"Грэхем Мастертон. Пария" - читать интересную книгу автора

меня и мучающих меня воспоминаний.
Я вернулся в библиотеку. На столике лежала фотография Джейн в саду
перед домом. Я еще раз взял ее в руки и присмотрелся, морща брови. В ней
также было что-то неладное, но я никак не мог понять, что же именно. Джейн
улыбалась мне, как обычно; дом за ее спиной выглядел совершенно нормально,
если не считать бледного отражения в стекле. Но что-то все же изменилось,
что-то было не так. Мне казалось, что Джейн не стоит на лужайке, что
кто-то поддерживает ее сзади, так, как на ужасных полицейских фотографиях,
представляющих жертв убийства. С фотографией в руке я подошел к окну и
выглянул в сад.
Фотография, похоже, делалась во второй половине дня, поскольку солнце
висело низко над горизонтом и на земле лежали удлиненные тени. Тень Джейн
доходила до середины тропинки, поэтому, хоть она и стояла какими-то
десятью футами дальше, за лавровой живой изгородью, скрывавшей ее ноги, я
мог точно определить, где во время съемки стояла моя жена.
Я переворачивал фотографию и так и сяк, сравнивая ее с расположением
сада. Постепенно меня охватило такое отчаяние, что я был готов биться
головой о стекло. Ведь это же было НЕВОЗМОЖНО!!! Это было совершенно и
абсолютно НЕВОЗМОЖНО!!! Однако я держал в руках доказательство обратного:
эту иронически усмехающуюся фотографию. Это было невозможно, однако и
неоспоримо.
На фотографии Джейн стояла в единственном месте сада, где не мог бы
стоять ни один человек: на креплении садовых качелей.



6

Я стремглав вылетел из дома и понесся по аллее между рядами
сотрясаемых ветром тисов. Я добежал до главного грейнитхедского шоссе, а
потом свернул на северо-восток, к торговому центру, где начинались
деревенские постройки. Отрезок пути туда-обратно был порядочным, мили три,
но я обычно ходил пешком, поскольку только так я мог хоть немного
размяться. А сейчас я желал еще промокнуть и промерзнуть, чтобы увериться,
что еще не свихнулся и что дождь и ветер вокруг меня истинны, а не
порождения моего бреда. Откуда-то справа донесся собачий лай, упорный и
действующий на нервы, как визг непослушного ребенка. Потом неожиданный
порыв ветра подхватил сухие листья, так что они завертелись перед моими
глазами. В такие ночи с домов слетают крыши, ломаются телевизионные
антенны и на дороги падают деревья. В такие ночи тонут корабли и гибнут
моряки. Дождь и ветер. Жители Грейнитхед называют их "дьявольскими
ночами".
Я бежал мимо домов моих соседей. Скромный домик с двускатной крышей,
принадлежащий миссис Хараден. Живописная беспорядочная усадьба Бедфордов
со множеством балконов и обнесенных оградой клумб. Суровая готическая
вилла под номером семь, где жил Джордж Мартин. В домах было светло и
тепло, мигали экраны телевизоров, люди ужинали; и каждое окно в эту
холодную дождливую ночь было как воспоминание о счастливом прошлом.
Я чувствовал себя одиноким и очень перепуганным, а когда приблизился
к шоссе, то меня охватило предчувствие, что кто-то за мной идет. Мне