущего тоже видно, что название «Словени», или «Славяне», было общим для всех Славян Европы, а, может, и для восточных Славян тоже, и никак с местностью не связанным. Если такую идею оспаривать и даже отбросить, тогда должно думать, что новгородские Словени, Словаки Чехословакии и Словенцы Югославии представляют собой один народ, разорванный событиями на три части, как были разорваны Сербы, Хорваты и другие. Однако, разница физическая, и в характере этих народов, заставляют признать скорее общность названия «Славяне», чем общность этнии. К сожалению, документация по этому вопросу совершенно отсутствует и источники молчат.

Когда могли прийти Словени в Новгородскую землю? Вероятно, не раньше V-го века до Р.Хр. Их приход можно связать с передвижениями племен, вызванными нашествием Дария в 512–513 гг. до Р.Хр. Логически это вполне приемлемо. Где были Словени до этого? Вероятно, южнее. Где именно, трудно сказать без точного изучения вопроса. Предположительно можно приблизительно указать район от земли Невров до бассейна Вислы. Однако, это только предположительно, там никаких, даже археологических, указаний об этом нет.

В районе озера Ильмень жили Финны, и Словени, придя туда, уже нашли финское племя Чудь живущим по его берегам. Видимо, Словени и Чудь мирно ужились и друг с другом не воевали. Да и что им было делить? Чудь ловила рыбу и охотилась, а Словени занимались поначалу земледелием и скотоводством. Позже они взялись за торговлю, так как через Ильмень шел торговый путь "из Варяг в Греки". Но вначале они были только земледельцами и оседлыми скотоводами. Позже, присмотревшись к ним, тем же стали заниматься и Чудины. В культурном отношении они были, конечно, примитивнее Словен, но все же земледельческую культуру восприняли сравнительно легко. Вскоре они стали смешиваться со Словенами. В настоящее время их первоначальный — финский — характер исчез и они полностью ассимилировались.

Сами Словени, будучи на торговом пути, занялись торговлей, преуспели в ней и стали быстро развиваться.

Новгород был хорошо построен, имел мостовые, водопровод и даже канализацию. Грамотность в Новгороде была всеобщей. Читать и писать умели не только мужчины, но и женщины. Правда, документация об этом сообщает только за период, когда наступила христианская эра. Однако, имея в виду торговлю как основное занятие Новгородцев, трудно согласиться с мыслью, что горожане в то время были неграмотны! Грамотность была, но она, вероятно, была более примитивной и локальной. В частности, можно себе представить, что в это время писали «сплошняком» и что не все буквы были привычной для нас формы. Правда, до сих пор еще не найдено дохристианских надписей, но это еще не доказывает, что их совсем не было.

Надписи были. Хоть самого примитивного вида, но были. Они не сохранились по причине частых пожаров. Новгород был деревянным и периодически выгорал. Но вообразим, что у нас есть дела с «заграницей» (Ганза[365]) и мы не можем записать, сколько послано товара, какого товара и сколько получено? Как же можно было торговать при этом? Этак Новгородцы могли разориться в два счета. Конечно, если не служащие, то хоть купцы должны были уметь как-то записывать свои торговые дела.

Новгородские Словени по мере развития своих дел стали распространяться на запад — к реке Луге, на север — к реке Ладоге и на восток — к реке Мсте. Однако, Финны им здесь преградили путь, и они пошли на Заволочье. В Х-ом веке Словени достигают Белозера, где жила Весь, финское племя, а к XI-му и следующим векам Новгородцы идут на Мологу, Тверцу, Шексну, Сухону, Кострому и по Волге — на Оку. В то же время шла колонизация Кривичей. Трудно что-либо сказать точного об этом. Историки не имеют общего для них взгляда по вопросу новгородской колонизации.

Конечно, главная вина падает на «норманизм», который почти двести лет владел мыслями специалистов и препятствовал русскому решению вопроса. Русской истории мы еще не имеем! До сих пор у нас была римско-греческая "История Русов", а затем — немецкая…

Мы не имеем единого принципа в изучении нашей истории. Каждый новый «историк» объявляет свою историю…

"История древнепольского государства" (см. В.Д. Королюк, Изд. АН, Москва, 1957 г.) хоть и дает ответы на некоторые вопросы, но гораздо меньше освещает древний период, чем даже русские источники. Отсутствие писанных документов тому виной. Вместе с тем, может, такие документы и существовали, но они были уничтожены в период христианизации. Проповедники, на этот раз католики, стремились, чтобы "все начиналось с христианизации". К тому же стремились и Советы в первые годы после революции. То же произошло и в древние времена в Китае. Наконец, то же было в Германии Гитлера.

История древнепольского государства, однако, показывает некоторые детали развития, которые не показаны в источниках русской истории. С другой стороны, и там, и здесь действуют одни и те же закономерности, которые, при наложении друг на друга, взаимно дополняют недостающее.

Мы считаем полезным остановиться на некоторых страницах древнепольской истории.

Так, указанный выше автор говорит, что "формирование лужицкой культуры[366] можно приблизительно датировать 1300–1100 гг. до н. э. Это было уже время развитого бронзового века, начавшегося на территории Польши только около 1700 г. до н. э. Но бронза не была первым металлом, ставшим известным населению польских земель. Таким металлом была медь…"

Таким образом, Польша переживала бронзовый век по-иному. Культура лужицких племен была земледельческой; они сеяли пшеницу, просо, овощи и разводили домашний скот. В то же время уже с этих пор возникла древняя торговля и установились торговые отношения с Кавказом и даже Сирией. На Соже и в других местах найдены бусы, которые шли из Египта! Как шел этот товарообмен, мы не знаем, но что он существовал, сомнения нет.

Нахождение бронзовых кладов того времени указывает также, что торговой меной товаров занимались уже отдельные лица, определенные лица, т. е. купцы.

Такие же клады бронзовых изделий найдены не только на лужицких землях, но и на территории Польши, что говорит о достаточно широком развитии товарных отношений. Возможно, что купцы были бродячими, а, может, они посещали периодически торжища и в опасное время закопали свое имущество, но были схвачены или убиты и назад не вернулись.

Лужицкие племена, населявшие Польшу в бронзовом веке, вели торговлю с Чехами и другими центрами бронзовой фабрикации.[367]

Хотя еще трудно говорить о характере лужицкой культуры, но археология уже располагает некоторыми сведениями. Так, основой лужицкого общества была большая семья. Патриархальные семьи входили в родовые объединения, а последние — в племенное объединение. Земледелие велось по способу пала, т. е. выжигания лесного пространства, и посева прямо на золу. Три или четыре года земля давала урожаи, а затем надо было переходить на новое поле и пускать новый пал. Это требовало применения большого количества рабочих рук, и потому землю обрабатывали сообща, целой семьей.

Возле Познани найдено было городище на Бискупинском озере, где отчетливо сохранились в торфе как постройки, так и инструменты и орудия, служившие для обработки земли: рала, мотыги, каменные зернотерки, бронзовые и железные серпы, горшки и т. д. Лужичане этой эпохи сеяли просо, три вида пшеницы, два вида ячменя, мак, лен, горох, фасоль, чечевицу, репу и разводили коров, свиней, овец, коз, а также держали собак-овчарок, помогавших стеречь скот. В болотном торфе найдены кости всех домашних животных, но не больше двух процентов костей диких животных. Это показывает, что охота в те времена уже не играла заметной роли. Около 1800 года до н. э. у Лужичан уже были в употреблении возы и упряжка для волов (ярмо).

Несмотря на патриархальный строй семей Лужичан, нельзя сказать, чтобы то было нечто похожее на «коммуну». Для такого суждения нет достаточных данных, и хотя советские ученые это оспаривают, мы это общество назвать «бесклассовым» не можем.

Сами же советские ученые себе противоречат, говоря, что "в эпоху неолита, судя по имеющемуся археологическому материалу, начинают появляться различия в погребальном обряде в зависимости от положения, занимаемого покойным в племени…" (см. стр. 42 "Древнепольского государства", В.Д. Королюк. Изд. АН, Москва, 1957 г.) Раз уж в эпоху неолита было так, то в бронзовую и последующие эпохи это должно было проявляться только сильнее.

И точно так же советские ученые молчат о религии лужицких племен. Однако, она должна была быть.

Была также постоянная война, и она требовала воевод, а не только родоначальников, ободряющих мужиков криками: "Навались, ребятушки! Бей их, окаянных!" Эти воеводы вводили военный строй, постоянную тренировку еще в часы мира. Отличавшихся они, несомненно, делали младшими начальниками.

Военные схватки были нешуточными, и это доказывают "гроды",[368] т. е. укрепленные места. Они появляются в 900–700 гг. до н. э. Вызваны они и междоусобными войнами внутри племени. В Силезии, например, тоже есть эти «гроды», но на Силезию не нападал никакой чужеземный враг. Значит, оборонялись от «своих»… Особенно неспокойна была жизнь в эпоху раннего железа и в "гальштатскую эпоху",[369] от 700 до 400 гг. до н. э.

В это же время чрезвычайно возрастает количество оружия в погребениях. Это же обозначает, что религия древних Лужичан представляла загробие как такую же жизнь, что и на земле, полную борьбы, опасностей и где требуется для самозащиты оружие. Железный век принес с собой и социальную дифференциацию, а также обособление военных, ведущих войско уже как надо, по всем правилам. Эти люди требовали и особого к себе отношения в мирные времена.

Вместе с тем, приход железа обозначал, что не надо было больше покупать дорогую медь или бронзу где-то далеко, а болотная руда была рядом. Это отразилось на экспорте и импорте того времени. Виташковский клад, найденный в Виташково в 1882 г., показывает, что украшения и посуда были с юга, из Причерноморья, из дунайских земель, Средиземноморья и даже Египта. Конечно, золотые и серебряные сосуды были предназначены не для простых земледельцев!

Платили за эти товары, вероятно, мехами, воском, медом и… рабами! Их поставляли постоянные войны. Знать, конечно, обладала и большими стадами. Однако, этот процесс был долгим и трудным, и все это происходило не сразу.

Тут наступает изменение в погребальном обряде и появляются так называемые "подколпачные погребения",[370] название которых произошло от того, что сожженные остатки покойника, ссыпанные в яму и частично прикрытые землей, накрывали еще большим глиняным горшком.

Вскоре, как говорит автор, начался упадок лужицкой культуры, происшедший вследствие вторжения Скифов. Этот упадок сыграл печальную роль в жизни людей Лужицкой культуры, так как началась (около 550–400 гг.) поморская экспансия. Лужицкие племена, ослабленные войной со Скифами, не могли противиться северному завоеванию. Хотя поморские племена и были родственными лужицким не только по культуре, но, вероятно, и по крови, у них была крепкая социально дифференцированная структура. Это отражают и поля погребений. Среди 161 могил 97 оказались бедными, кроме урны с прахом ничего не содержавшими. 13 погребений можно назвать средними, без металлических предметов; более богатых, обладающих металлом — 48, и только три можно назвать действительно богатыми. Вместе с тем вместо родового захоронения появляется индивидуальное.

Вслед за тем начинается объединение племен лужицкой культуры.

Война все время потрясает экономическую основу племен. Праславянский характер этой новой смеси лужицкой и поморской[371] культур вне сомнения, но автор предлагает быть «осторожными» и вслух этого отнюдь не говорить, пока-де "кто-то не сказал этого открыто"! Это — характерная черта трусости в советских условиях. Почему нельзя "сразу сказать"? А потому, что создалась привычка ждать, пока Немец не скажет! Мы же не боимся признать лужицко-поморскую культуру славянской.

Если мы ошибаемся, пусть нам это докажут, основываясь хотя бы на методе Л. Нидерле: "Это… как его… Я думаю, что это не так!" Может, мы тогда из страха перед авторитетами не посмеем и возразить, а может, и посмеем, и даже перейдем на "непозволительный тон", без всяких определений и дополнений, и даже без придаточных предложений…

Всяко бывает, а особенно — когда истина назрела.

Несмотря на относительную бедность поморских погребений, наслоившихся на лужицкие, все же можно судить, что объединение возникло в результате постоянных войн, а не в результате падения культурности. Наибольшей силы переселения поморских жителей на лужицкие земли достигли в так называемый "латенский период"[372] железного века (около 400–150 гг. до Р.Хр.), когда северные люди прошли до Одера и до [территории современнюй] Западной Украины.

В результате соединения лужицкой и поморской культур развилась новая археологическая культура ("гробов клещевых"[373]) "подколпачных погребений", из которых в I-ом веке до н. э. возникает "культура ямных погребений".[374] Это погребения зольных останков сожженных на погребальных кострах [умерших],[375] собранных в полотняные или кожаные мешки. Их клали затем в необложенные могилы и зарывали. На дне же могил оставляли глиняную посуду и металлические вещи, потребные покойному в будущей жизни.

Этот период совпадает в Польше с возникновением ранних славянских племен. Этния их очевидна. В I и II веках нашей эры записаны первые известия о Венетах в Польше. Оттуда пошло и все западное славянство.

Во второй половине первого тысячелетия до Р.Хр. возникли (пришли?) Кельты, организовавшие государство. Они опирались больше на чешские земли. Так, известны руины большого кельтского города у нынешней Праги — Страдонице (по имени соседней деревни), который был большим и богатым. Его коммерческие связи шли от Балтики до Римской империи. Названия этого города до сих пор не удалось установить. В IV веке нашей эры Кельты чеканят серебряную и золотую монету. Кельты, однако, не смогли повлиять на этнию местных племен и вскоре начали растворяться среди них. Это видно на изменении погребального обряда Кельтов.

Что древняя Польша была котлом, в котором шел славянский этногенез, не подлежит сомнению, но, по нашему мнению, это были лишь западные Славяне. Южные происходили из Днестровского котла, а восточные — с Днепра и его верховьев. Восточные Славяне имели также отношение и к Дону с Волгой. На Дону образовалась Приазовская Русь (арх. Миллер, "Дон и Приазовье в древности", Мюнхен, 1958 г.)

Кельты входили в славянские земли небольшими поселениями и потому не могли оказывать влияние на местную этнию. Однако, они принесли с собой более широкое применение железа в хозяйстве. В Польше под влиянием Кельтов развилась "культура ямных погребений", делившаяся на две ветви: пшеворскую[376] на земле лужицкой культуры гальштадского периода и на оксывскую.[377] Пшеворская культура совпадает с племенами Венетов и Лугиев, занимавших земли к западу от первых. Оксывская культура территориально совпадает с поморской (см. стр. 53 "Древнепольского государства", Королюк, Изд. АН СССР, Москва, 1957).

Пшеворцы жили в больших избах либо в землянках. Кладбища их насчитывали сотни погребений и образовывали большие «поля». Однако, больше небольших "полей погребений", в несколько десятков человек. Точно так же, как и в "лужицкую эпоху", они мертвецов сжигали, но прах ссыпали в ямы, а не в урны. Среди вещей, сопровождающих покойника в могилу, много железных украшений, оружия, хозяйственных орудий, обоюдоострых мечей, наконечников копий, деревянных щитов с железным умбоном посредине, удил, шпор и других предметов конской упряжи. Все это тронуто огнем. В I-ом веке н. э. появляются богатые бронзовые и серебряные клады с привозными вещами из Римской империи. Со II-го века н. э. Римская империя стала нацеливаться на "варварский мир" с целью его захвата. Империя нуждалась в постоянном притоке свежих рабов. С этой целью Римляне предпринимали экспедиции против «варваров», грабили население и уводили в рабство.

С этого времени начали возникать местные ремесленные центры, продукция которых уже шла на продажу. В Иголми, возле Кракова, возникло гончарное производство. В то же время окрестности Иголми и Новой Гуты были важными металлургическими центрами. Другие подобные предприятия были в первые века нашей эры на силезской земле и в южной части Польши. В Опольском районе в Силезии был найден большой металлургический центр III–IV века. Все это, конечно, вызвало большие социальные перемены в раннеславянском обществе. Появились богатые «господа» и бедные рабы. Источников почти нет, а потому невозможно дать точной живой картины того времени.

Княжеские могилы IV века говорят, что богатые люди обладали предметами роскоши, шедшими из Рима. В это же время старые роды стали распадаться, а на их месте возникла более гибкая община. Общество копировало свою организацию с Римской империи. Поэтому начавшееся Великое переселение народов разрушило его рабовладельческую структуру и установило феодальную организацию. Появились Гунны Аттилы, затем Авары, Болгары и т. д.

Римский мир рушился понемногу, а славянский возникал и креп.

III-ий век был веком тяжкой борьбы на Карпатах и Дунае, когда Степной союз атаковал твердыни Римской империи. Кроме того, когда наступило Великое переселение народов, везде в славянских землях пал институт рабства и установились феодальные отношения. Это значило в первую голову, что стали возвышаться имущие классы. Вместе с тем работники, ремесленники и крестьяне стали что-то зарабатывать. Рабам давали только кое-какую еду. Работник сам себя кормил и потому не умирал от истощения на работе. Это же позволило ему завести семью. Так простые люди могли уже на что-то надеяться, а не изнывать в безнадежном рабстве. Рабы, конечно, еще были, но это уже была пора "патриархального рабства". В то же время вспыхнул кризис рабовладельческой экономики и в Римской империи. Рабы стали невыгодными, так как они производили меньше, чем стоили сами.

Л. Нидерле несколько иначе описывает Поляков и их землю. Он тоже говорит об отсутствии источников, а к тому же в его время успехи археологии были весьма скромными. Все, что было о Поляках известно, относилось к IX и последующим векам. Время до IX-го века может быть изображено более или менее гипотетически. Одно можно сказать с уверенностью: Поляки меньше всего продвинулись со своей прародины между Вартой и Западным Бугом. Это и понятно, так как "битая[378] Дорога Народов" шла южнее. Идя с востока, они прежде всего наталкивались на сопротивление Степного союза, затем киевлян, а потому принимали южнее. Когда же они доходили до польских племен, они для них оказывались севернее, а потому в стороне от их пути.

Все, что мы знаем о Поляках, по словам Л. Нидерле, это то, что "Поляки принадлежали к западной ветви славянства и издавна являлись соседями Поморян, Велетов, Сербов, Чехов ([а также] Вендов, Ранов, Ободричей,[379] прим. Ю.М.) Однако, обилие диалектов, сохранившихся еще до нашего времени в польском языке, свидетельствует, что Польша тоже состояла из многих племен, впоследствии слившихся." Так же "как в Чехии, здесь усилилось одно из племен, подчинило себе другие племена, объединило их и дало свое имя всему вновь созданному объединению" (стр. 123 "Славян. древностей").

Советские исследователи косноязычны и не могут подчеркнуть, что Польша была создана не только политическими силами, но и силами экономическими (металлургические и гончарные центры, торжища), которые тоже сильно смешивали население и приковывали его к определенным местам. Из "Истории древнепольского государства" видно, что эти силы были не меньшими, чем силы национально-политические, а, может, в некоторых случаях они были большими. Но все это надо еще разыскать в словесной шелухе ученых, спрятанных под тремя замками дополнений, определений, обстоятельств времени, места и в «хвостах» придаточных предложений!

Экономическая необходимость была причиной национальной необходимости, а какое-то племя, которое больше всего ощущало в себе эту необходимость, заставило другие племена не только принять эту необходимость, но и подчиниться этому племени. Подробности этого процесса, конечно, ускользают от нас, а источников об этом нет.

Однако, еще Киевская летопись[380] называет две ветви Поляков, которых она именует Ляхами: Полян и Мазовшан. "Эти сведения дополняют и другие, современные источники", — говорит Л. Нидерле. — "Учредительная грамота Пражского епископства под 973 годом", затем "Житие св. Мефодия", "Описание путешествия короля Альфреда" и "Сообщения Географа Баварского", а также другие данные, свидетельствующие, что в области, первоначально занимавшейся этой группой Славян, обитали следующие племена: «Висляне» ("Уисляне" Географа Баварского) в верховьях Вислы, в позднейшей так называемой «Малопольше», с центрами Краков и Сандомир (Сандомеж); «Поляне» ("Пулани", «Полони», "Полани"), называвшиеся так по «полю» (равнине), на которой они обитали по обоим берегам Варты. Область Полян помещалась между Лютичами, Поморянами, Слензанами и Мазурами, т. е. между рекой Нотец, низовьями Варты, средним Одером (Одрой), доходя на востоке до Ленчицы и Серадза, обитателями которых были уже другие племена, вскоре объединившиеся с Полянами. Птолемей представлял Венед-Славян как многочисленный народ, расселившийся за Вислой, между Балтийским морем (Венедский залив), Карпатами (Венедские горы) и землями Певкинов и Феннов". (См. "Слав. древности", стр. 38).

Очевидно, Славяне, о которых говорится, что они были «Вендами», в первые века нашей эры в значительной мере подходят под понятие «Поляки». В храбрости им нельзя отказать и сегодня! В древности они могли быть еще воинственней.

Тацит колебался, причислять ли Вендов к Сарматам или к Германцам, но кончил тем, что считал их Германцами. В наши времена их считают даже «Кельтами» без всяких на то оснований.

Все потому, что неизвестно, "что скажут Немцы". Мы же говорим теперь, что мнение Немцев нас отнюдь не устрашает. Ну и что же? Говорить можно что угодно, а вот доказать можно далеко не всё.

Л. Нидерле говорит, что "древнюю область между верховьями реки Нотец и Вислой населили Куявяне,[381] однако упоминаются они лишь позднее, в хронике Кадлубека и Богухвала." Тот факт, что они не были упомянуты хронологически раньше, Л. Нидерле использует, чтобы отрицать их существование до этой даты. Этот метод, конечно, очень удобен для антиславянской точки зрения, но очень неудобен для нас. Мы считаем, что всякий упоминаемый факт существовал уже задолго до его упоминания. Считать, что он существовал лишь с момента упоминания заведомо неправильно.

Мы же должны во что бы то ни стало стремиться к истине, и тогда окажется, что врагами нашими заглушено, замолчано огромное наше прошлое и что ими же нам внушена неправильная, искаженная мысль о нас самих. Вот за это и борется автор настоящей книги.

Правда, совершенно точный, известный факт лучше, нежели общее положение, нечто туманное, не имеющее определенных границ. Однако, если факты скрыты или уничтожены, то общее положение — тоже хорошо. Оно препятствует возникновению неверного утверждения. Поэтому мы и не можем согласиться с точкой зрения Л. Нидерле. Наконец, он и сам позже сожалел о своем "норманизме".

При князе Мечиславе[382] Поляне присоединили другие племена, а в конце Х-го века, при Болеславе[383] ([в] 992—1025 гг.) объединение было закончено, так как этому в большой мере способствовало наступление Германцев на полабских Славян. Это сопровождалось, как всегда, разжиганием славянских внутренних противоречий, натравливанием одних против других и т. д. Болеслав боролся с этим твердой рукой и считал, что только создание крепкой Польской державы положит конец немецкому натиску. В то же время бежавшие из Полабии Славяне[384] сообщали, что делалось на родине.

Поляки объединились. Однако, держава Болеслава просуществовала недолго.

Полянская земля служила колыбелью Польши, что видно из старой народной традиции, указывающей первые народные, политические, религиозные центры в Гнезно,[385] Крушвиде и Познани. В 968 году в Познани было организовано первое Польское епископство.

Сведений о Мазовшанах, позже — Мазурах, тоже немного.[386] Они занимали земли по средней Висле, к востоку от Полян[387] и к северу от Свентокшинских гор. О племени Слензян[388] на верхней Одре, между реками Боброй и Вислой, мы знаем, что в Х-ом веке в их состав входил ряд более мелких племен. Два источника говорят об этом: Учредительная грамота Пражского епископства и Географ Баварский. Они называют Бобрян (Бобжан) на реке Бобре и Гвизде, Дедошан (Дзядошан) на нижней Бобре, Ополян у Полья и Требовян (Тшебовян), живших на сербских землях.[389] О Хорватах, которых возможно локализировать на верхней Одре и которых некоторые польские историки называют "польскими Хорватами" (см. книги А. Беловского, С. Смолки, Е. Богуславского, Бобринского, Бартошевича и т. д. См. "Слов. Старожитности", III, стр. 224) [сведений мало]. Хотя [известно, что] Хорваты, как и Сербы, были разорваны Великим переселением народов и отброшены то туда, то сюда. Так, несомненно, югославские Хорваты и Белые Хорваты на Днестре если не один и тот же народ, то народ весьма близкий по языку и обычаям. Карпы, или Хорпы, и Хорваты, вероятно, тоже синонимы, и считаются отдельными только благодаря усилиям немецких исследователей, для которых такое разделение очень удобно. Мы же с этим разделением не согласны.

На вопрос, когда такие разделения возникли, при каких вождях, князьях или иных обстоятельствах, мы ответить не можем. Однако, это ничуть не значит, что они[390] были глубокими и непоправимыми. Больше того, мы уверены, что будь обстоятельства иными, разделения бы сгладились и исчезли. Славяне легко принимали, например, Кельтов в свою среду, ибо знали, сколь опасно жить даже отдельным родам, а не только людям. Потому они брали их под свою защиту. Тем более принимали они остатки племен славянского корня.

Что касается отдельных родов, семей или даже воинов, то их принимали как своих, защищали и заботились о них как о своих же. Это верно целиком для восточных Славян и верно в большой мере для Славян западных.

Киевский летописец назвал Ляхами целую ветвь западных Славян, к которым присчитывает Полян, Мазовшан, Лютичей, Поморян, Вятичей и Радимичей. Византийский летописец Киннамос (II, 18), его современник, говорит: "Лехои, Скифские люди". Сюда следует также отнести название «Лингонес» Фомы (?) Сплитского (VII: "венерунт де патрибус Полоние, кви Лигнонес аппелантур", "Салон. История").

Польские историки Ляхов вначале не называют, а появляются они в Хронике Кадлубека, в Х-ой главе «Лехиты». Л. Нидерле думает, что позднейшие польские историки их "отсюда и взяли", забывая, что сам Кадлубек их "взял откуда-то"… Ведь в его время существовало множество преданий, легенд и старых сказов или песен. Кроме того, и археологические изыскания целиком опровергают предвзятость Л. Нидерле.

Ляхи существовали. Это были более западные Славяне, подавшиеся на польские земли под давлением Германцев. Иначе говоря, это были те же «Варяги», только в польской истории, которых "польские норманисты" не успели "подфабрить"[391] под "Норманов".

Зато в польской истории сумели истребить все, что было до Х-го века. Так, без археологии можно сказать, что до принятия христианства "Поляков не было". Сделали ли это только католические проповедники или им помогали еще и Немцы, мы твердо сказать не можем, но думаем, что и те, и другие. Нам известны методы "западных христиан" в Аляске, в современной Польше, на Балканах и в Галичине. По ним мы безошибочно узнаем и то, что делалось в древние времена.

"Лехиты" недаром упоминаются в польской истории. Это были "Ляхи вообще", к которым принадлежат и Поляки, т. е. люди западной ветви Славянства. Нам, Русам, они далеки, потому что они западной ветви, но они же близки, потому что они тоже Славяне.

Легенды в Польше существовали, как и везде. Так, Краков создан, якобы, великаном Краком, или Крком, который после создал Крконошские горы в Чехии. Ничего в этом странного или даже постыдного нет, и говорить на такие темы могли Кадлубек, Богухвал или Стрыйковский, не нарушая никаких правил приличия или благопристойности научной. За великаном Крком скрывается почти наверное какая-то историческая личность, за давностью времени забытая и ставшая вследствие этого легендарной. Это обычный путь формирования легенд, и он столь же закономерен для польского фольклора, как и для греческого или какого-либо другого.

Кроме того удивительно серьезный проф. Л. Нидерле утверждает явную нелепицу: "…польские и чешские летописцы, создавшие, помимо этого, и мифических праотцев Чеха, Лexa, Руса и Меха[392]…" К этим именам мы можем присоединить целый ряд древних легендарных имен! Что же из этого следует? Неужели все они придуманы? Или, может, все они недостаточно продуманы господами историками? Л. Нидерле принадлежит к тому классу людей, которые ни в чем не допускают отступления от мертвых схем! Однако, жизнь не похожа на схемы. Она проявляется как и где хочет.

Мы не считаем, что ранние польские историки "выдумали Чеха, Леха, Руса и Меха[393]". Они просто сообщили легенду, существовавшую до них. Так, известна нынче легенда про Богумира, про отца Ория, есть целый ряд Сказов Захарихи об архаических царях Руси. Народ, возможно, заменил их настоящие имена, но сказать, что их просто "не было" никак нельзя! Это будет проявлением своеволия в фольклорическом прошлом.

Дело в том, что так называемое "историческое прошлое" со временем, отодвигаясь в глубину времени, меняется и становится "фольклорическим прошлым", потом — просто «фольклором» и, наконец — неясным "воспоминанием чего-то", что трудно даже расшифровать. Поэтому следовало бы внимательно пересмотреть так называемые "выдуманные сообщения прошлого".

В эту рубрику господа «норманисты», пользуясь временным преимуществом, "запхали"[394] не одну интересную страницу нашей истории! Новый пересмотр так называемых «фальсификаторов» назрел! Нельзя же огульно принимать все, отброшенное «норманистами», как «неверное». Оно было «неверно» с их точки зрения, потому что нарушало «норманистские» установки. А может, отброшенное подойдет нам как нельзя более?

Мы, например, зная народные легенды, вполне понимаем, что Поляки могли иметь легенду "О Чехе, Лехе, Русе и Мехе[395]". Ничего в этом худого нет. Была же легенда "О трех китах"? Да, скажут нам в ответ, была, конечно, но это "не одно и то же". Так вот, этого аргумента, основанного на суждении: "это совсем другое дело" мы не принимаем! Это — огульное "отпихивание вопроса". Яснее: это — не аргумент!

Еще больше шансов, что "Легенда о Чехе, Лехе, Русе и Мехе[396]" существовала реально, видим мы в том, что ее знают не одни Поляки, но и Чехи. Ну, а если она была реально, то за ней же есть и реальное содержание. Его нельзя отрицать только потому, что "мы это считаем несерьезным"!

Л. Нидерле говорит: "Наименование “Лях” (Чешское — “Лех”) дано было Полякам их соседями, (что) подтверждается также тем, что как Литовцы, так и Венгры сохранили это старое название (“Ленкас”, “Ленгиел”, а в турецком и иранском языках сохранилось название “Ляхистан” для обозначения Польши".

Здесь одно неверно: наименование «Лях» могло быть "дано соседями", но могло быть и просто древнейшим, сохранившимся у одних соседей и исчезнувшим у других. Это — типичная логическая ошибка в суждении, которую делают многие "по методу исключения третьего". В наше время мы не имеем права делать таких ошибок! Не исключено, конечно, что «Ляхами» их называли соседи, но тем же именем они могли себя называть и сами. И что это так, а не иначе, ни из чего не видно.

Л. Нидерле говорит, что "так их называли соседи и скорее всего восточные. Западные соседи Поляков — Лютичи, Ободриты и Сербы — этого названия не знали, в противном случае следы его сохранились бы в многочисленных известиях западных источников".

Это, конечно, верно только наполовину: если Поляки всегда жили только на одном месте, непонятно, как их западные соседи не знали названия «Лях», но если Поляки в это время жили, скажем, севернее? Тогда более северные соседи будут знать старое имя, а новые, более западные и южные, будут их называть новым именем, не похожим на "Лях".

Л. Нидерле говорит, что Поляне были земледельцами, а Ляхи охотниками. Мы можем принять это без особых доказательств, но Л. Нидерле не доказывает и этого, а просто высказывает предположение. Оно правдоподобно. Тем не менее логически оно не следует из рассуждений ученого.

Дальше Л. Нидерле делает экскурсию в лингвистику, упоминая работы В. Ягича, А. Соболевского, В. Негрина, Е. Бернекера, которые выводят слово «Лях» из слова "ленда",[397] русского "ляда",[398] чешского "лада".[399] Весьма путанно он объясняет, что жители полей — хлебопашцы, а жители «ляды» — нераспаханных полей — охотники и скотоводы. Таким образом, «Ляхи» первоначально были охотниками, а «Поляне» — хлебопашцами. Областью «Ляхов» было Повисленье, Мазовщина[400] и Малопольша, где наименование «Ляхи» удержалось до сих пор.

"Отсюда, — как говорит Л. Нидерле, — понятно, почему русские Славяне и Славяне, обитавшие в Венгрии, звали Поляков «Ляхами», в то время, как Лютичи, Сербы, Ободриты,[401] знавшие в качестве соседей только Полян, называли и весь народ этим вторым именем".

Л. Нидерле все же настаивает, что это "экономическое различие между Ляхами и Поляками само по себе не обозначает предшествовавших ему этнических различий между обеими группами населения". Таким образом, он не настаивает на положительном[402] заключении из этого различия, что несомненно неверно, так как такое различие было и этническим.

Другой вопрос, насколько данное различие было глубоким. "Ряд историков Польши все же сделал вывод, что Ляхи были иного происхождения, чем остальной польский народ, и что они пришли со стороны, подчинили население и удержались в виде шляхты, вскоре полонизировавшейся, но по происхождению бывшей все же чужой". Так говорит Л. Нидерле. Наше мнение: эта идея не лишена значения.

Действительно: те же Варяги, которые пришли в Новгород и Киев (западные Славяне, но не "Норманы"!), должны были прежде пройти через польские земли и сделать что-то подобное там, а затем — идти на Русь. Именно, исходя из русской истории и правильно определяя понятие «Варяги», можно объяснить эту главу польской истории, а вместе с тем, исходя из истории польской, можно осветить некоторые темные места истории русской.

Так эта теория "чужеземного происхождения польской шляхты" появилась в польской историографии еще в 1730 году, проповедуемая сначала робко, а позднее, с 1837 года, все настойчивее. Эта точка зрения защищалась И. Лелевелем, К. Шайнохой, В. Мациовским, А. Куником, А. Беловским, а позднее главным образом Фр. Покосинским. Лелевел и Беловский видели в польской шляхте касту, пришедшую с Балкан; Шайноха и Куник видели в ней германскую дружину (обратим внимание на аналогию с «Норманами» в русской истории! Прим. Ю.М.); Мациовский — племя полабских Славян; Пекосинский считал, что Лехиты — обитатели здешних мест, а шляхта — захватчики, пришедшие в VIII–IX вв. из земли Ободритов[403]" (см. Л. Нидерле, "Слов. Старожитности", III, стр. 229). Однако, говорит Л. Нидерле, "историческими свидетельствами эти теории не подтверждаются".

Но что-то ведь заставило этих ученых так думать? И если даже нет "исторических свидетельств", то есть «что-то», зовущее пересмотреть вопрос. Его нужно пересмотреть! Археология дала недостающие свидетельства. Теперь вопрос стоит еще серьезнее, и отмахиваться от него никак нельзя.

Л. Нидерле говорит: "Такого известия, которое подтверждало бы приход особого племени завоевателей и образование из него шляхты, нет. Польское дворянство, как и всякое другое, образовалось в результате эволюции старых социальных отношений, и если в этом процессе и приняли участие чужеродные элементы, то все же это не дает оснований отождествлять всю шляхту с каким-то особым, чуждым Полякам племенем…" Одним словом, он признает, что "чужеродные элементы" были, но… "они не были"! Это типично для Л. Нидерле. Никто и не говорит, что пришельцы составили "всю шляхту". Они могли приходить постепенно и постепенно же вступать в ряды шляхты, но так, что в конце концов в их рядах оказалось много пришельцев. Достаточно и небольшой, но чрезвычайно активной группы, чтобы изменить всю группу.

Л. Нидерле указывает границы доисторической Польши: "Они ясно видны уже из того, что говорилось о границах соседних с Польшей народов. На западе польская граница шла по рекам Гвизда и Бобра, затем по Одеру до впадения в него Варты. На севере граница шла по Варте и реке Нотец вплоть до Вислы у Торуня, откуда Поляки вскоре стали дальше проникать на север. Затем (граница шла) по нижнему течению Осы и Дрвенца. На востоке старая польская граница, судя по всему, проходила недалеко от нынешней, придерживаясь левого берега Буга и Стыра. В Галиции эту старую границу установить пока трудно. (Скорее всего она проходила между Саном и Вислокой). Естественную границу на юге составлял Карпатский хребет, а с Моравией и Чехией — Есеницкие и Орлицкие горы. Здесь издавна чешский элемент проникал только до района Опавы и Вислы (Одера?), к реке Ольше, подвергаясь здесь значительному влиянию польского языка. Окрестности укрепленного пункта Немчи были уже польскими."

Методы Л. Нидерле мы достаточно показали, но не мешает обратить внимание на следующий отрывок: "Повсюду, где жили Славяне, помимо упомянутых исторических свидетельств, до сих пор сохранилось много следов славянской номенклатуры, имен, образованных из славянских слов и имеющих славянские значения: — итц, — ца (или — за), винд-, -винден-. Однако, здесь нужно быть осторожным (не дай Бог, Немцы рассердятся!), так как эти окончания не всегда славянского происхождения!" (А например, кельтского, как говорит даже русский ученый А. Шахматов. Ну, как же не порадеть Немцу-то!).

Что Кельты смешивались со Славянами, видно даже из Страбона. Однако, нигде не сказано, что Кельты и Славяне — один и тот же народ. Поэтому славянскую номенклатуру нельзя называть «кельтской». При этом нам, русским, приходится особо извиняться, что в нашей же среде есть люди, ставящие немецкое впереди русского! Мы извиняемся также, что у нас есть господа Артамоновы, говорящие, что они "не знают, о каких Русах идет речь на юге Руси"! Экие ведь "Иваны непомнящие"! Но что же нам делать, если такие ученые у нас есть? Изменники своего народа имеются везде, только их обычно в профессуру не пускают.

Мы постарались дать как можно более точное и славянское содержание нашей второй книге по преистории Русов. Русами мы называем всех Славян вообще, но если кому обидно, пусть называют себя [кто] как хочет! Однако и этой книгой преистория Славян не исчерпывается. В ней уже видна древняя преистория. Материалы для нее уже собраны, но главная беда — нет времени заняться ею вплотную. Если же, паче чаяния, время найдется, мы постараемся сделать все, что можем, чтобы этот труд был доведен до конца.

Пока же мы заканчиваем эту вторую книгу.

22 июня 1967 года, Сан-Франциско, Калифорния, США.