"Франсуа Мориак. Агнец" - читать интересную книгу автора

неприязнью, с жалостью, но уже, во всяком случае, с большим интересом. Да,
бесспорно, Ксавье его заинтересовал. Чувства, которые Ксавье вызвал в нем
своим признанием, тенью пробегали по его красивому, ожесточенному лицу.
Ксавье был счастлив. И в ту же минуту он спросил себя, не предает ли он свое
призвание: "Всякий человек, если вас привлекает в нем что-то, помимо его
души, пусть даже в этом влечении нет ничего порочного, отнимает вас у Бога.
Вы не вольны распоряжаться собственным сердцем, раз вы вознамерились отдать
его целиком Всевышнему, и должны поэтому решительно подавлять в себе тот
отзвук, что вызывает у вас любая встреча". Ксавье выписал этот абзац из
письма своего духовного наставника. Необходимо оборвать эту возникшую нить,
сказать то, что отшвырнет от него собеседника, и Ксавье снова останется в
одиночестве, на своем берегу, в пустыне.
Завтра вечером я поступлю в семинарию кармелитов[1].
- Как? Вы станете кармелитом?
Попутчик Ксавье был явно растерян.
- Нет, это семинария при католическом институте на улице Вожирар...
И тут же добавил:
- Впрочем, я не принял еще окончательного решения, просто я хочу
изучать то, к чему чувствую призвание. Пока я не взял на себя никаких
обязательств.
Незнакомец резко встал, но тут же снова сел, поджав под себя одну ногу,
и наклонился вперед, словно желая получше разглядеть Ксавье; щеки его
порозовели, от этого он как-то сразу вдруг помолодел.
- Быть не может! - воскликнул он. - Вы этого не сделаете!
И тут же добавил властным тоном:
- Еще не поздно, вы жертва, попавшая в лапы этим душителям. Уж я-то их
знаю, поверьте. Я помогу вам спастись, я вырву вас из их когтей, вот
увидите!
И Ксавье вспомнил, как родители отнеслись к этому его решению, как они
пожимали плечами, как старательно делали вид, что не принимают его всерьез,
как уверяли, что он и трех месяцев не выдержит в семинарии. "Только смотри
никому не болтай о своих намерениях, не то, когда удерешь оттуда, станешь
всеобщим посмешищем. Разве ты был постоянен хоть в одном из своих увлечений?
Начал изучать право, потом перекинулся на филологию, а теперь вот это...
Хочешь стать священником, - сказал отец, - пожалуйста, сделай одолжение. Что
бы там ни говорили, быть епископом - это положение, и даже просто получить
большой приход совсем не плохо. В конце концов, в наше время сделать карьеру
проще всего именно на этой стезе... Но ты... Уж я-то тебя хорошо знаю: ты не
способен преодолевать трудности, а значит, ты никогда ничего не добьешься".
А Жак, брат Ксавье, орал: "Болван! Жалкая личность. Так и проживешь всю
жизнь!" Все были против, и отец, и мать, и брат, хотя все они считали себя
"верующими" и причащались по праздникам, и вот этот случайный попутчик тоже,
конечно, его осуждал, более того, испытывал ужас перед тем путем, на который
он хотел вступить. Во всяком случае, собеседник Ксавье хоть оценил всю меру
серьезности этого шага, понимал, что этим решается судьба. Вдруг Ксавье
услышал, что его спрашивают: "Как вас зовут?" Так, как дети, придя в школу
после каникул, спрашивают новенького: "Как тебя зовут?" Да, Ксавье не
удивился бы, если бы этот долговязый парень заговорил с ним на "ты". И он
произнес свое имя с той застенчивостью, с какой произносил его, когда был
мальчишкой: