"Павел Марушкин. Старая Контра ("Каюкер и ухайдакер" #3) " - читать интересную книгу автора

- Ничего, сейчас успокоятся, - с некоторым сомнением в голосе
пробормотал распорядитель и вытер лоб рукавом.
Толпа и в самом деле на некоторое время отвлеклась. Извечные ритмы
Великого Леса заставляли ноги плясать вне зависимости от того, что там
думает голова. Музыканты старались на совесть; в дальнем конце площади
кто-то установил горящие бочки, чтобы танцевать не просто так, а вокруг
огня.
На свою беду, никто из устроителей банкета не догадался опустить
занавески на первом этаже. Наступали сумерки, и ярко освещенный банкетный
зал мэрии невольно притягивал к себе взгляды. Напрасно оркестранты
наяривали всё более и более зажигательные ритмы: даже выступление
знаменитой на весь Вавилон шоу-студии "Индесент дэнсез" не смогло отвлечь
толпу от увиденного. На одном конце площади ещё танцевали, а на другом уже
возникал грозный ропот. Стражники опасливо переглядывались, потихоньку
присматривая пути отступления. Казармы, как на грех, были пусты: серьёзных
беспорядков не ожидалось, и большинство рядового состава распустили по
домам.
Чобы подтолкнул друга под локоть.
- Слышь, старик! Сейчас как бы самое время начинать!
У Пыхи от волнения пересохло в горле. "Ты должен! - шептал ему
внутренний голос. - Что бы ни случилось потом, ты должен сделать это -
именно здесь и сейчас, во имя торжества великой Идеи!"
- А ну, расчистите место! - властно покрикивал неподалёку Твадло,
сгоняя каких-то робких куки с их собственной телеги. - Мы вам стихи будем
читать!
Пыха взобрался на импровизированный помост и трясущимися руками открыл
Книгу. Что, если сейчас ничего не получится?! - вспыхнула вдруг паническая
мысль. Что, если странные червячки на страницах так и не воплотятся в
пронзительные и ясные слова?! Тревоги его, однако же, были напрасными;
стоило обложке распахнуться, как чёрные пиявки стремительно зашевелились,
складываясь в строки. Пыха набрал в грудь воздуха...
Едва лишь прозвучали первые рифмы, как толпа притихла. Тишина кругами
распространялась от телеги, словно волны от упавшего в воду камня; всё
больше и больше народу, затаив дыхание, вслушивались в чеканные строки; и в
глазах у каждого можно было прочесть: да! Вот оно!
Оркестр как-то незаметно замолчал. Хрипловатый тенорок Пыхи странным
образом обрёл силу и глубину; его раскаты гремели уже на всю площадь, эхом
отражаясь от стен. Сильно побледневшие стражники, изо всех сил стараясь
быть незаметными, отступали к дверям мэрии. Напряжение нарастало. Пыха сжал
руку в кулак и ритмично вскидывал её над головой в такт стихам. В ответ
кулаки взвились и над толпой - сперва десятки, потом сотни, а потом уже вся
огромная масса людей в едином ритме выбрасывала руки вверх, рёвом
приветствуя каждую новую строфу. Уже всем было понятно, что их всю жизнь
бессовестно угнетали и обманывали; и всё яснее и яснее становилось - кто.
Гнев сгущался над площадью, подобно грозовым облакам; вдобавок ноздри
щекотал некий странный аромат...
Кто-то внутри банкетного зала наконец догадался задёрнуть занавески.
Будь это сделано десятью минутами раньше, возможно, ничего бы и не
случилось, но сейчас банальное, в общем-то, действие оказалось искрой,
упавшей в бочонок пороха.