"Александр Матюхин. Миромагия" - читать интересную книгу автора

задумчиво провел пальцем по черновому наброску. Этим линиям определенно
нужна помощь... Дело в том, что отец думает, будто его сыну все еще
двенадцать лет. Пусть он раструбил всем своим знакомым, что сынишке
исполняется двадцать, но в душе отец все еще видит маленького сопливого
подростка, который скучает по матери, которому нужны тепло и забота... Так,
это сюда... Сочный цвет... А ведь двадцать лет - это период взросления.
Полного и безоговорочного. Ну, как объяснить отцу?.. Дирижабль выходил, как
живой. В смысле, как настоящий. Этакий серебристый, гордо парящий над
облаками... А сюда нужен краешек солнца...
Клим отошел от мольберта и замер, наслаждаясь рисунком. До Пикассо,
конечно, далековато, но тоже неплохо. Есть чем гордиться.
Итак. Три дня назад Клим решил перебраться в загородный дом и устроить
на втором этаже творческую мастерскую. От этого дела Клим выигрывал дважды:
во-первых, у него появлялась возможность складывать готовые холсты как
угодно и где угодно, без оглядки на отца, а во-вторых, день рождения
автоматически отменялся. То есть, отец бы вряд ли притащил в загородный дом
кучу близких и далеких родственников, бабушку Фиму, дедушку Ефима и
пухленькую племянницу Вячеславу, которая славилась своим несносным
характером и желанием совершить над миром какое-нибудь насилие. Да они бы и
сами не приехали. Тем более, что погода обещала помочь - небо затянули
черные тучи, намекая на то, что солнца придется ждать не одну неделю, да и
дождь собирался уже не первый раз... Вот этот штрих существенно улучшит
ситуацию...
Клим улыбнулся собственной удачной находке и заспешил из комнаты за
чашкой кофе. В доме он был один до самой ночи. Отец обещал приехать после
работы.
В коридоре всюду сохли холсты. Клим рисовал с одержимостью алхимика,
уверенного, что тайна философского камня не за горами. Бывали дни, когда
Клим заканчивал одну картину и тут же приступал к другой, успевая быстро
перекусить парой тостов и чашкой кофе. Иногда он рисовал по двенадцать
картин за день, плюс еще две-три перед сном. Клим находился в той неуловимой
(но почти осязаемой) стадии любого творчества, когда кажется, будто мир
рухнет перед твоим гением на колени, и если не успеть завершить начатую
работу, то упустишь свой единственный в жизни шанс. О том, чтобы продавать
свои картины, или хотя бы показывать их кому бы то ни было (кроме отца и
редких гостей), Клим пока не задумывался. Гений и стеснительность всегда
ходят рядом. Свой любимый (на этой неделе) холст Клим держал у лестницы. На
холсте была изображена таинственная незнакомка с голубыми глазами. Ее Клим
увидел в кафе около университета. Незнакомка ела вишневый пирог и пила чай.
Конечно, Клим к ней не подошел, хотя глаз не мог оторвать. Конечно, он
нарисовал ее совсем не такой, какой она была в жизни. Но от внутренних
ощущений никуда не деться, верно?
Клим спустился на первый этаж, поставил чайник и принялся делать
бутерброды. Клим любил одиночество. В одиночестве можно сосредоточиться,
настроить мысли на нужный лад, окунуться в размышления с головой (как будто
ныряешь с большой высоты в воду и долго плывешь наверх). А размышления и
творчество - братья близнецы. В одиночестве к Климу приходили самые
невероятные образы, которые он мог запечатлеть на бумаге. Кто знает, может
быть когда-нибудь эти образы принесут ему мировую славу?..
Клим сделал бутерброды, заварил кофе и направился обратно на второй