"Ричард Матесон. Невероятный уменьшающийся человек " - читать интересную книгу автора

башни, которая была обыкновенным масляным обогревателем, мимо огромной
красной змеи - небрежно скрученного садового шланга без насадки, мимо
большой подушки с вышитой цветами наволочкой, мимо величественного
оранжевого строения, которое оказалось деревянными садовыми креслами,
поставленными друг на друга, мимо больших деревянных молотков для игры в
крокет, висящих на своих крюках. Сбоку верхнего кресла торчали крокетные
воротца, застрявшие в щели. Именно за них и пытался безуспешно ухватиться
человек. А похожие на жестянки цистерны были всего-навсего пустыми банками
из-под краски. Паук же - обыкновенной "черной вдовой".
А жил человек в подвале.
Теперь, проходя мимо высящегося дерева с одеждой на ветках, он шел к
своему ночному пристанищу под водогреем. В двух шагах от цели он резко
вздрогнул от шума заработавшего водяного насоса, встроенного в бетонную
нишу, прислушался к деловитому посапыванию и вздохам машины, подобным
дыханию умирающего дракона.
Затем он взобрался на бетонную приступку, на которой возвышался
эмалированный водогрей, и спрятался в баюкающих объятиях его тепла.
Долгое время он пролежал неподвижно на своей постели из прямоугольной
губки, завернутой в рваный носовой платок. Из-за учащенного дыхания грудь
поднималась короткими толчками, согнутые в локтях руки были безвольно
раскинуты. Он смотрел неподвижным немигающим взглядом в ржавое основание
водогрея.
Последняя неделя. Всего два слова, но в них - все: внезапное открытие,
оказавшееся страшным ударом, превратившее жизнь в неотступный ежеминутный
кошмар. Последняя неделя. Нет, уже меньше, ведь понедельник клонится к
закату. Взгляд рассеянно скользнул по ряду пометок, начертанных углем на
дощечке, служившей календарем. Десятое марта, понедельник.
Через шесть дней от человека уже ничего не останется.
По всему огромному подвалу опять разнесся рев пламени масляного
обогревателя, и человек почувствовал, как под ним задрожала постель. Все это
означало, что температура в доме упала ниже положенного уровня, термостат
сработал на включение обогревателя и тепло вновь заструилось наверх через
решетку в полу.
Человек подумал о тех, кто был там, наверху, - о женщине и маленькой
девочке: о жене и дочери. Оставался ли он для них по-прежнему мужем и отцом?
Или, может быть, из-за своих размеров стал изгоем? Мог ли он, человек
размером с жучка, которого Бет могла, даже не заметив, раздавить ногой, все
еще считать себя частью их мира?
Через шесть дней от него уже ничего не останется.
В последние полтора года мысль о неизбежном неотступно преследовала
его, он много раз пытался представить себе, как ЭТО произойдет, но всякий
раз безуспешно. Его разум, всегда опиравшийся на строгие законы логики,
восставал против самой возможности собственного исчезновения. Казалось,
вот-вот начнут действовать введенные препараты, процесс уменьшения
остановится... Что-то же в конце концов должно произойти! Просто не
укладывалось в голове, как можно быть настолько маленьким, чтобы...
Но он именно такой - настолько маленький, что через шесть дней от него
уже ничего не должно остаться. Когда же им овладевало это дикое отчаяние, он
подолгу, часами, лежал на своей самодельной кровати, зачастую даже не
понимая, жив он еще или уже мертв. И ни разу до сих пор ему не удалось