"Павел Марушкин. Музыка джунглей ("Каюкер и ухайдакер" #2) " - читать интересную книгу автора

да на тропу войны вышли - оно понятно: копья там, дубинки у всех. Они быстро
разберутся, - кто был не прав. А стибки что же? Раз их все так не любят,
объединились бы и того...
- А Железный Занавес на что? Если б не он, давно бы уже их всех
повывели.
- Да что это за Занавес такой? Сколько уже слышу: Железный Занавес,
Железный Занавес...
- Ты сам скоро всё увидишь. - И шаман замолк. Поняв, что от Свистоля
больше ничего не добьёшься, Пыха пристал с расспросами к Большому Папе.
Однако тот лишь усмехнулся в густые усы:
- Спустя пару дней узришь сию диковину собственными глазами, молодой
человек.
Плоты двигались на север. Широко разлившаяся река затопила все
окрестные леса - словно безбрежное, на диво мелкое море. Не раз и не два
навстречу смоукерам попадались островки, буквально кишевшие разнообразной
лесной живностью. Многих зверей не знали даже самые опытные охотники.
Большой Папа в таких случаях снисходительно разъяснял, что это за животное,
каковы его повадки и опасно ли оно. Несмотря на обилие дичи, смоукеры почти
не охотились; зато все поголовно стали рыбачить. Это занятие как нельзя
лучше соответствовало их спокойной и созерцательной натуре. Те, кто не грёб
в данный момент вёслами, обязательно забрасывали с кормы удочку. Рыбы
попадалось не так чтобы много, но вполне достаточно для хорошей ухи. В
основном это была мелочь, однако Грибок неожиданно произвёл настоящий фурор,
выловив здоровенного, в половину собственного роста леща. Посмотреть на
диковину собралось, почитай, всё племя. Гоппля, весьма гордившийся своим
рыбацким счастьем (ему везло значительно чаще других), только покрякивал в
бороду. Грибок же довольно посмеивался.
Первая ночевка на реке прошла спокойно. Ввиду чужих мест решено было
выставить часовых. Свистоль посоветовал Пыхе поставить опытных охотников,
однако адмирал внезапно застеснялся командовать смоукерами, годившимися ему
в отцы, и отправил на дежурство знакомую молодёжь. Увидев это, шаман
неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. Между тем вчерашние
школьники, страшно гордые поручением, всю ночь не сомкнули глаз. Один раз,
ближе к рассвету, часовые на последнем плоту подняли тревогу: почудилось им
в тумане некое движение. Смоукеры заполошно повскакивали со своих мест,
однако тревога оказалась ложной: мимо всего лишь проплывало старое,
подточенное водой дерево. Разбуженные старики, разумеется, тут же стали
ворчать, перемывая дозорным косточки, и ворчали до тех пор, пока Пыха,
которому всё это время что-то не давало покоя, попросил умудрённых опытом
объяснить, отчего это упавшие деревья плывут вверх по течению, а не вниз.
Все с опаской стали вглядываться в туман, однако ничего нового не
происходило. Купаться в это утро никто не решился.
С первыми же солнечными лучами тронулись в путь. Острова - и совсем
крошечные, еле выступающие над водой пятачки, и огромные, похожие на
исполинских зверей, заросшие тёмной щетиной леса, встречались всё чаще.
Привычные породы уступили место каким-то незнакомым деревьям с невысокими,
но очень толстыми стволами и разлапистыми ажурными листьями. Синие, как
вечернее небо, зимородки молниями срывались с них и пронзали серебристую
водную гладь, унося в хитросплетения ветвей свою трепыхающуюся добычу.
Берега сузились, потом вдруг разошлись широко, открывая обширные, заросшие