"Ричард Матесон. Путь вниз" - читать интересную книгу автора

веревочной лестнице, которую он сделал сам и прикрепил к кирпичу, стоявшему
на ступеньке.
Всего двенадцать дюймов, но для него-то они были все равно что сто
футов для человека нормального роста.
Скотт полз по лестнице очень осторожно, потому что при каждом движении
больно ударялся костяшками пальцев о шершавую цементную стену.
Надо было ему раньше подумать о том, чтобы лестница не прижималась
вплотную к стене. Но что поделаешь, теперь уже поздно, он стал слишком
маленьким, чтобы исправить эту ошибку. Ведь, даже до боли в мышцах и
суставах вытягивая тело, он уже с трудом доставал ногой до следующей
провисающей ступеньки - и еще до одной, и так - до конца лестницы.
Поморщившись, Скотт плеснул себе в лицо студеной воды. Он едва достает
до края наперстка; через два дня уже не будет доставать и, вероятно, не
сможет спуститься по веревочной лестнице. Что он будет делать тогда?
Стараясь не думать о бесконечно множащихся проблемах, он пил
пригоршнями холодную колодезную воду; пил, пока не стало ломить зубы.
Затем вытер о халат лицо и руки и вернулся к лестнице.
На полпути наверх Скотту пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Он
висел, перекинув руки через ступеньку, сделанную из обыкновенной ниточки.
"А что, если паук появится сейчас у верхнего конца лестницы? Что, если
поползет вниз прямо на меня?" - Скотта передернуло.
"Довольно!" - обратился он с мольбой к рассудку. Но на самом деле
спасаться от паука было бы много сложнее, если бы рассудок постоянно не
готовил Скотта к худшему и в голове не стояли бы все время картины дикой
расправы гадины с ним.
Одолеваемый страхом, Скотт снова нервно сглотнул. Да, нужно все время
быть готовым к худшему. Глотать было больно.
- О, Боже, - пробормотал он. Только на милость Бога ему теперь и
оставалось уповать.
В зловещей тишине Скотт дополз до конца лестницы и направился к
холодильнику, от которого его отделяла добрая четверть мили.
Мимо огромных колец шланга, рукоятки грабель, для него - толщиной с
дерево, - мимо колес косилки, высотой с дом, мимо плетеного стола, высотой
в полхолодильника, который сам высился подобно десятиэтажному зданию. От
голода у Скотта уже начало сосать под ложечкой.
Он стоял, запрокинув голову, и глядел на белую громаду. Ему не надо
было рисовать в своем воображении облака, плывущие над цилиндрическим
выступом холодильника, Скотт и так видел в нем вершину высоченной горы,
путь до которой составлял не одну милю.
Взгляд упал вниз. Скотт заохал, но вдруг затих, услышав прерывистый
грохот. Сотрясая пол, опять заработал масляный обогреватель. Он так и не
мог привыкнуть к этому ужасному звуку. Включаясь, обогреватель всякий раз
взрывался каким-то особенным ревом. Но, что еще хуже, казалось, что с
каждым днем его грохот становится все громче и громче.
Долгое время, как показалось Скотту, он простоял в нерешительности,
глядя на белые, как клавиши пианино, ножки холодильника. Стряхнув наконец с
себя мрачную подавленность, сделал резкий вдох. Стоять так вот без конца не
имеет никакого смысла: либо он доберется до печенья, либо умрет с голоду.
Погруженный в разработку плана, Скотт шел вокруг плетеного стола.
Как и на всякую горную вершину, на верх холодильника можно было