"Герман Матвеев. Семнадцатилетние " - читать интересную книгу автора

- Что? Ах, да... Что он говорил? - задумчиво переспросила Тамара. - Вот
и забыла. У меня память, как у тебя...
- Девичья!
- Нам с тобой надо заниматься. Память упражнять"
- Конечно! Только у меня и делов!
- Стоп! Вспомнила! Видишь ли, в чем дело... Часто мы читаем
литературное произведение и одновременно думаем - что, зачем и почему? А в
результате ничего не понимаем. Всякое произведение нужно читать без
предвзятого отношения к нему. Потом, когда прочитаешь, можно подумать и
проанализировать: чтя хорошо, что плохо, что взволновало и почему, кому
симпатизируешь, сочувствуешь и почему? Что нового узнала о жизни, о людях,
об идеях? - говорила она, невольно подражая Константину Семеновичу. - А ведь
что мы делаем? Мы часто произведение не анализируем, а анатомируем. Голову
долой, руки, ноги долой, живот распорем и... что получается? Все
разваливается, и никакого произведения нет. И удовольствия нет!
- Да уж какое тут удовольствие, если руки, ноги долой...
Тамара давно привыкла к шутливому тону отца, ли била с ним говорить и
всегда находила в нем хорошего слушателя.
- Мы привыкли смотреть на все явления жизни, литературы, искусства
рационалистически, - продолжала она ораторствовать, словно перед ней была
большая аудитория.
- Привычка - это большое дело...
- Когда я буду журналистом... Теперь я понимаю, в каком направлении
следует двигаться... Только все это надо еще крепко продумать, развить и
выработать в себе. Ох! Много еще работы, папа! - закончила она со вздохом.
- Послушай-ка, Тимоша, - сказал отец и протянул ей маленькую
фотографию. - Вот погляди на эту физиономию.
Девушка взяла фотографию, на которой был изображен усатый человек с
гладкой прической.
- Можешь ты его срисовать в таком виде, будто он на трибуне говорит, а
изо рта искры сыплются, а на другой картинке, будто он спит и искры из носа
сыплются?
- А зачем это тебе?
- Для нашей стенгазеты. Надо так нарисовать, чтобы похожий был.
- Когда это надо?
- Поскорей бы.
- Уроков задают много... Ну, ладно. Нарисую.
- Ты постарайся, чтобы смешней!
Рисовала Тамара прекрасно, но почему-то не любила это занятие и быстро
уставала. Выпуск стенгазеты школы она всегда откладывала до последнего дня.
Учитель рисования и многие другие советовали поступить в Академию художеств,
но не лежала у нее душа к рисованию. Вот и сейчас она с кислой гримасой
спрятала фотографию в полевую офицерскую сумку, но отказать отцу не могла.
- Тамара, ты собираешься сегодня спать? - раздался голос матери.
- Сейчас, мама!
Девушка допила остывший чай и принялась устраивать постель. Спала она
на походной складной кровати, которую отец где-то раздобыл по ее просьбе.
Она приучала себя ко всяким невзгодам. Каждый журналист, как ей казалось,
должен много ездить по стране, все видеть, знать и слышать, Она всегда
воображала себя за рулем своей машины, в которую погружены эта складная