"Алексей Мартынов. Близкое поселение " - читать интересную книгу автора

Какое прекрасное и ёмкое, вместе с тем и короткое слово - дача. Многие
люди возраста больше сорока лет слышат в нём радостные нотки отдыха от
повседневных забот, расслабления души и деградацию мозга. Однако ж все
остальные представляют себе тяжёлый труд, изматывающие многочасовые нагрузки
под палящим солнцем или проливным дождём, не оставляющем ни одной сухой
молекулы на одежде.
Итак, действовать было решено в лучших традициях нашего деды Ленина -
берём бревно и таскаем. Брёвна таскать не надо, посему мне в руки дали
газонокосилку и приказали косить газон, не покошенный ещё с прошлого лета. В
итоге, натерев свои любимые ладошки в уродливые прозрачно-белые мозоли,
прокосил сколько сумел и уехал домой со старшим братом, оставив родителей
закрыть дом и приехать на своей машине. Красиво, удобно и мягко было в
машине брата - так бы и уснул, может быть даже вечно.
Вот тут-то это и началось; усталость брала своё. Брат пытался что-то
смешное говорить, и я искренне верю, что это было смешно, но тело было в
каком-то судорожном напряжении, и это напряжение отключало мозг, клоня его в
сон. За непробиваемой линзой тёмных очков он не видел усталых сонных глаз,
он видел лишь то, что на его реплики я улыбаюсь и смеюсь, можно сказать,
адекватно реагирую на происходящее. Из динамиков звучит что-то из Би-2, но у
меня в ушах сама собой звенит Света. Иногда меня спрашивают, как я могу
такое слушать, там же нет смысла, да и музыка сакс, и ваще, как на комповых
колонках можно что-то слушать, а я им всегда отвечаю, что я клал и на
музыку, и на голос, и на смысл, да и качество мне не важно.
Однако дорога заканчивается, повороты выпрямляются, очертания домов
становятся более чёткими и белёсыми, появляются живые люди и машины. Кто
выдыхает углекислый газ, кто угарный. Чуть тряхнуло на выбоине в чёрном
пахучем и выделяющем ядовитые испарения асфальте местной магистрали,
возвращая понемногу к жизни. В горле начинается резкая боль, засевшая
глубоко в ткани - наверное, простуду на даче подхватил. Поправляю немного
кепку и перевожу взгляд в окно, сохраняя с виду полную неподвижность и
спокойствие. Зрение расфокусируется, объекты становятся мутными и неясными,
как в плохом кино на старом проекторе - зажевало плёнку и конец, кина не
будет. Только это не кино, хотя и зажёвывает не так часто.
Совершенно не помню, как оказался около своей квартиры с ключом в руке,
будто последние несколько минут жизни просто пропали, канули в унитаз,
оставляя лишь продолжительные круги. Сколько раз я хотел это бросить, начать
жизнь с начала, и сколько раз терпел неудачу. Призраки коммунизма следуют за
мной по пятам, дыша ежеминутно в спину своим смертоносным дыханием. Их
нельзя убить, они никогда не отстанут, никто этого не видит, никто не
поможет, никто не поймёт.
Выбор? А что, выбор есть всегда, только иногда выбирать не разрешают.
Дьявол искушает христа земными благами, а подчас и неземными. Кто будет там
раньше, кто придёт первым, кому выпадет честь открыть предметный указатель в
конце книги? Если вы знаете, скажите. Скажите, и не мучьте, как мучили их,
его, нас.
Выбор сделан, ключ медленно с противным, внезапно появившемся для меня
лично, скрипом входит во внутренности замка, щёлкая рычажками. За дверью
внутри радостно скулит собак, мой собак, мой любимый собак, он радуется
явлению хозяина, относясь к нему, как к богу.
- Бедный, оставили тебя одного, - ласково говорю я, гладя его по