"Леонид Матюхин. Дансон с нечистым или Дьявольское рондо " - читать интересную книгу автора

Но дедушка, казалось, не хотел принимать угрозу всерьёз. Он лежал
неподвижно, с закрытыми глазами. Вот только руку он прижал к телу так
плотно, что Серёже никак не удавалось под
сунуть под неё свою ладошку.
Раскрасневшийся от усилий Серёжа боролся, пыхтя, с дедушкиной рукой,
когда внезапно открылась дверь и вошёл вернувшийся с работы папа. Увидев у
гроба Серёжу, он подхватил его на руки и вынес из комнаты. Потом мальчик
слышал, как папа что-то сердито выговаривал своей сестре, помогавшей на
кухне тёте Дусе.
Серёжа никак не мог поверить, что дедушка умер "взаправду". Он не мог,
не должен был умирать! Поэтому всё происходящее воспринималось Серёжей как
нечто не совсем реальное. Он неоднократно подкрадывался к дверям большой
комнаты и, несмотря на то, что из них страшно дуло (видно, были полностью
открыты форточки) подолгу подглядывал в щёлку, ожидая, когда же, наконец,
дедушка пошевелится. Серёжа по собственному опыту знал, насколько это
трудно - оставаться долго неподвижным, притворяясь мёртвым. Но дедушка,
увы, не шевелился. И Серёже ожидание надоело. Взяв машинку, он отправился
на кухню.
На следующий день к ним пришло много людей. Они унесли гроб с
дедушкой, а потом вернулись назад уже без гроба.
- А где дедушка? - спросил Серёжа.
- Его похоронили, - объяснил папа.
- В землю закопали?
- В землю.
- А когда он вернётся? - любопытствовал Серёжа.
- Никогда.
- Совсем никогда?
- Совсем никогда.
- И завтра тоже?
- Нет, Серёженька. Ни завтра, ни послезавтра. И тут Серёже стало
жалко... себя.
- А кто же теперь мне будет рассказывать сказки? - спросил он папу и
расплакался.

* * *

Марлен Евграфович оказался на редкость благодарным слушателем. Он
поддакивал, хмыкал, кивал головою и всячески подчёркивал свой интерес к
повествованию Сергея. А тому было просто необходимо как-то отвлечься от
нервного потрясения, вызванного столкновением с хулиганами, и воспоминания
давали ему эту возможность. Посему он с удовольствием воскрешал в памяти
отдельные эпизоды, связанные с детством и отрочеством, успевая между делом
вытащить что нужно из холодильника, зажечь на плите горелки и открыть
консервные банки.
Полузабытые моменты, отрывочные сцены и целые картины возникали в его
памяти. Это напоминало бессистемное путешествие по каналам телевидения.
Казалось, какая-то сложная программа, основанная скорее всего на "автомате
случайных чисел" и игнорирующая хронологию, беспорядочно переключала каналы
его памяти, вырывая из неё разрозненные эпизоды. Но эта отрывочность, как
ни странно, не беспокоила его и ему не мешала. Что-то он рассказывал, а