"Франсуа Мориак. Пустыня любви" - читать интересную книгу автора

Сначала он двинулся быстрым шагом, потом, обезумев от тревоги, побежал, хотя
у него болело сердце. Небо заволокла грозовая туча. Последнему быку суждено
было истечь кровью под хмурым небом. За решетками садиков пыльные ветви
сирени взывали о дожде, как протянутые руки. Редкие прохладные капли уже
падали на доктора, а он бежал к женщине, видя ее перед собой на кушетке с
раскрытой книжкой, от которой она не сразу поднимет глаза...
Но когда он подошел к воротам, то вдруг увидел ее перед собой - она
выходила. Оба остановились. Мария запыхалась, она тоже бежала.
- Ведь я вам писала - до половины шестого, - сказала она с едва
уловимой досадой. Он окинул ее зорким взглядом.
- Вы сняли траур?
Она оглядела свое летнее платье.
- Но лилово-розовый цвет - это ведь полутраур.
Как непохоже было это начало на то, что он рисовал себе в воображении!
Безмерная трусость подсказала ему слова:
- Поскольку вы уже на меня не рассчитывали и вас, наверное, где-то
ждут, отложим до другого раза.
- Кто это, по-вашему, меня ждет? - живо спросила она. - Какой вы
странный, доктор.
Она направилась обратно к дому, он последовал за ней. Подол ее платья
из лилово-розовой тафты волочился в пыли, она наклонила голову, и ему
открылась ее шея. Мария предложила доктору прийти в воскресенье, в полной
уверенности, что в этот день незнакомого юноши в шестичасовом трамвае не
будет. И все же, когда в назначенный час доктор не пришел, она, загоревшись
радостной надеждой, бросилась вон из дома.
"Один шанс из тысячи, - рассуждала она, - что ради меня он поедет этим
трамваем... Ах! только бы не упустить эту радость..." Ей так и не довелось
узнать, ехал ли в то воскресенье незнакомый юноша в шестичасовом трамвае и
грустил ли оттого, что ее там нет... Тяжелые капли дождя разбивались о
ступеньки крыльца, по которым она торопливо всходила, слыша позади себя
шумное дыхание старика. Ах, как назойливы те, до кого нашему сердцу нет
никакого дела и чей выбор пал на нас, в то время как мы их вовсе не
выбирали! Посторонние люди, о которых мы не хотим и знать, чья смерть была
бы нам столь же безразлична, как их жизнь... Между тем они-то и заполняют
наше существование.
Они миновали столовую; в гостиной Мария распахнула ставни и, сняв
шляпу, прилегла на кушетку. Она улыбнулась доктору, тщетно собиравшему
обрывки заготовленных фраз, и сказала:
- Вы задыхаетесь... Я вас заставила слишком быстро идти.
- Не такой уж я старый.
Как всегда, он поднял глаза к зеркалу, висевшему над кушеткой. Да
полно, не знает он себя, что ли? Почему у него каждый раз екает сердце и
лицо застывает в скорбном оцепенении, словно он ожидал, что из зеркала ему
улыбнется его юность. И вот он уже спрашивает: "Ну, как наше
самочувствие?" - спрашивает тем отечески-снисходительным тоном, который
всегда брал в разговорах с Марией Кросс. Она еще никогда не чувствовала себя
так хорошо, как сейчас, - она сообщила это доктору с удовольствием: хоть
маленький реванш за только что пережитое разочарование Нет, сегодня, в
воскресенье, незнакомый мальчик навряд ли оказался бы в трамвае. Зато
завтра, завтра он непременно там будет, и она уже вся была устремлена к этой