"Георгий Мартынов. 220 дней на звездолете (Научно-фантастический роман в 3 книгах "Звездоплаватели", книга 1)" - читать интересную книгу автора

быстротой несущаяся в черной пустоте.
Я завидовал полному спокойствию, с которым Белопольский
терпеливо ждал конца этой пытки. Пайчадзе, более нервный, часто
смотрел на часы.
Примерно через двадцать минут после начала полета Камов
неожиданно для меня встал и подошел к одному из окон. Он двигался,
по-видимому, легко. Немного сдвинув плиту, закрывавшую окно, он
посмотрел в узкую щель. Я бы дорого дал, чтобы быть на его месте.
Последние минуты тянулись невероятно медленно. Стрелки часов
как будто остановились совсем.
Осталось три минуты... потом две...
Скорость нашего корабля приближалась к чудовищной цифре -
двадцать восемь с половиной километров в секунду. Когда двигатели
замолкнут, мы будем лететь с этой скоростью семьдесят четыре дня,
пока не достигнем Венеры.
Когда осталась одна минута, я закрыл глаза и приготовился к
той огромной перемене, которая должна была произойти: от удвоенной
тяжести к полной невесомости. Я знал, что шевелиться надо будет
очень осторожно, пока организм не приспособится.
Внезапно что-то случилось. В ушах стоял прежний гул, но я
всем телом почувствовал перемену. Появилось легкое головокружение
и почти тотчас же прошло.
Тюфяк, на котором я лежал, стал вдруг неощутимо мягок. Я
почувствовал себя так, как будто лежал на поверхности воды. Гул
быстро стихал, и я понял, что он только у меня в ушах. Кругом
была тишина. Двигатели Прекратили работу.
Открыв глаза, я увидел Камова, который стоял у пульта.
Стоял... но его ноги не касались пола. Он неподвижно висел в
воздухе без всякой опоры.
Эта, впервые увиденная, фантастическая картина поразила меня,
хотя я знал, что так и должно быть. Корабль превратился в
маленький обособленный мир, в котором полностью отсутствовала
тяжесть.
Я лежал, не решаясь сделать хотя бы одно движение. Пайчадзе
снял шлем и встал. Ни один акробат на Земле не смог бы сделать это
таким образом. Он согнул ногу, поставил ступню на пол и плавно
выпрямился во весь рост.
Белопольский сел и какими-то странными, неуверенными
движениями тоже снял шлем. По его губам я видел, что он что-то
говорит, но не слышал ни звука. Меня окружала мертвая тишина.
Взявшись за руку Пайчадзе, Константин Евгеньевич хотел подняться
на ноги, но неожиданно оказался висящим в воздухе. Впервые я
увидел на всегда невозмутимом лице астронома волнение. Он сделал
судорожную попытку коснуться пола и вдруг перевернулся головой
вниз. Арсен Георгиевич, смеясь, помог ему принять прежнее
положение.
Оба астронома направились к окну. Вернее, направился один
Пайчадзе, а Белопольский двигался за ним, уцепившись за его руку.
Достигнув стены, он ухватился за один из бесчисленных ремней,
прикрепленных повсюду, и, по-видимому, обрел устойчивость.