"Павел Марушкин. Музыка джунглей ("Каюкер и ухайдакер" #2) " - читать интересную книгу автора

делает. - Е-е-е-е!!! Ю гот ту синг э сонг!!! Каю-керз форева!!!
Порывы ветра мотали его из стороны в сторону. "Однако так и разбиться
немудрено!" - шевельнулась где-то на задворках сознания тревожная мысль.
Ужас и восторг постепенно проходили, наступала реакция на стресс. Иннота на
лету начала бить крупная дрожь, сердце колотилось как бешеное. "Скорость-то
у меня приличная, - подумал он. - Пожалуй, самым разумным было бы
приводниться в какой-нибудь канал". Внизу, однако, ничего похожего не
наблюдалось - бурей каюкера отнесло довольно далеко от университета. Сейчас
он летел вдоль какой-то улицы, постепенно снижаясь. Мимо мелькали освещенные
окна. Порывы ветра бросали Иннота от стены к стене. Один раз он чудом не
задел фонарный столб, вовремя заложив крутой вираж. Неожиданно впереди
показался тупик - улица заканчивалась высоким домом с богато украшенным
лепниной фасадом и большими окнами. За светлыми шторами ярко горел свет,
сквозь шипение ливня чуть слышно доносилась музыка. Иннот нацелился было на
одну из водосточных труб, но в последний момент насыщенный моросью шквальный
порыв мотнул его в сторону - и каюкер с воплем "Атас!!!" смачно врезался
точно в центр окна.
"Похоже, сезон разбитых стёкол для меня ещё не закончился", -
меланхолично подумал он, когда весёлый звон затих. Как ни странно, на этот
раз ни единой царапины! За миг до удара Иннот успел сгруппироваться и
прикрыть лицо скрещенными руками.
Кожаная перепонка с тихим всхлипом снова пристала к бокам, оставив лишь
лёгкое чувство жжения в подмышках. Впрочем, ему сейчас было не до анализа
своих ощущений: разбив окно и сорвав штору вместе с карнизом, он покатился
по полу, всё больше запутываясь в ней, пока наконец сила инерции не
исчерпала своих возможностей. Оркестр испуганно сфальшивил и замолчал.
Воцарилась тишина. Иннот поднялся на ноги и принялся избавляться от шторы,
попутно радуясь тому факту, что на нём осталось хотя бы пончо. Вломиться в
чужой дом голым - это было бы слишком! - подумал он, срывая наконец с головы
последний метр ткани. Взгляду его предстала немая сцена. Дом был полон
гостей. Каюкер оказался окружен парами, ещё мгновение назад беззаботно
кружившимися в танце. Теперь они, замерев, с ужасом и удивлением таращились
на незваного гостя. Но самое интересное заключалось в том, что все
присутствующие были обезьянцами.
"Похоже, я попал на обезьянский бал!" - подумал Иннот, с некоторой
настороженностью рассматривая участников вечеринки. Были здесь и павианы, и
шимпы, и лохматые, словно зонг-звёзды, бабуины, но большинство представляли
гориллоиды. Высоченные, чёрные как ночь здоровяки, выпятив губы,
разглядывали его, словно какую-то диковину. Практически все они были при
галстуках; головы некоторых украшали высокие щегольские цилиндры. На этом,
собственно, одежда и заканчивалась: ни трусов, ни набедренных повязок тут,
судя по всему, не признавали. "Ну да, это ведь обезьянский бал! Явиться на
праздник без галстука невозможно, они же через одного записные франты. Но и
лишние тряпки ни к чему; да и зачем, если все свои?"
Пауза затягивалась.
Наконец один из присутствующих откашлялся, зашелестели голоса, кто-то
громко высказался:
- Вот это да!
- Прошу прощения! - вежливо извинился Иннот. - Меня сдуло ветром.
Он и сам чувствовал, что его словам чего-то не хватает - может быть,