"Павел Марушкин. Музыка джунглей ("Каюкер и ухайдакер" #2) " - читать интересную книгу автора

- Теперь понимаешь, юноша, почему среди нас не так уж много желающих
поуправлять нашим старым добрым телом? - тихонько спросил Дворнике.
- Стоп! - каюкер решительно поставил чашку на пол и встал. - Ребята,
то, что вы здесь наговорили... Для меня это слишком много, пока, по крайней
мере. Я должен немножко побыть один и хорошенько всё это обдумать.
- Пожалуйста, - улыбнулся музыкант. - Ты как хочешь, проснуться или
дрыхнуть дальше?
- Даже не знаю, - помотал головой каюкер.
- Тогда спи.
Мир вокруг свернулся в точку. Она помигала, словно на прощание, и
погасла. Иннот глубоко вздохнул во сне.

* * *

С легкой руки одного из старейшин, Грибка, большая часть мужского
населения начала валить лес. Грибок, казалось, и сам был не рад тому, как
всё вышло. Стоило только кому-нибудь отложить топор и присесть в теньке с
трубочкой, как словно по волшебству рядом появлялся Свистоль. Шаман племени
ничего не говорил - лишь смотрел укоризненно; но и этого вполне хватало.
Уличенный в безделье тут же вскакивал и, бормоча оправдания, хватался за
топорик. Непривычные к тяжкому труду смоукеры за день выдыхались так, что не
имели сил даже покурить вечером - едва дотащившись до своих корзин, они
падали на сено и отправлялись в страну сновидений.
- Так нельзя, уважаемый! - не выдержал наконец Большой Папа. - Вы же
загоняете бедняг до смерти.
- Когда мы попадём в Вавилон, о тихой размеренной жизни можно будет
забыть, - возразил Свистоль. - Там придётся крутиться с утра до вечера.
Пускай привыкают.
- И всё-таки, я прошу: сбавьте обороты. Не то наши подопечные скоро
совсем ноги протянут.
- Можно, например, устраивать выходной через день, - задумчиво
предложил Свистоль.
- А что, это мысль! - оживился Папа. - Сделаем так: в выходные дни
каждый работающий смоукер сможет покурить кальян.
Ход оказался верным: прослышав о знаменитом Папином кальяне, даже те,
кто всеми способами отлынивал от работы, теперь стремились принять в ней
посильное участие. Для курения сплели специальную корзину и установили
очерёдность её посещения. Даже зелёная молодёжь, школьники - и те считали
своим долгом потюкать несколько часов топориком смолистую древесину
бородавчатых сосен, лишь бы быть допущенными к племенной реликвии. Родители
Пыхи теперь готовили ароматный, похожий по консистенции на варенье,
кальянный табак с утра до позднего вечера. Сам Пыха, не отставая от прочих,
трудился, обрубая ветки со сваленных деревьев и ошкуривая кору. Когда
топорик в очередной раз отскочил от плотного сучка и стукнул по пальцу (к
счастью, не лезвием, а обушком), он прервался и, утерев вспотевший лоб,
разогнул спину. Пора было отдыхать. Дуя на ушибленное место, он повернулся и
увидел за своей спиной трех щуплых синекожих человечков. Они смущённо
скалились, разглядывая юного смоукера.
- Хай, гью! Вот а ю дуинг?* [Привет, паренёк! Чем ты занят? (пиджин)] -
наконец спросил один из них.