"Герман Матвеев. После бури (повесть)" - читать интересную книгу автора

Против конторы Жига остановился. Нижние окна двухэтажного каменного
здания были ярко освещены. Здесь инженеры, техники и служащие копей
устраивали сегодня бал-маскарад.
"Интересно было бы поглядеть, как вырядились господа!" - подумал Жига,
вспомнив, что в молодости он и сам с приятелями ходил ряженым по деревне.
Обычно он выворачивал наизнанку шубу, мазал лицо сажей и изображал не то
зверя, не то черта. Другие наряжались кто во что горазд. Чаще всего мужчины
надевали женскую одежду, а женщины мужскую и при этом наводили сажей усы и
мазали подбородок. Главное, чтобы не узнали...
- Кто это? - раздался за спиной знакомый резкий голос.
- Это я... Жига, ваше высокоблагородие!
Аким Акимович, не поворачивая головы, быстро прошел мимо, вбежал на
крыльцо и, широко распахнув дверь, ушел внутрь.
Жига проводил его глазами, запахнул полу тулупа и медленно тронулся
дальше. По натуре трусоватый человек, он одобрял решительное и жестокое
поведение начальника. За спиной пристава Жига чувствовал себя в полной
безопасности. Рабочих-бунтовщиков, не желающих покориться царю-помазаннику,
городовой ругал последними словами. Но особенно ненавидел он студентов и
"социлистов". И о тех, и о других он имел смутное представление со слов
Кутырина. Ему казалось, что это были переодетые слуги антихриста в образе
людей. А в антихриста Жига верил и знал, что его пришествие ожидается в
ближайшие годы. Все признаки, указанные в библии, точно сходились. И
русско-японская война и смута по всей земле...
Пройдя несколько шагов, Жига снова остановился и прислушался. Звуки
пианино пробивались через двойные рамы и еле слышно, но четко доносились до
слуха полицейского.
Музыку Жига любил только в пьяном состоянии. В трезвом она настраивала
его на грустный лад. Сердце начинало сжиматься от непонятной жалости, а кого
и что надо было жалеть, - он не знал. Жигу никто не жалел, а он и подавно.
Так и сейчас. Как только в тихом звоне струн появилась стройная мелодия
вальса, к сердцу полицейского подкралась жалость. Чтобы не расстроиться
окончательно, он тронулся дальше, заглушая музыку скрипом шагов. Дойдя до
переулка, Жига остановился как вкопанный.
Во втором доме от угла из трубы поднимался столб дыма и был ясно виден
на фоне неба. По спине у полицейского поползли мурашки. "Что за
наваждение! - подумал он. - Печка топится".
Дом этот был давно покинут и стоял с заколоченными окнами, наполовину
занесенный снегом. Принадлежал он повешенному после восстания шахтеру
Зотову.
Сообразив, что дело "не чисто", Жига торопливо перекрестился, но дым не
пропал и противное чувство страха не исчезло. Если бы это случилось в другое
время, Жига, пожалуй, бы не испугался или испугался меньше, но на рождество
от нечистой силы можно ждать чего угодно.
Долг призывал выяснить "происшествие", и Жига, вторично
перекрестившись, свернул в переулок и осторожно приблизился к дому. Щели
заколоченного досками окна светились ровным огоньком. Полицейский оглянулся.
В переулке ни души.
"Что, если хозяин домой вернулся?" - мелькнула в голове непрошеная
догадка. Городовой ясно представил себе, как сейчас из дома выйдет Зотов,
этот крупный, суровый, большой силы человек и неторопливой, развалистой