"Франсуа Мориак. Подросток былых времен (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Донзаку ничего не стоит дать вам полную библиографию.
- Но он ими восхищается?
- Да, но он не может не удивляться глупости и невежеству их
противников, он знает, как следовало бы с ними спорить, стоя на точке
зрения томизма. Он сумеет великолепно вооружить вас против них, причем
так, чтобы ваша позиция не отдавала ретроградством. Впрочем, богословие -
это только основа. Важно правильно выбрать себе специальность, например
каноническое право, одним словом, какую-нибудь дисциплину в этом роде, тут
вам не советчик, так уж у меня устроена голова - в ней умещаются только
определенные идеи.
Я свернул на аллею, ведущую к большому дубу, чтобы нас не могли увидеть
из дома. Сумерки еще не наступили, но от реки потянуло прохладой. Симон
теперь уже не пытался уйти. Хоть этого-то я добился. Он шел, опустив
глаза, словно окаменев, в глубокой сосредоточенности: жесткое,
мертвенно-бледное лицо без кровинки - не выделяются даже губы - с черной
двухдневной щетиной на щеках, это лицо встает у меня перед глазами, когда
думаю о Симоне. Таким я увидел его, когда мы подошли к большому дубу. Он
прошептал:
- Слишком поздно! Слишком поздно!
- Нет, не поздно, раз вы еще здесь.
Я сел на скамью, прислонившись к дубу. Он остался стоять.
Мне почудился трепет надкрылий готового взлететь майского жука. Ах,
удержать его, удержать во что бы то ни стало!
- Большой дуб, - сказал я, - помог мне сыграть забавную шутку с
господином настоятелем...
- Вы позволяете себе шутки с господином настоятелем?
Я рассказал ему о своей исповеди седьмого сентября.
Сначала он не хотел верить: "Э! Рассказывайте!" Он смеялся.
Никогда я не видел, чтобы он так хохотал. Раньше чем приобщать его к
"модернизму", придется научить его пользоваться зубной щеткой.
- Самое интересное, - сказал я, - что я действительно с детства
придерживаюсь идолопоклонства!
Я прижался к божественному дубу щекой, а потом надолго прильнул губами.
Симон присел рядом. Он уже не смеялся. Он спросил, не была ли эта исповедь
кощунством.
- Нет, настоятель рассудил иначе.
- Он знал, что вы неповинны в других грехах?
Я не ответил. Симон пробормотал:
- Извините меня.
- Вам не в чем извиняться. Просто я не люблю говорить о таких вещах.
- Однако они связаны со всей этой историей, с нашим спором. Да, с тем,
что господин мэр называет "грехом против природы", то есть с вынужденным
безбрачием... Вы не понимаете, - сказал он с неожиданной нежностью, - вы
ангел. Впрочем, полуангел, полудьявол, - добавил он, засмеявшись.
- Послушайте, Симон, я знаю, о чем идет речь, уж поверьте мне.
Разумеется, прежде чем согласиться на эти условия, человек должен испытать
себя. Но если хватит у него сил и мужества, как поможет ему это в
дальнейшем продвижении! Вас ждет крутой подъем, подумайте, какое
преимущество - не тащить за собой детей. Безбрачие? Но оно облегчит вам
победу.