"Илья Масодов. Мрак твоих глаз ("Школа" #3)" - читать интересную книгу автора

пробраться даже адаптировавшиеся к заводу крысы. Химические субстанции,
сливавшиеся в подземелье многие годы, образовали окаменевший осадок на
полу, вступавший в реакцию с проникающей водой, отчего происходили ядовитые
газообразные пары, заполнявшие все здание главного цеха, стелющиеся плохо
видимым зеленоватым туманом по территории завода и доползавшие до окраин
города, отчего у жительниц этих окраин часто рождались дети без ног или
рук, а то и без голов. Но на Алексея яд оказал благотворное действие, он
через несколько суток ожил, встал и долгие месяцы блуждал по темным
лабиринтам стоков, питаясь крысами и насекомыми. Потом он отыскал наконец
проржавевшую дверь, через которую должны были спускаться рабочие-смертники
для прочистки возможных тромбов в сливной системе, выбрался на подземный
этаж цеха и стал там жить. Алексей убивал бродящих в покинутой
индустриальной зоне детей, либо далеко отбежавших от хозяев во время
прогулки домашних собак, консервировал их ядом и постепенно ел. Одну
девочку, убитую им кирпичем по весне, Алексей заволок на место своего
второго рождения, и вскоре она действительно поднялась, правда одна рука ее
все равно уже не слушалась, высохла и отпала до половины предплечья, так
что вместо нее пришлось проволокой прикрутить кусок загнутой ржавой
железяки, но Алексею это было нипочем, и Таня, как звали девочку, стала
верной подругой его жизни. Со временем к ним присоединилась старшая сестра
Тани - Люба, по которой та очень тосковала, а потом и Костик, бывший друг
Алексея, так что их стало четверо.

Пока Алексей подкрадывается к Соне, Люба потрошит наловленных в подземельи
крыс на втором уровне главного цеха, сидя у ржавой банки, в которой горит
синеватый огонь, а однорукая Таня с Костиком отправились в поля на поиски
падали. Остановившись в нескольких метрах от Сони, Алексей извлекает из
полуистлевшей своей куртки кусок цепи с гайкой на конце, которым собирается
угрохать сидящую на трубе девочку. Цепь еле слышно звякает в свисте ветра,
и Соня поворачивает голову в сторону темной полосы под стеной здания, где
таится Алексей. Ее глаза излучают в темноте какое-то странное свечение,
невидимое обычному человеку, от которого Алексею становится не по себе.
Огромный ужас вдруг заполняет его, ужас перед каким-то неизвестным ему, но
леденящим кровь мучением. Он представить себе не может, кто и как станет
его мучить, но от этого ему только еще страшнее. И тогда он понимает, что
это мысли Сони, которые он слышит благодаря долгому воздействию отравы, как
слышал он порой мысли бегущих от него в темноту крыс.

Алексей захрипел, оружие выпало у него из руки. Холод входит в его
изгнившее тело, как при погружении в прорубь. И он снова услышал тяжелые,
ломающие землю, шаги исполинского коня с черепами на сбруе, идущего по
полям. Глаза Сони приближаются к нему. Он хочет кричать, но не может.

- Здравствуй, Алеша, - говорит Соня. При этом Алексей продолжает слышать ее
мысли, непереводимые в слова, он и хотел бы не слышать их, но вмерз и не
может оторваться. Это звуки чужого языка, черные точки и линии на
коричневой ткани, языка, на котором говорят существа, матерью которых
является смерть. Соня улыбается, и от этой улыбки Алексея так перекашивает,
что из его рта тонкой струйкой течет темная сукровица.