"Анита Мейсон. Иллюзионист " - читать интересную книгу автора

бы не потребовалось. Как еще мы можем узнать, что он с ним сделал?
Молодой человек явно скучал.
- Оракул вас примет, - сказал Симон, который с интересом слушал
разговор сквозь стену шатра. На нем был лиловый халат, расшитый знаками
планет, и замысловатым образом повязанный на голове зеленый тюрбан, который
он позаимствовал у Горгоны. На груди висел талисман Озириса, необычный
перстень сиял на пальце. Его черные глаза грозно сверкали из-под тяжелых
век.
Худой и толстый попятились.
- Ну, давайте, - сказал молодой.
Они вошли. В помещении был полумрак и стоял сильный запах фимиама. Маг
велел им записать свой вопрос на врученном им листке пергамента. Прежде чем
написать, толстяк долго думал.
- Сложите пергамент, - сказал Симон, - так, чтобы я не мог видеть, что
там написано.
Толстяк сложил его пополам, потом еще раз.
- Теперь я его сожгу, - сказал маг. - Дым донесет ваши слова до бога.
Они видели, как он подошел к жаровне во внутреннем помещении и положил
сложенный пергамент на угли, где тот свернулся в трубочку, вспыхнул и
исчез.
- Он не взглянул на него, - прошептал худой.
- Нет. Он его сжег. Мы видели.
Симон вернулся, важный и торжественный. Он зажег лампу, чтобы было
светлее.
- Скоро бог появится и ответит на ваш вопрос, - сказал он. - Вы должны
сосредоточиться. Я начну обращение и подготовлю моего ассистента, через
которого будет говорить оракул. Пожалуйста, оставайтесь здесь, пока вас не
позовут. Когда я вас позову, вы должны войти, помахивая пальмовыми
листьями.
Он ударил в гонг, и они подскочили от неожиданности. Вошел бледный
мальчик с огромными глазами и проследовал за магом во внутреннее помещение.
Занавес задернули.
Симон вынул из рукава листок пергамента и прочитал то, что там было
написано. Он нахмурился.
- Здесь три вопроса, - сказал он. - Они что думают, что они на базаре?
Он усадил Деметрия, простите, Фому на подушки, положил кусочки смеси
из соли и воска на угли и начал песнопение. Он переходил с греческого на
иврит и египетский. Было неважно, на каком наречии говорить: чем
непонятнее, тем лучше. Последнее, что требовалось, - это устроить настоящее
явление.
Он стал глубоко дышать. Его голос набрал силу, гласные растягивались,
превращаясь в таинственные завывания. Мужчины по другую сторону занавеса
задрожали.
- Войдите! - воззвал маг. - Войдите в присутствие бога!
Они неуверенно вошли в полумрак и начали хлестать друг друга
пальмовыми ветвями. Огонь взметнулся с шумным треском и заплясал в адском
вихре красок. Худой взвизгнул, бросился в выходу и запутался в занавесе,
откуда пытался высвободиться с паническим ужасом.
- Не могли бы вы там потише, - пропищал Горгона из-за перегородки.
- О великий бог Серапис, - произносил нараспев Симон, - которому