"Катарина Масетти. Между Богом и мной все кончено" - читать интересную книгу автора

* * *

На самом деле в моей жизни есть кое-что, о чем мне бы хотелось забыть.
Бабушка говорит, что, если хочешь что-то забыть, надо это сначала хорошенько
запомнить.
Бабушка у меня курит, поэтому кончики пальцев у нее пожелтели. В ее
холодильнике забытые остатки еды и объедки образуют новые формы жизни.
Одевается бабушка иногда как мешочница, а иногда как престарелая звезда
Голливуда, видавшая лучшие времена. В деньгах она ничего не смыслит, зато
знает, как вылечить боль в желудке и других уголках организма - вроде души.
Об этом ей известно решительно все. Вот она и сказала как-то раз, что если
хочешь что-то забыть, то сначала это надо хорошенько запомнить.
Поэтому я сидела у нее в гардеробной и, царапая стену, прокручивала в
голове события прошлого года.
Вы когда-нибудь видели по телику евреев у Стены Плача? Говорю вам,
стены, они такие, в них что-то есть. Не знаю, как еще объяснить.


СЕНТЯБРЬ

Трепетный и нежный цветок ростом метр восемьдесят

Разумеется, мне не на что жаловаться!
Господи, да о чем вы вообще говорите! Целая и невредимая, живущая в
чистоте и достатке, всегда сытая шведка да еще и с возможностью получить
бесплатное образование. Даже анорексии и то у меня нет.
А если б и была, то, будь я проклята, вовсе не потому, что я хотела бы
походить на тех несчастных, что выпячивают известные части тела на страницах
женских журналов.
Нет, я б страдала анорексией из чувства протеста против тех, кто
считает, что надо благодарить судьбу и радоваться уже потому, что ты не
родился в стране третьего мира. Ну не могу я радоваться тому, что есть место
на земле, где людям живется хуже, чем мне. Вы ведь наверняка видели
документальные хроники из Африки, от одних этих кадров уже анорексия
начнется.
А я бы не возражала против того, чтобы стать чернокожей, даже наоборот.
И вовсе не потому, что я такая хорошая, не из чувства солидарности с черными
братьями. Нет, вовсе не потому. Просто когда исчезнет озоновый слой,
чернокожим будет гораздо легче. Они дольше смогут пробыть на улице, а нам,
бледнолицым, придется ныкаться по землянкам, уповая на доброту чернокожих,
которые станут кидать нам пищу. Как только им это надоест, мы исчезнем с
лица земли.
Я просто-таки жду этого момента, ведь это вполне справедливо по
отношению к белой расе, которая веками распространяется по всему миру,
словно плесень. Не то чтобы я чувствовала ответственность за своих. Но вдруг
я смогу подцепить чернокожего парня и завести от него ребенка и хотя бы моим
детям повезет больше, чем мне? Если у меня найдется парочка шоколадных деток
про запас, то отношение ко мне будет лучше, чем к другим бледнолицым, когда
придет час расплаты.
Самое интересное, что я понятия не имею, как я выгляжу со стороны. Ну,