"Каракалпак - Намэ" - читать интересную книгу автора (Каипбергенов Тулепберген)

14

Итак, что же такое жизнь? Найдется ли на свете человек, который не задумался бы над этим вопросом? Найдется ли тот, кто дал бы на этот вопрос исчерпывающий ответ? Есть ли в мире человек, у которого не болела бы голова, когда он размышлял над загадками жизни? И вот ведь странность: чем больше о ней — о жизни — думаешь, чем больше о ней знаешь, тем непонятней она кажется.

Известно, что все в мире разделено попарно. У каждого предмета свой напарник-антагонист, у каждого явления — своя противоположность. Слияние противоположностей и порождает жизнь — движение, энергию, продолжение, целостность, — иначе говоря, порождает бесконечность существования.

Мужчина и женщина — родят ребенка.

День и ночь — совместно создают сутки.

Между противоположно заряженными полюсами — возникает ток.

Смех и слезы сменяют друг друга, но без них и жизнь не в жизнь.

Есть люди, схожие как две капли воды, как две искры костра.

А есть: один — вода, другой — огонь.

У всего на свете две стороны. Но не будь одной из них, жизнь не стала бы односторонней, она бы просто прекратилась, кончилась.

Так что же такое жизнь?

Один из простейших ответов: жизнь — это срок от рождения до смерти.

Но для каждого из существ эти сроки скоротечны, а жизнь длится миллионы лет. Каждый приходит и уходит, но оставляет что-то после себя. Этим «что-то» и держится жизнь.

Жизнь наследуется. Нам от предков в наследство досталась земля в целости и сохранности, значит, и нам надлежит, передать ее потомкам в полной исправности. Но разве только это надлежит нам сделать? Разве наш долг ограничивается лишь этим?

Жизнь — это сближение человека с человеком, поколения с поколением, народа с народом.

Жизнь — это любовь человека к человеку, поколения к поколению. Любовью к потомкам держится жизнь, но без любви к предкам она тоже немыслима.

Жизнь моя начнется

После моей смерти,-

говорил Бердах.

«Жизнь нужна человеку, чтобы умереть за счастье своего народа, потому что каждый должен уподобить свою жизнь весне, дающей возрождение всему живому», — говорил своим соплеменникам Ерназар Алакоз.


Из беседы аксакалов:

— …Сама по себе жизнь не станет весной. Весна для дехканина — самая работа. Без работы и жизнь не расцветет…

— Если будет сплошь весна да весна — это тоже плохо. А как же лето, осень, зима? Нет, не зря в году четыре времени. Не зря и в жизни четыре поры…

— Земля, что стелется степью, мечтает вздыбиться горой. А земля, что горами топорщится, мечтает степью разостлаться. Это тоже жизнь…

— А как же иначе? Высока гора, да зябко на вершине. Все снег да снег круглый год. А низинная земля хоть и плоская, но зато она то в снегу, то в цвету. Если подумать об этом, то есть тут что-то и с людской жизнью схожее…

— Одни сами по жизни карабкаются, все хотят доказать, будто они венец всего — корана, мира, другие же жизнь под себя стелют, а она мягко-то не выстилается. Все заботы не сгладишь, все тяготы не сбросишь. Понявши это, одни начинают трусить, всего боятся. Другие же на хитрость пускаются. А если к какому делу хитрость подметалась, то, считай, дело уже пропащее. Хитрость таить все одно что уголь за пазухой держать. Того гляди, сам загоришься…

— Некоторые даже говорят, что, мол, «хитрость — второй ум». Чушь это. За умным люди идут. От хитрого — разбегаются…

— Ум не может выродиться в хитрость, как и рис не может выродиться в просо…

— Хитрость что яма, сверху дерном прикрытая. Но вот что интереснее всего — сам же хитрец в ту яму обычно и попадает…

— Если хитрец одного человека обманет, это худо-бедно еще можно стерпеть. Но когда он в чины выйдет, когда власть заимеет — это уже не жизнь. Такая жизнь как молью травленная. Моль ведь весь чапан не съест, но попортит обязательно…

— И попортить может сильно. Всем ведомо, что мелкая тварь всегда ненасытна. Из всех болезней жадность — худшая. Если кто хочет жить с жизнью в ладу, то от трех вещей ему заречься надобно: от лживости и брачной измены, от жадности и от желания вред другим причинить.


Рассказ коше-бия. Мне однажды пришлось выступать в роли очевидца одного события, выходящего из ряда вон своей ненормальной противоестественностью.

Сын нашего соседа бил своего отца, наносил ему телесные повреждения применением грубой физической силы. На шум этого происшествия сбежалось все ауло-население. По вполне понятным соображениям мы решили категорически пресечь данный скандальный инцидент путем оттаскивания сына от пострадавшего отца. Но, обратившись к нам, сын сказал нижеследующее: — Дорогие соседи! Не мешайте нашему инциденту. Я таким образом произвожу сведение личных счетов с моим отъявленным отцом. Во-первых, сам он в моем присутствии мучил собственного родителя, доводящегося мне дедом, и на этом отрицательном примере воспитывал меня. Во-вторых, он лишил меня просвещения и образования, потому что в надлежащее время не отдал в школу, а взамен того учил быть жадным и бессердечным неучем, каковым я и стал по прошествии соответствующего количества времени. В-третьих, с сегодняшнего числа я узнал, что он до нынешнего дня являлся непойманным взяточником: когда я пришел домой, он считал много денег. Я воздаю своему отцу то, что получил от него.

Узнав все это, я понял, что у жизни есть еще одна грань обратной стороны.


Из беседы аксакалов:

— …Когда сын не понимает забот отца или же отец не заботится о будущем своего сына, то они друг другу уже не родичи, а враги. И вредят не только себе, а всему своему роду. А если уж прямо сказать, то и всему своему народу. Плохая слава о них пойдет. А плохая слава как навоз. Один в толпе замаран, а над всей толпой вонища…

— По одному человеку о народе нельзя судить. Народ, он всегда разный. Сколько бы люди ни хотели сравняться меж собой, но у каждого свои глаза, своя душа…

— Это как у каждого озера свои волны. Но любая волна берег точит. Так и человек, какого бы ума он ни был, какого бы ни был он нрава, а любой его поступок на всей жизни сказывается, на всем вокруг отражается…

— Жизнь волнами идет, это точно. То накатит, то откатит. А потому все в жизни и чередуется: где мудрость, там и глупость, а где глупость, там и мудрость…

— Кабы все пять пальцев были одинаковы, то ни кулак сжать, ни щепотку риса взять — ничего бы не вышло. Так и люди. У каждого свое понятие. На том и жизнь держится…

— В саду каждое дерево свой плод дает. Судьба у каждого своя. Оттого и сама жизнь разнообразна.


Рассказ моего дедушки. В давние времена жил всеми уважаемый бий, и был у него один-единственный сын, да и тот непутевый. Никакое учение ему впрок не шло, и все отцовские наставления пропускал он мимо ушей.

Все это очень печалило старого бия. И вспомнил он тогда, что лучшая наука — сама жизнь. Вспомнил и решил выпросить у хана для сына грамоту па управление аулом. Пусть тот учится управлять людьми под отцовским приглядом и надзором. Так бий и поступил.

Грамоту-то хан дал, но помочь сыну научиться править старый бий не смог, потому что вскорости сам заболел и помер.

Однако перед своей смертью он успел позвать сына и сказать ему:

— Обещай мне выполнить мое последнее повеление. Клянись.

— Клянусь, отец, — ответил тот.

— Когда поймешь, что люди не верят тебе и презирают тебя, ты должен прийти и повеситься вот на этом крюке, что вбит в потолочную балку над твоей головой. Потому что лучше смерть, чем позор тебе, а значит, и мне, и всем нашим предкам.

Молодой бий начал править аулом, но поскольку он как был непутевым, так и остался, то быстро прогулял все отцовское наследство, а заодно и деньги, собранные для выплаты податей хану.

Узнав об этом, хан вызвал его к себе и лишил звания бия. Огорченный парень возвращался домой, понуря голову и не разбирая дороги. Поэтому забрел в дебри тростника и там вдруг столкнулся с тигром.

Тигр бросился на него. Но парень тоже был не из робких и хилых. К тому же он оказался на редкость ловким и в конце концов сумел убить тигра, хотя зверь сильно исцарапал его лицо и в клочья порвал его праздничную одежду, в которой он отправлялся в ханский дворец.

В таком-то вот виде, усталый, окровавленный, растерзанный, явился он в родной аул. А там друзья его пируют, собравшись в одном из домов. В тот дом и вошел бывший бий.

Увидев его, друзья изумились. Что с тобой? — спрашивают.

— Многое со мной сегодня приключилось, — отвечает он, — и плохое, и хорошее. Плохо то, что за неуплату податей хан лишил меня звания бия. А хорошо то, что, возвращаясь от хана, я встретил тигра и сумел одолеть его.

— Врешь, — говорят друзья. Так мы тебе и поверили.

— Тоже, храбрец сыскался.

— Да где ж это видано, чтобы человек один на один смог справиться с тигром!

— Наверное, просто упал с коня и расцарапал лицо о колючки. А теперь рассказываешь нам разные небылицы. Ищи дурней в другом месте.

— Ха-ха, конечно же шлепнулся с коня. Ведь всем известно, какой он никудышный наездник.

И все стали смеяться ему в лицо. И сколько он ни пытался объяснить, что говорит правду, ему никто не поверил. Даже слова сказать не дали. Нагло обрывали его, как только раскрывал рот.

Не выдержал парень насмешек. Прибежал домой. И тут вспомнил клятву, данную отцу. Нашел веревку, привязал ее к тому крюку. Поставил под ноги ступу. Но как только оттолкнул ступу, балка — хрясь — и лопнула, не выдержав тяжести, потому что была она полая. Он упал на пол, а из балки посыпались золотые и серебряные монеты.

И понял он тогда смысл последнего повеления отца. Понял, что отец хотел не погубить его, а спасти.

Собрал парень монеты. Отсчитал, сколько полагалось отдать хану. Остальное упрятал. Поехал в ханский дворец и вернул себе звание бия. После этого воротился в аул и вновь зашел к пирующим друзьям. Те встретили его настороженно.

— С чем явился к нам?

— Разные новости, — ответил молодой бий, — есть хорошие, есть и плохие.

— Говори.,

— Хорошо то, что хан вернул мне звание бия.

— Поздравляем! — закричали его друзья.

— Мы все ждали этого.

— Конечно, так и должно было случиться.

— Кому же и быть бием в нашем ауле, как не тебе?

— А плохо то, — продолжал он, — что тигры стали мне попадаться слишком часто. Сегодня по пути в аул я перебил их целых семь, один лютее другого.

— Ой-бой, целых семь! — изумился один.

— А что тут такого? — вмешался другой.

— Конечно, — поддержал третий. — Вон бий соседнего аула одолел пятерых тигров, а он слабее тебя.

— Такому батыру и дюжина тигров нипочем. А уж семерых ты можешь уложить одной рукой.

— Истинно. Истинно так. Мы все всегда знали, что ты способен и на большее.

Вышел молодой бий от бывших друзей и задумался.

«Ведь если бы я. тогда повесился, — размышлял он, — то никто никогда не поверил бы, что справился с тигром. Значит, то, что произошло на самом деле, как бы и перестало б существовать. Зато теперь они разнесут по миру молву о моих победах, которых не было. Значит, то, что никогда не происходило, будет считаться действительным случаем. А может, и в прошлом так же: все, что говорят люди о подвигах батыров и деяниях мудрых биев, — выдумка? Зато истинные подвиги и деяния забыты? А может, и потомки наши, говоря о нас, будут помнить небылицы, а были так и не узнают? Неужели в жизни и впрямь «по молве почет, а дела не в счет»? Неужели она так устроена? Эх, превратности жизни!»- вздохнул он.


Из рассказов аксакалов. Жил-был в давние времена один бий по имени Беккелди. Хан очень любил того бия, и потому после его смерти хан самолично приехал в аул, которым правил Беккелди, дабы почтить его память, а к тому же и назначить нового бия. Ханский выбор пал на брата покойного, Доскелди.

Народу на похороны и поминки съехалось много. Еще бы! Ведь сам хан прибыл. После поминок хан дозволил всем разъезжаться, и, когда самые торопливые уселись на коней и ускакали от аула уже верст на пять-шесть, так что их еле видно было, хан вдруг вызвал к себе Доскелди и повелел ему:

— Вороти всех немедля. Я хочу им кое-что сказать. — Ой-бой! Великий наш хан, — растерялся Доскелди, — да разве ж они теперь меня послушают? Теперь уж никого не воротишь.

— Эх, безмозглый, — ответил ему хан, — да разве же я не знаю, что на твой зов они не воротятся. Неужто ты не догадался, что воротить их надо моим именем: «Хан повелел!» А я-то уж было собрался вместо Беккелди назначить бием тебя. Но сейчас вижу, что не бывать тому.


Коше-бий рассказывал. Принципиальность в оценке правды действительности — это моя отличительная черта в положительную сторону. Но вот эта самая черта и пересеклась в противоположном направлении с линией поведения председателя нашего аула.

На глазах у народа он со мной обходительно молчал, по в те периоды, когда мы с ним оставались с глазу на глаз, друг перед другом, он моментально начинал оказывать на меня давление при посредстве прямых угроз.

— Уезжай из подведомственного мне хозяйства, — говорит, — поскольку ты мне постоянно мешаешь своим вредом.

— В чем же заключается помеха моего вреда? — спрашиваю его.

А он объясняет:

— Отдельные жители аула вместо того, чтоб обратиться за советом или консультацией к моему авторитету председателя, в обход субординации идут совещаться с тобой. Я не могу допустить подрыва вверенного мне авторитета, а потому кочуй в другой аул.

Меня не напугали его слова, но вследствие их я начал испытывать чувство закономерного беспокойства. Все-таки оказаться в противных отношениях с человеком, первым по должностному положению в хозяйстве, — это создает определенные затруднительные положения в ежедневной жизни. Стараясь подстраховаться с точки зрения безопасности своего тыла, я вспомнил, что в райцентре у меня имеется в наличии родной племянник в должности начальника районной милиции.

Я никогда прежде не отягощал его служебное положение своими личными просьбами, но на сей раз сложившаяся обстановка вынудила меня прибегнуть к общению с ним.

— На кого жалуетесь? — спросил племянник.

— Ни на кого, — говорю.

— Приятно выслушивать такие показания, — заявляет он. — А то все сплошь являются только с жалобами. — И продолжал:- Так, может быть, имеется какая-нибудь просьба, адресованная персонально мне?

— Имеется, — отвечаю. — Единственная просьба состоит в том, что когда во время очередного посещения нашего аула ты, племянник, соберешься уже покинуть объект, то прежде этого не забудь свидеться со мной и поздороваться за руку.

— Если я правильно понял, — говорит он, — то там, дядя, и выразите вашу просьбу?

— Там видно будет, — ответил я с многозначительным смыслом в голосе.

Мы оба рассмеялись. Он остался на своем служебном месте, а я воротился к своему местопребыванию.

Через определенный промежуток времени возвращаюсь я как-то с родительского собрания и вижу, что со стороны райцентра движется машина, с большой скоростью приближающаяся к аулу. Машина производит торможение в непосредственной близости от меня, и из нее появляется мой племянник в чине начальника районной милиции и в соответствующей чину полной форме.

— Здравствуйте, дядя, — говорит он мне и крепко жмет мою руку.

В последующий момент из той же машины появляется наш председатель колхоза и старается выразить на своем лице дружелюбное расположение по отношению ко мне.

— Здравствуйте, здравствуйте, наш аульский министр.

Это он так шутит, будто бы в тоне товарищеских со мной контактов.

Но я не реагирую ответно. И племянник мой тоже оставляет это высказывание без внимания и продолжает в свою очередь:

— Ну как, дядя, живете? Нет ли ко мне каких индивидуальных просьб?

А я с дополнительным значением смысла отвечаю:

— Какие могут быть индивидуальные просьбы, пока у человека в его индивидуальной жизни все хорошо?

Племянник распрощался со мной самым надлежащим образом, сел в машину и продолжил путь по направлению дальше. И вот у председателя нашего впоследствии того случая уже никаких конфликтных претензий ко мне не оказалось.


Из беседы аксакалов:

— …В прежние стародавние времена нам говорили: «Если хотите, чтобы вами правили справедливо, то пусть правит вами богатый человек, ибо у богатого деньги есть и мздоимством он заниматься не станет».

После революции говорили: «Если хотите справедливого руководства, выбирайте в начальники бедного. Кто всю жизнь прожил неимущим, тот на выгоды не польстится. Бедняк бедняка поймет наверняка…»

— Повидал я за свою жизнь всякого начальственного люда. Для одних чин что ножницы садовнику. Подобно тому как садовник срезает ветки, так же и начальник срезает неугодных себе людей. Для других чип что зонтик. Зонтик всегда шире плеч. Под ним начальник и себя укрывает, и тех, кто к нему поближе, тоже прячет. Для третьих чин что ясное солнце. Всех греет, всем расти дает…

— …Знал я одного начальника. Крупный был мужчина, здоровенный. Ходил что ваш индюк. Но потом сняли его. Репутацию подмочил и стал похож на мокрую курицу. Будто и ростом поубавился, и телом подсох. Люди шутили: «Его не только понизили, но и обузили»…

— Человек в должности тогда силен, когда сумеет собрать воедино силы подчиненных…

— Если начальник одним светит, то на других тень надает…

— …В трех случаях начальника не любят: первый — это когда забывает, что он всему делу голова, и начинает лишь о своей голове беспокоиться; второй случай — это когда он, заботясь о собственной шкуре, все время шкуры меняет: перед младшими — волк, перед равными — лиса, перед старшими — овца; ну и третий — когда он родне и знакомцам сует цветы, а всем прочим — жантык колючий…


Мой дедушка рассказывал: В детстве и юности, когда я помогал старикам, они, по обыкновению, в благодарность желали мне много хорошего. Кто говорил: «Будь счастлив». Кто — «Долгих лет тебе, мальчик». Но два благословения мне запомнились.

Один аксакал сказал: «Пусть дом твой наполнится золотом». Я был ему очень благодарен. Этот старик показался мне самым мудрым, щедрым и великодушным из всех, кого я когда-либо знал.

Другой аксакал ласково так пожелал: «Пусть дом твой наполнится кошками». Я жутко обиделся на него. Тоже, думаю, нашел чем отблагодарить. Совсем, видно, от дряхлости умом тронулся. Заговариваться начал. Может, думаю, он имел в виду не кошек, а что-то другое? Просто слова перепутал. Ведь кошек я, честно говоря, не любил. И в нашей семье их никогда не держали.

И вот шли годы. А жилось трудно. Хоть и говорят, что год на год не приходится, но, сколько помню, каждый год приходилось спасать хлеб: то засуха, то ранние морозы, то еще что. И каждый год приходилось жаться, чтобы как-то дотянуть до весны, прокормиться всей семьей. И вот наконец-то выдался такой год, когда все было в пору: и снег, и дождь, и жара. И посеяли вовремя, и убрали в срок. Пшеница уродилась редкостная. Заполнили зерном амбар. И на базар мешки свезли. И дома еще множество мешков стояло, чтобы продавать потихоньку зимой.

А где зерно, там и мыши. Чем больше его, зерна-то, тем и мышей обильнее. Пришлось нам тогда завести кошку. Да не одну. А кошки начали плодиться. Кошачий приплод, сами знаете, штук семь за раз. И наполнился тогда мой дом котами, кошками и котятами. И понял я, что хотел сказать тот аксакал в своем пожелании. Но вон сколько лет прошло, пока разобрался. Жизнь научит разбираться.

А золото? Вот про это ничего сказать не могу. Не знаю. Никогда у нас его не было.


Рассказ одного моего знакомого. Был у меня сосед. Я его, честно говоря, недолюбливал за кичливость и самохвальство. Знаете, есть такие люди, из которых довольство так и прет. Причем в этом избытке довольства есть что-то оскорбительное. Я сторонился его, но он был человек хваткий, нахрапистый, такой, знаете ли, настырный весельчак, который при встрече сразу начинает вас хлопать по плечу, как старого друга, и почти насильно затаскивает в гости. С этим натужным дружелюбием мне лично всегда трудно справляться. Он задавал такой тон, что любой отказ должен был восприниматься как вызов, как оскорбление. А я, честно говоря, не умею оскорблять людей, даже тех, кто мне несимпатичен.

Он богато одевался, часто менял машины, дом его, что называется, полная чаша. Дорогая мебель. Много золота и хрусталя. И все это золото и весь этот хрусталь всегда блестели как-то нагло и вызывающе. Сам он явно хвалился своими вещами, всегда показывал какую-нибудь обнову и назидательно объяснял ее достоинства. Неудобно было отмалчиваться, приходилось хвалить вещь либо интересоваться, как ему удалось ее достать. А он, похоже, только этого и ждал. И на все вопросы отвечал одно и то же: «Надо уметь жить».

Детей он устроил в институт. При этом не скрывал, что устроил их по блату и за взятку. Дети его со мной не разговаривали, но на их лицах тоже было написано: «Надо уметь жить». И жена его была самодовольной цветущей женщиной лет сорока. Ее я видел чаще, чем мужа. Проходя по улице или в магазине, она бросала на мужчин нахально-хитрый взгляд, в котором легко прочитывалось откровенное: «А что тут такого? Просто надо уметь жить».

И вот, представьте, на этот дом однажды обрушилась беда. Сын моего соседа на автомобиле сбил человека. Началось следствие. Заодно стали выяснять, откуда у парня-студента, который еще ни копейки сам не заработал, собственная машина, записанная на его имя. Сосед узнал об этом на работе и поспешил домой, чтобы припрятать подальше кое-какие ценности и деньги. Испуганный и злой, он врывается в комнату, а там его жена с любовником. В приступе ярости он ударил жену тем, что под руку подвернулось. А подвернулся тяжелый золоченый подсвечник. Ударил и убил.

Меня, как соседа, пригласили быть понятым. Я стоял у двери, а он сидел в углу на одном из своих роскошных стульев, сидел, низко опустив голову и обхватив ее руками. Потом поднял лицо и посмотрел на меня. И тут я вспомнил его обычное: «Надо уметь жить». Но, конечно, не сказал этого. Да и стоит ли что-нибудь говорить человеку в такой ситуации?


Рассказывал коше-бий. Однажды я присутствовал на тое, устроенном по случаю совершения бракосочетания сына одного моего знакомого с его невестой.

Во время бет-ашара,[30] имевшего место быть при большом стечении толпы родственников и знакомых новобрачных, взгляд мой остановился не на лице невесты, а на личности другой женщины. Личность эта показалась мне чем-то знакомой и примечательной, но я в течение долгого периода времени никак не мог ее опознать. Женщина эта располагалась отдельно от основной массы гостей, и если кто-то, проходя, оказывался в непосредственной близости от нее, то она отодвигалась, освобождая место проходящему. Внешний вид се лица изображал выражение заискивающее и виноватое. С большим напряжением силы памяти я все-таки сумел ее опознать. Это была «жена Айжанова», которую я собственноочно видел двадцать пять лет тому назад в этом же доме на тое, устроенном по случаю рождения того парня, который в данный момент вступал в законное бракосочетание.

Тогда торжество, связанное с рождением младенца, долго не начиналось, потому что весь наличный состав присутствующих, как родители, так и приглашенные, ждал задерживавшуюся «жену Айжанова». Ее долгожданное появление было встречено бурными аплодисментами и радостными возгласами общего ликования. Казалось, что той организован не в честь появления в этом доме новорожденного младенца, а в честь появления уважаемой особы «жены Айжанова». К ней все тянулись. За нее поднимались тосты.

И вот что мы имеем на текущий момент. Она по-прежнему продолжает пребывать в качестве «жены Айжанова», но сам Айжанов уже перестал быть собой. То есть фамилия и прочие паспортные данные сохранились, но его номенклатурное положение в расстановке кадров изменилось. Айжанова давно понизили в связи с несоответствием. Но «жену Айжанова» никто не понижал. Она осталась, говоря фигурально и образно, в той же должности и звании, в каком и пребывала как до определенного момента, так и после него. С одной стороны, получается, что человек, в данном случае «жена Айжанова», не изменился, с другой стороны того же вопроса, получается, что, не изменившись, человек переменился коренным образом, чему ярчайшим свидетелем я и явился. Вот что жизнь-то делает. Что ни говорите, а в этой проблеме есть суть, требующая всестороннего рассмотрения.

* * *

Сколько раз в своей жизни человек грустит, печалится, слезы льет? Сколько раз радуется и веселится? С самого рождения учится он и веселью, и печали у других.

Каждое поколение оставляет потомкам свой опыт. Опыт, добытый слезами и смехом, потом и нервами, а порой и кровью. Но часто ли потомки считаются с опытом предков? Они норовят обзавестись своими жизненными навыками, своим опытом. Своим. А по сути, повторяют то, что уже делали предки. Но даже знай отцы и деды, что мудрость их, обретенная таким трудом, что истины, ими добытые, что нравы и обычаи, которые они столь тщательно блюли, что духовные богатства, которые они так высоко ценили, все, ими накопленное, не сгодится потомкам, — знай они все это, неужели отказались бы от собственных традиций и мудрости? Вряд ли. Каких только сюрпризов не преподносит жизнь, каких только внезапностей не припасает! Чего только в этой жизни не случается! Но разве случалось в ней хоть разочек что-нибудь такое, к чему люди не смогли бы приспособиться? Или если не приспособиться, то одолеть, перебороть? С чем только не сравнивали жизнь, чему только ее не уподобляли, каких только мудростей о ней не наговаривали, а тысячелетия назад произнесли: «Жизнь — это жизнь», и через тысячу лет после нас скажут то же самое. И будут правы.

Мой дедушка говорил: «По моему-то разумению, корень всех ссор, драк и вражды всякой в ненасытности людской…»

Моя мать добавляла: «Ненасытен не сам человек, а глаза его».

Человек самого себя считает самым сильным и умным существом среди других живых существ. Если так, то хочется спросить: «Почему же он такой слабый?»

Порой его можно обрадовать, угостив сигаретой. И иной раз на всю жизнь оскорбишь, отказав ему в просьбе закурить.

В радости для него и день короче часа, а час — что секунда. В горе и миг покажется часом, а день тянется как месяц. И все это так на самом деле, каждый по себе это знает. Л раз так, то диву даешься, как же человечество до нынешнего дня пользовалось часами и календарями, как оно не путалось, отсчитывая годы, месяцы, дни, часы, минуты и секунды?


Из поучений моего дедушки:

«Если жизнь не сложилась, значит, сам виноват. Чего на жизнь пенять? Пеняй на самого себя, в таком случае хоть ума наберешься».

«В жизни всегда сильные одолевают слабых. Главное — понять, ты-то с кем? Самое же лучшее — понять, что ты сильный, но на стороне слабых».

«Чем больше в жизни забот и сложностей, тем она, жизнь, интересней. А так ведь не велика разница между спокойным и покойным».

* * *

Сколько злодеев знакомо истории, сколько кровопролитий ей ведомо? Если внимательно вчитываться в страницы истории, погрустнеет даже прирожденный весельчак. А сколько в ней было моментов, когда люди довольствовались уже тем лишь, что остались живы? А может, и впрямь жизнь — это просто существование?

«Пока у тебя в теле держится душа — до тех пор и живой», — говорила моя бабушка.

«Нет, считай, что живешь до тех пор, покуда полезен людям», — оспаривал ее дедушка.


Легенда, рассказанная моимдедушкой. Однажды к египетскому халифу подошел некий караван-баши[31] и ни с того ни с сего вдруг говорит:

— Великий халиф! А хотите, я тут же покажу вам вашу душу?[32]

Халиф рассмеялся. И сам он был не из робких, и стражники рядом стояли.

— Ну что ж, покажи, — согласился он. Караван-баши поднялся, неторопливо подошел к халифу и вдруг рывком-хвать у него из рук маленького сына. Сын-то сидел на коленях у халифа. Хвать, значит, и давай душить.

Халиф вскочил и — за саблю. Хочет снести голову караван-баши. Хочет, да не тут-то было. Боится сына задеть. Тогда взмолился халиф и — на колени:

— Пощади мальчика. Уже предстала душа моя пред моими глазами.

А караван-баши ему на это:

— Отпущу. Но сперва провозгласи меня пророком. И поклянись, что будешь чтить меня как пророка.

Ты — пророк! Клянусь чтить тебя! — тут же выкрикнул халиф.

Звали того караван-баши Мухамедом. А после этого случая стали называть «пророком Мухамедом».


«Для каждого своя жизнь — жизнь пророка», — говорила моя мать.


Коше-бий рассказывал: Однажды, когда я пребывал еще в состоянии детского возраста, довелось мне направиться за дровами в лес, находившийся за аулом. На территории лесного массива, а конкретнее, в зарослях кустарника, обнаружил я мужчину и женщину, которые учинили меж собой драку. По причине своего малолетства я подвергся перепугу страха и, замаскировавшись в зарослях, начал производить наблюдение за ними.

Вдруг в руке у мужчины появилось холодное оружие в виде кинжала. С помощью кинжала он атаковал женщину, и она отступила под натиском его подавляющего превосходства в силе.

— Ну что? — крикнул мужчина, — Душа твоя показалась тебе на глаза? Сей же момент называй меня пророком!..

Но мужчина как только изложил свое требование, так тут же споткнулся ногой о корень и, потеряв равновесие вертикального положения тела, рухнул, приняв горизонтальную позу и лишившись кинжала, поскольку кинжал отлетел на три сажени от траектории падения мужчины.

Воспользовавшись благоприятно сложившейся ситуацией, женщина захватила холодное оружие, утерянное мужчиной, и в свою очередь атаковала повергнутого противника.

— Теперь ты понял, что значит душа на глаза показалась?! — кричала она. — Теперь ты признавай меня святой, честной, чистой и невинной.

— Ты святая! Ты чиста и невинна! — следуя ее указаниям, повторял мужчина. И при этом целовал ее ноги в районе голеностопного сустава.

А женщина присела возле поверженного и начала его ласково утешать путем поглаживания ладонью по голове.

Вот какие казусы имеют место быть в реальной действительности жизни…


…Каких только «святых» и «пророков» не наплодила жизнь! Кого только по рукам не вязала, кому не подгибала колен! Но лучше быть простым пастухом и жить в полный рост, чем числиться «пророком» и самому сгибаться в три погибели или других гнуть в дугу.

«Жизнь любого обуздает. Но коли ты еще сам себя не понял, не осознал, то поброди по свету и обязательно себя найдешь»- так не раз и не два советовал мне дедушка.

«Когда бы вскрылись все могилы, и ожили бы все умершие люди, и решили поведать каждый свою судьбу, то двух одинаковых рассказов мы бы не услышали», — говорил школьный учитель литературы.


Ты приносишь сыну палку:

- Вот, сынок, тебе коняшка, чтоб быстрее скакал! Потом он приносит тебе палку:

— Вот, отец, тебе опора, все полегче ходить станет. Выходит, жизнь как эстафетный бег? Тебе вручили палочку, ты ее передал следующему?

А может, она как поднятие тяжестей? То тяготят обстоятельства, то потом тяготят прожитые годы.

«В жизни человек — дважды ребенок. Сперва он выходит из ребячества в юность. А в старости вновь впадает в него», — говорил мой дедушка.


И все-таки из всех определений два кажутся мне наиболее верными. Кажутся потому, что вздрагивает мое сердце, когда слышу: «Жизнь — это связь людей друг с другом» и «Жизнь — это любовь человека к человеку».

Вероятно, так оно и есть!..