"Георгий Мартынов. Гианэя (полностью) " - читать интересную книгу автора

окрашены в абсолютно черный цвет и не отражают лучей Солнца. Естественные
тела не могут иметь такой окраски. Во-вторых, локаторы "видят" их издали и
не "видят" вблизи. Это объяснить труднее, но можно предположить
(фантазировать, так до конца), что те, кто запустил их, хотели затруднить
людям нахождение этих тел. Как это сделано, - вопрос другой. И, в-третьих,
тела движутся навстречу движению планет, навстречу вращению Земли. Такое
явление, правда, встречается в природе, но очень редко.
Итак, искусственные спутники Земли, запущенные откуда-то со стороны!
Цепкая память Муратова услужливо напоминает, что такая гипотеза была
высказана в двадцатом веке. Когда-то он читал о ней. Как фамилия автора?
Муратов напрягает память. Да, Брейсуэлл.
"Но ведь искусственные спутники, созданные людьми, движутся по законам
тяготения, - думает он. - Да, но только потому, что они летят по инерции, не
имеют двигателей. При наличии посторонней силы орбита может принять самые
причудливые очертания".
Облегчает ли задачу эта новая предпосылка? Нет, скорее, затрудняет. Как
угадать траекторию, если совершенно не известна ее цель?
Но все же надо попытаться. Известно восемь точек. Они принадлежат двум
орбитам. Какие какой - неизвестно. Но комбинаций восьми точек по четыре не
так много. А если одной орбите принадлежат три, а другой - пять? Или
как-нибудь иначе?
Неожиданно возникает еще одна мысль. Муратов даже вздрагивает,
настолько она проста и очень, очень важна. Ведь если предположить, что тела
искусственные, то естественно вытекает и другое соображение: они не
сплошные, а полые. Это сильно изменяет массу, а следовательно, и все
расчеты. И, конечно, не каменные, а металлические. Тогда может случиться и
так, что одна из орбит, вычисленных Сергеем для двух лет, правильна, если
внести в нее поправку на массу. Муратов начинает просматривать все записи
Сергея сначала. Как ни нервничал Синицын во время работы, а записи и выводы
предельно ясны, лаконичны и точны. Укоренившаяся привычка действует
бессознательно...
В тропиках рассветает быстро. Лучи поднявшегося Солнца разгоняют мрак в
углах кабинета. Лампа светит уже тусклым желтым пятном. Но Муратов не
замечает этого. Пластинки-программы исчезают в машине одна за другой. На
маленьком экране четко выступают результаты вычислений. Электронный
математик хорошо помогает живому.
Орбиты, орбиты, орбиты! Только о них может думать Муратов, только они
одни в его сознании. Ни для чего другого нет места!
Ровно в девять утра Синицын, свежевыбритый, тщательно причесанный, в
легком белом костюме, оживленный и даже веселый на вид, подошел к двери
своего кабинета. Но веселость только внешняя, на душе тревожно и смутно.
Удалось ли Виктору хотя бы отчасти, хоть в чем-нибудь подойти к разгадке?
Возникла ли у него какая-нибудь новая мысль, могущая пролить немного света в
потемки космической тайны?
Синицын хорошо знал проницательный ум Виктора, его огромные
математические способности. И у него сильно развита черта, очень полезная
для исследователя, черта, которой совсем нет у самого Синицына, - сила
воображения. Синицын - практик, Муратов - теоретик.
Семнадцать часов работы (Синицын ни минуты не сомневался, что Виктор
работал всю ночь) должны были что-то дать.