"Уильям Сомерсет Моэм. Макинтош" - читать интересную книгу автора

- Детективные романы меня не интересуют.
- Ну и дурак вы после этого.
- Можете считать и так, если вам угодно.
С каждой почтой Уокер получал массу всякой периодики - газеты из Новой
Зеландии, журналы из Америки, и его злило пренебрежение Макинтоша к этим
эфемерным изданиям. А книги, которым Макинтош отдавал досуг, его раздражали,
он считал, что читать "Упадок и разрушение Римской империи" Гиббона или
бертоновскую "Анатомию меланхолии" - одно позерство. А так как держать язык
на привязи он был не обучен, то свое мнение высказывал не стесняясь.
Макинтош постепенно начинал видеть его в истинном свете и под шумным
добродушием обнаружил плебейскую хитрость, которая была ему отвратительна.
Уокер оказался хвастлив и нахален, но при всем том еще в глубине души как-то
странно робок и оттого питал вражду к людям не своего пошиба. О других он
простодушно судил по манере выражаться и если не слышал божбы и грязных
ругательств, составлявших значительную часть его собственного лексикона, то
глядел на собеседника с подозрением. По вечерам они вдвоем играли в пикет.
Уокер играл плохо, но заносился ужасно, выигрывая, глумился над противником,
а если проигрывал, выходил из себя. В тех редких случаях, когда к ним
заезжали двое-трое плантаторов или торговцев, чтобы составить партию в
бридж, Уокер, по мнению Макинтоша, показывал себя во всей красе. Не обращал
внимания на партнера, всегда торговался за прикуп, чтобы непременно играть
самому, и без конца спорил, перекрикивая все возражения. Чуть что, брал ход
обратно и при этом жалобно приговаривал: "Вы уж простите старику, глаза у
меня совсем плохи стали". Понимал ли он, что партнеры предпочитают не
навлекать на себя его гнев и сто раз подумают, прежде чем требовать строгого
соблюдения правил? Макинтош следил за ним с ледяным презрением. После бриджа
они закуривали трубки и, попивая виски, делились друг с другом сплетнями и
воспоминаниями. Уокер особенно смачно рассказывал историю своей женитьбы: на
свадьбе он так напился, что новобрачная сбежала, и больше он ее никогда не
видел. У него было множество приключений с туземками, пошлых и грязных, но
он описывал их, безумно гордясь своей лихостью, и оскорблял щепетильный слух
Макинтоша. Грубый и похотливый старик, он считал Макинтоша слюнтяем за то,
что Макинтош не принимает участия в его амурных похождениях и сидит трезвый
в пьяной компании.
Презирал он Макинтоша и за педантичность в исполнении служебных
обязанностей. Макинтош любил во всем строгий порядок. Его письменный стол
всегда выглядел аккуратно, документы были разложены по местам, чтобы сразу
можно было достать, что понадобится, и он знал назубок все правила и
инструкции, которыми регулировалось управление островом.
- Чушь собачья,-- говорил Уокер.-- Я двадцать лет управлял безо всякой
канцелярщины и дальше буду.
- Разве вам легче от того, что приходится битый час разыскивать
какое-нибудь письмо? - отвечал Макинтош.
- Бюрократ вы чертов. Хотя вообще-то неплохой парень. Поживете тут
годик-другой - исправитесь. Ваша беда, что вы не пьете. Напивались бы раз в
неделю, так совсем бы человеком были.
Любопытно, что Уокер совершенно не догадывался о неприязни, которая из
месяца в месяц зрела в душе его подчиненного. Сам он хотя и смеялся над
Макинтошем, но, постепенно привыкнув, почти полюбил его. Он вообще относился
к чужим слабостям довольно терпимо и скоро успокоился на том, что Макинтош