"Клейтон Мэтьюз и Артур Мур. Лас-Вегас" - читать интересную книгу автора

всему, то, что ты собираешься провернуть, - дельце опасное, слишком
опасное. А в Южной Америке тебя запросто разыщут и приволокут обратно.
- Ну ладно, ладно. Да мы сможем поехать куда угодно. У тебя будет все:
дорогие шмотки, денег полный кошелек, любые машины. Все, что пожелаешь,
кроме мужиков. Для этого занятия у тебя есть я, правильно?
Нона подошла к нему и поцеловала влажными губами.
- Верно, для этого у меня есть ты, Лэш. - Она лениво шлепнула его по
рукам, которые принялись ощупывать и оглаживать ее. - Прекрати. Яичница
подгорит.
Он со вздохом отпустил ее.
- Ладно, детка, вернемся к нашему разговору. Капуста нужна. Я тут
недавно пересчитал: у меня всего двадцать пять баксов. Этого недостаточно.
Нона нахмурилась.
- Раньше пятницы мне не заплатят. А воровать фишки каждый день я
побаиваюсь.
- Мы же с тобой договорились, куколка. Ты взялась за это дело!
Она разрезала яичницу пополам, разложила на тарелки и подтолкнула одну
из них Лэшу.
- Сделать тебе тост?
Он кивнул и стал ковырять в тарелке вилкой.
- Знаю, что ты думаешь обо мне, Нона, но я стараюсь выполнять свою
часть работы по-честному.
Небось считаешь, что и сама могла бы вынести эти фишки оттуда без моей
помощи? Думаешь, мне очень нравится наряжаться старухой и шнырять по
женским туалетам? Перед тем как идти на дело, мне каждый раз приходится так
тщательно выбривать физиономию, что рожа потом неделю болит!
- Да знаю, знаю. - Нона чуть не прыснула, но подавила смех и
отвернулась. Закинула хлеб в тостер, зажгла газовую конфорку и поставила на
плиту кофейник, потом подошла к стене и записала в висевшем там блокнотике
"кофе", чтобы не забыть купить.
Всякий раз, когда она представляла Лэша в бабьих тряпках, не могла
удержаться от смеха. Он напяливал на себя длинное старушечье платье с
подложенными в нужных местах подушечками, чтобы создать образ тучной и
неповоротливой особы и заодно скрыть свою мускулистую фигуру; надевал на
свои огромные лапищи перчатки, а на голову - седой парик; пудрил и румянил
лицо и красил губы. В казино нелепые, странные, мягко говоря, люди - что
мужчины, что женщины - кишмя кишели, поэтому он не привлекал никакого
внимания. Но сам Лэш был уверен, что все вокруг потешаются над ним. А самым
мерзким, отвратительным для него был последний этап операции, когда
приходилось заходить в женский сортир, где Нона тайком отдавала ему
украденные фишки. В постели Лэш не отличался особой стеснительностью, даже
наоборот. А вот во время этих тайных встреч всегда отворачивался, если
женщины усаживались на толчке, а дверь в кабинку оставляли открытой.
А Лэш продолжал бубнить:
- Да что тебе, трудно, что ли? Ты же хитрая бестия. Мужики во все
глаза пялятся, как трясутся твои сиськи, и всем наплевать, что в это время
вытворяют твои руки.
"Опять пудришь мне мозги, - подумала Нона. - Сколько же ты мне лапши
навешал за эти годы!"
- А если меня поймают? Что тогда? - резко обернулась она к Лэшу.