"Франсуа Мориак. Агнец" - читать интересную книгу автора

прорывах виднелись уже рыжие виноградники и люди с корзинами за спиной. На
миг взгляд его задержался на аллее какого-то сада. Пожилая пара в черном не
спеша шла между облетевшими каштанами. Быть может, они носили траур по
своему единственному сыну. 27 сентября 1921 года. Сегодня Ксавье исполнилось
двадцать два года. Война окончилась, когда настал его черед быть принесенным
в жертву. А потом он заболел плевритом, и его вообще освободили от военной
службы. Но он не желает, чтобы судьба его миловала. Просто его временно
оставили в покое, потому что от него ждут другой жертвы, это он знал, знал
всегда. Он закрыл глаза. О, это присутствие Бога, о, эта уверенность! Его
словно сжимала какая-то рука - он ощущал ее жгучее прикосновение временами
так крепко, что у него прерывалось дыхание. Вероятно, она поведет его по
пути, который он себе и вообразить не мог. Бог не имел лица, он был воплощен
для него в лицах тех, кого Ксавье обожал, как ему казалось, со дня своего
рождения, "в этих миллионах Христов с темными и нежными глазами... Где он
прочел эти строчки? Его всегда жгли слова: "Зло, что вы причинили одному из
малых сих, вы мне его причинили..." Значит, каждый из них был Христом,
сливался с Христом. Всем людям открыта благодать - но это знает только он,
двадцатидвухлетний Ксавье, который переступит завтра в половине седьмого
вечера порог семинарии на улице Вожирар, чтобы "изучать то, к чему он
чувствует призвание". Собственно говоря, вся эта учеба, как он считал, даст
ему возможность жить согласно своему желанию, повинуясь своей натуре. И он
вдруг всецело отдался тому переполнявшему его ощущению счастья, против
которого его не раз предупреждал духовный наставник. "Вы, в силу
чувствительности своей натуры, - твердил он, - находите интерес в самом
себе, и природа его сугубо подозрительна. Отдайтесь всецело вере,
добродетели веры, она не только не требует никакого ответа во времени, но
даже, по сути, исключает его. Плоть использует все, идет на любые уловки, и
даже состояние благодати обращает себе во благо. Святые стали святыми не
благодаря своему экстатическому состоянию, а вопреки ему".
Ксавье хотел было снова взяться за журнал, но не нашел его.
- Извините меня, пожалуйста... я поднял его с пола...
Его попутчик протянул ему журнал.
- Читайте, прошу вас, - сказал Ксавье.
- Нет, я просто полистал его... Это чтиво не для меня, - добавил он со
смехом.
У него были очень белые редкие зубы; едва заметные морщины пересекали
лоб, и, глядя на них, можно было предположить, что он старше, чем казался
поначалу. Ему дашь скорее тридцать, чем двадцать. Красивое лицо со следами
бурно прожитой жизни. Или, может быть, война? Он воевал - об этом
свидетельствовала орденская ленточка в петлице. Коричневый пиджак
спортивного покроя, небрежно завязанный галстук, полуботинки на толстой
подметке производили то же впечатление, что и его лицо, - все это было
красиво, но чуть трачено временем, словно опалено. Кончики большого и
указательного пальцев порыжели от никотина.
- Вас это в самом деле интересует? - спросил он Ксавье и привычным,
видимо, с детства движением тряхнул головой, чтобы откинуть свесившуюся на
лоб прядь рыжеватых волос.
Ксавье так энергично запротестовал, что его собеседник расхохотался.
- Так что ж вы это читаете?
- Надо, - ответил Ксавье. - Видите ли... Я должен...