"Уильям Сомерсет Моэм. Вкусивший нирваны" - читать интересную книгу автора

- Почему?
- Он не такой человек, чтобы поступить так.
- Как знать, на что бывает способен человек?
- Я определил бы его, как абсолютно нормального, ушедшего на покой
дельца, который живет на проценты с капитала, помещенного в государственное
бумаги. Мне кажется, история, которую вы мне рассказали, обычные каприйские
сплетни.
- Ну, пусть так -- сказал мой друг.
Обычно мы отправлялись купаться на пляж, который назывался "Бани
Тиберия". Брали извозчика, оставляли его у поворота дороги и шли напрямик
через лимонные рощи и виноградники, звенящие цикадами, напоенные жарким
запахом солнца, до края обрыва, откуда тропинка крутыми петлями спускалась к
морю.
Дня через два, когда мы были уже почти внизу, мой друг сказал:
- А! Уилсон снова здесь.
Похрустывая галькой, мы пошли по пляжу, единственным недостатком
которого было отсутствие песка. Уилсон увидел нас и помахал рукой. Он стоял,
выпрямившись, с трубкой в зубах, одетый только в трусы. Тело у него было
темно-коричневым и худощавым, но не худым, и по контрасту с морщинистым
лицом и седыми волосами выглядело почти молодым. Разгоряченные ходьбой, мы
быстро разделись и кинулись в воду. В шести футах от берега она была
глубиной в тридцать футов, но такой прозрачной, что было видно дно. Хотя и
теплая, она бодрила и освежала.
Когда я выбрался на берег, Уилсон лежал на животе, подстелив под себя
полотенце, и читал книгу. Я закурил сигарету, подошел и сел возле.
- Ну как искупались? - спросил он, заложил книгу трубкой, закрыл и
опустил на гальку у себя под рукой. Он явно был расположен поговорить.
- Чудесно -- сказал я. - Такого купанья нет нигде в мире.
- Люди, естественно, верят, будто это были бани Тиберия. - Он махнул
рукой в сторону бесформенных развалин, частично уходящих в море. - Полная
чепуха. Просто одна из его вилл, знаете ли.
Я знал. Но зачем мешать людям, когда им хочется что-то вам рассказать.
Если вы позволяете им просвещать вас, они проникаются к вам расположением.
Уилсон засмеялся.
- Забавный старичок, Тиберий. Жаль, что теперь утверждают, будто во
всех историях о нем нет ни слова правды.
Он принялся рассказывать мне про Тиберия. Ну, я тоже читал Светония и
исторические исследования возникновения Римской империи, а потому ничего
особенно нового не услышал. Но я заметил, что он довольно эрудирован, о чем
и упомянул.
- Ну, когда я тут обосновался, мне, естественно, стало интересно, а
времени читать у меня предостаточно. Когда живешь в месте, где полно всяких
исторических ассоциаций, то история как будто приближается к тебе. Как будто
ты сам живешь в исторические времена.
Следует сказать, что происходило это в 1913 году. Мир был уютным,
благоустроенным местом, и никому в голову не могло прийти, что хоть
что-нибудь серьезное может нарушить его тихую безмятежность.
- А вы здесь давно? - спросил я.
- Пятнадцать лет. - Он взглянул на спокойное синее море, и его узкие
губы тронула странно-нежная улыбка -- Я влюбился в этот остров с первого