"Александр Матлин. Мое еврейское образование " - читать интересную книгу автора

национальности? Тогда спроси у своей мамы.
- Наверно он еврей, - раздается голос с задней парты, и весь класс
взрывается от хохота. Сама по себе идея, что кто-то может быть евреем, очень
смешна. Эти мальчики и девочки знают, что Е¤еврейЕГ - это что-то вроде
национальности, но они никогда не видели еврея. Они часто используют слово
Е¤еврейЕГ, когда дразнят друг друга. Это - обидное слово, что-то вроде
Е¤дуракЕГ или Е¤засранецЕГ. Это слово часто используется в выражениях
Е¤жадный, как еврейЕГ или Е¤трусливый, как еврейЕГ или Е¤хитрый, как
еврейЕГ. Конечно же, нормальный живой человек не может быть евреем.
У меня - другое воспитание. Я - из цивилизованного мира, из Ленинграда.
Тем не менее, мое знание о том, что такое еврей, мало отличатся от знания
этих деревенских детей. Так же, как для них, для меня слово Е¤еврейЕГ - это
просто ругательное слово. Мои родители - евреи, но я об этом не знаю, и они
со мной об этом никогда не говорят. Как большинство советских евреев, они
полностью ассимилированы, они атеисты, и этим гордятся. Они с готовностью
приняли официальные советские догмы, такие как: а) религия - опиум для
народа, б) русская культура - это наша культура, и мы такие же граждане, как
и все, и в) еврейские традиции, которые соблюдали наши дореволюционные
родители, - это старомодно, местечково и неприлично. Все это, впрочем, не
мешает им быть чувствительными и нетерпимыми ко всякому проявлению
антисемитизма.
Я помню тот день, первое сентября 1943-го года. Я возвращаюсь домой из
школы с мучительно-жгучим вопросом, застрявшим в моей детской голове: кто я
такой?
- Мама, какая моя национальность?
Моя мать отвечает не сразу, и по тому, как она говорит - медленно,
взвешивая каждое слово - я чувствую, что для нее это - не простая тема.
- Видишь ли, - говорит она, почему-то не глядя мне в глаза, - Я думала,
что ты уже знаешь... мы - евреи... да, евреи, но этого не надо стесняться.
Мы - евреи, но мы нисколько не отличаемся от других людей. Мы - евреи, но...
Но, но, но... Эти Е¤ноЕГ не помогают мне сдержать рыдания. Если я не должен
отличаться от других, то почему на самом деле я отличаюсь? За что? Что я
такого сделал, чтобы быть евреем, объектом насмешек и издевательства?..
Следующий день знаменует собой первый день моего еврейского
самосознания.
- Ну что, Матлин, - говорит учительница, - ты выяснил, какая твоя
национальность?
Я встаю, как полагается, и, глядя в пол, шепчу, давясь каждым словом:
- Я... я... еврей.
- Хорошо, Матлин, ты - еврей, - громко повторяет учительница. - Ну что
ж? Это - ничего.
Весь класс разражается хохотом, с которым учительница несколько минут
не может справиться. В конце концов, она приводит веселящийся коллектив к
порядку.
- Дети, - говорит она, - вы не должны смеяться. В нашем советском
социалистическом обществе все национальности равны. Евреи - это наши,
советские граждане, поэтому они тоже равны.
Класс окончательно умолкает. И в этой, неожиданно наступившей тишине,
снова раздается голос с задней парты:
- Эй, равный Абрам, скажи кукуруза!