"Анита Мейсон. Иллюзионист " - читать интересную книгу автора

неиссякаемого во мне духа, рожденного всемогущим...
Воля его становилась все сильнее и перешла пределы мольбы. В его
голосе зазвучал вызов.
- Ибо я есть Сын, я превзошел границы своей души, я есть...
Он замолчал. И в полной тишине произнес имя Господа.
Он сделал шаг вперед и вверх, как человек, поднимающийся по лестнице,
но в воздухе.
Он полетел.

В другую эпоху это не считалось бы чудом: тогда все мужчины могли
летать, но не знали об этом. А сейчас он был первым.
Он пользовался своим даром лишь в целях демонстрации и никогда для
собственного удовольствия. Во-первых, он знал, что может лишиться силы,
если с ней неправильно обращаться. Во-вторых, умственная подготовка
отнимала слишком много сил, и перед демонстрацией требовалось поститься в
течение суток. Была и третья причина. Иногда во время полета у него
возникал страх, что он упадет. Это чувство всегда ассоциировалось с
определенным лицом, которое мелькало среди зрителей, - лицом, которое было
обращено кверху, как у остальных, но смотрело со странным интересом не на
него, а на что-то за ним и над ним. Когда он пытался рассмотреть это лицо,
оно всегда исчезало. Он не продолжал поисков. Лицо было похоже на его
собственное.

Он лежал на постели, не в силах пошевелиться. Кричащую толпу давно
разогнали солдаты, и в доме воцарился покой жаркого полдня. Тишину нарушали
приглушенные звуки: далекий шум базара, журчание воды в фонтане на
центральной площади, визг бродячей собаки, в которую запустили камнем.
Человек на кровати не слышал этих звуков и не замечал, что приносивший их
северо-западный ветер усилился и приятно зашелестел шелковыми драпировками
на стене. Он прислушивался к звуку, отдававшемуся у него в голове. Тот не
исчезал, попеременно усиливаясь и затихая. Как только казалось, что он
прекратился, он звучал снова. Это был гул, в котором иногда слышалось много
голосов, иногда один. Бесконечно повторяясь, звучало одно слово. Это было
его имя.
- Симон. Симон.
Он застонал от приступа тошноты и вжал голову в подушку. Комната
приподнялась, будто ступила в пустоту.
Это пройдет. Так всегда бывало после неимоверного напряжения:
казалось, вся кровь вытекла из его тела, а вены наполнились каким-то
ядовитым веществом, похожим на гнилую воду.
- Симон. Симон.
У него в голове плясало солнце, принимая фантастические формы.
Почему всегда так? Слабость, подобная проклятию. Когда она
обрушивалась на него, он не знал, как бороться с бессилием. Иногда ему
казалось, что его дар сам по себе проклятие. Возможно, это грандиозная
шутка, которую ему не дано понять.
Это пройдет. Глоток вина мог бы помочь. Он с трудом приподнялся на
локте, чтобы позвать Деметрия, потом вспомнил, что его не было в доме.
После обеда он отослал из дома всех, включая слуг вдовы, чтобы его никто не
беспокоил. Он снова откинулся на подушку. Они не должны были воспринимать