"Уле Маттсон. Бриг 'Три лилии' " - читать интересную книгу автора


Мыши и мошки
Собирают крошки,
А сокол ищет
Кровавой пищи.

Миккелю она велела принести золы и паутины.
- Кровь останавливать, - объяснила бабушка. - Если попадется паутина с
росой, бери побольше.
Миккель выполнил поручение. И бабушка привычными руками принялась
лечить Боббе. Она остановила кровь, а птенца положила в корзину с опилками
возле плиты.
- Коли до завтра доживет, то и поправится, - сказала бабушка.
На следующий день птенец съел селедочную голову. На третий день он
вылез из корзины и прошелся, шатаясь, по кухне. Одно крыло волочилось, но
перелома не было.
- Как думаешь, бабушка, останется? - спросил Миккель шепотом.
Бабушка покачала головой. Боббе лежал у плиты и зализывал свои раны.
Царапины заживали, но глаз пропал.
На четвертый день бабушка отворила дверь, и птенец вышел на крыльцо.
- Вот бы остался, - сказал Миккель.
У него только и было друзей на свете, что бабушка и* Боббе. Но бабушка
старая, а Боббе окривел... В деревне за Бранте Клевом и вовсе дружить не с
кем, только дразнят.
- Поди удержи чайку в доме, - отозвалась бабушка. - Ей в море надо.
Гляди, как рвется.
Птенец махал крыльями, но взлететь не мог. Тогда он вернулся на кухню
набираться сил.
На шестой день бабушка жарила скумбрию. Миккель ел, останавливался
передохнуть и снова ел и все время не спускал глаз с чайки.
- Мы тебя назовем Белогрудкой, - сказал он. - Нравится тебе жареная
рыба? Нет? А то угощу.
Чайка смотрела на Миккеля круглыми глазами и даже съела у него из рук
еще одну селедочную голову. Немного погодя она выбралась из корзины и
зашагала, переваливаясь, на крыльцо. Здесь она подняла клюв кверху, хрипло
закричала, подпрыгнула, расправила крылья и взмыла над домом.
Боббе тоже подпрыгнул, но шлепнулся на землю, как блин. Миккель
Миккельсон сидел на ступеньке и даже не пробовал взлететь.
А птенец кружил над крышей - три раза возвращался, точно хотел сказать
спасибо за кров и еду. Потом поднялся совсем высоко и улетел в море.
И снова Миккель остался один с кривым Боббе и бабушкой Тювесон. Петрус
Миккельсон не появлялся. Море было пусто. Сельдь и та пропала - на север
ушла, говорили сведущие люди. Теперь в доме только и оставалось запасов, что
картошка да соль. В животе частенько пищало от голода.
В ту зиму Миккель лежал по ночам и слушал, как тявкают лисы на Бранте
Клеве. Знать, есть на свете твари поголоднее его... А ближе к весне они с
бабушкой увидели как-то утром много лисьих следов на снегу вокруг дома, и
все четыре курицы в сарае оказались загрызенными.
Бабушка села на колоду и заплакала, точно маленькая.
- Будь я мужиком да будь у меня ружье, - всхлипывала она, - а то сижу,