"А.Б.Мартиросян. Конец глобальной фальшивки" - читать интересную книгу автора

Нюрнбергский трибунал великолепно использовал все их документы, чтобы
вынести абсолютно справедливый и изумительно обоснованный приговор. Да, тот
факт, что в те времена подавляющее большинство немцев были гитлеровцами,
нацистами - не оспаривается. Но даже это не лишает тех делопроизводителей
германского МИД их национальной особенности - аккуратизма, педантичности и
точности ведения делопроизводства. А всю жизнь специализирующийся на истории
Германии профессор Безыменский даже на секунду не задумался над тем, как
могло произойти столь несуразное явление. Как, впрочем, не призадумался он и
над следующим фактом. В 1939 году у Гитлера со зрением было все в порядке.
Это уже в середине войны с СССР зрение у него сильно испортилось, и
специально для него сделали пишущую машинку с крупным шрифтом. Но в 1943 г.,
когда она появилась в секретариате фюрера, шла ожесточенная война с
Советским Союзом. И на кой же нацистский черт тогда ему мог понадобиться
отпечатанный на этой машинке "секретный дополнительный протокол"?! Этот
"документ" мог интересовать его только в период с 24 августа 1939 г. по 22
июня 1941 года. Не более того. Но тогда он, фюрер германской нации, еще
обладал вполне нормальным зрением. Почему Л.А.Безыменский не обратил на это
внимание - никак не понять. Впрочем, не понять и другого. В своей статье он
указал, что "на этих кадрах немецкий и русский тексты с подписями
Риббентропа и Молотова". И ни на йоту не задумался над тем, а как такое
могло произойти. Ведь и основной документ - в данном случае договор о
ненападении - и приложения к нему в лице протокола - если он действительно
имел несчастье быть подписанным - должны были быть оформлены единым стилем.
Это всемирное правило всех дипломатов. Если в тексте самого договора было
указано, что он "составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках,
в Москве 23 августа 1939 года", то точно такое же указание должно было бы
быть и в тексте протокола. Но ведь и его тоже нет! В связи с чем возникает
вопрос: А что же тогда осталось в Москве, если протокол должен был быть
составлен всего в двух оригиналах - на немецком и русском языках?! Понимаете
ли, в чем все дело-то?! В соответствии с незыблемой, фактически испокон веку
существующей дипломатической практикой, во время процедуры подписания тех
или иных внешнеполитических и иных документов происходит следующее. Стороны
подписывают оба экземпляра, то есть два оригинала на русском и иностранном
языках, а затем обмениваются папками, в которых лежат эти документы.
Подписанный экземпляр оригинала на иностранном языке остается в Москве,
подписанный экземпляр оригинала на русском языке - передается представителю
иностранного государства. А тут МИД ФРГ заявил Безыменскому такое, во что он
сходу поверил и других пытался уверить в том, что на микрофильме немецкий и
русский тексты с подписями Риббентропа и Молотова!? Это что же выходит, что
Риббентроп, мягко выражаясь, без спросу прихватил с собой и немецкий
оригинал, официально имея на руках оригинал на русском языке?! Конечно, это
немыслимо даже в гипотетическом варианте. Но в том-то все и дело, что по
сути-то выходит, что профессор пытался уверить читателей именно в этом.
Кстати говоря, если необъяснимым чудом сохранилась "машинописная копия", то
она должна была быть переводом с немецкого, а не тупо один к одному
повторять то, что было якобы было микрофильмировано в ведомстве Риббентропа.
Взгляните на тексты необъяснимым чудом "всплывшей "сохранившейся
машинописной копии" секретного дополнительного протокола" и фигурирующей в
исторических исследованиях под малопочтенным наименованием "русский текст в
версии "копии с копии"" (кстати говоря, ее-то и привел в своей статье