"Мартин Райтер. Клинки чужого мира (fb2) " - читать интересную книгу автора (Райтер Мартин)

Глава X ПОГИБАТЬ НЕ ЗАЗРЯ

Положение выглядело безвыходным: пути к люку отрезаны, позади стена. Можно было, конечно, прыгнуть в смертоносную кислоту, но она разъест ноги прежде, чем доберешься до люка. «А что, если бежать не к люку, а к Вратам, через которые проникает в канализацию эта чертовщина? - подумал Генрих. - Взобраться на трубу и сломя голову кинуться в дыру - будь что будет! Врата - тонки, и не может быть, чтоб пространство за ними оказалось полностью затопленным… А вдруг Малый Мидгард и вправду залит кислотой? - Генрих похолодел от этой мысли, но тут же поспешил себя успокоить. - Нет, не может этого быть. Малый Мидгард не ванная комната, его не затопишь».

Генрих внимательно присмотрелся к дыре-Вратам. В массе лопающих пузырей не виделось щели, способной подтвердить его мысль о близости солнца другого мира. Там была только чернота. Чернота с серыми прожилками… Она что-то напоминала, но что?

И вдруг Генрих понял. Подобное строение имеет человеческий глаз, точнее, глазное яблоко. Серая, черная, зеленая или голубая поверхность с тонкими прожилками. Чем дольше Генрих смотрел, тем сильнее ему казалось, что к Вратам приник великан, из огромного глаза которого лились слезы. Почему, заглядывая в ловушку для Генриха, великан плакал, Генрих разгадать не мог, да и не хотел сейчас этим заниматься. Он наклонился к уху Сундри и прошептал:

- Послушай-ка, ты смог бы зашвырнуть во Врата молот?

- Зачем? - гном непонимающе покосился на Генриха.

Тем временем Глоин, не в силах и дальше бездействовать, первым ударил по наступающему врагу. От удара молота желеподобная масса нервно заколеба лась, во все стороны полетели густые капли. Гном шумно задышал, скривился от боли, но не отступил и ударил еще раз. Хар выкрикнул проклятие и занес для удара свой молот.

- Бросай! - крикнул Генрих Сундри. - Это наш единственный шанс!

- Да хранит вас Один! - сказал гном, а потом сделал шаг прямо в кислоту. Выбора у него не было - свободная площадка сделалась так мала, что не размахнуться. От кожаной обуви гнома повалил густой пар - кислота принялась за дело. Сундри закусил губу, но остался стоять, где стоял. Он прищурил глаза, прицеливаясь, а затем, быстро размахнувшись, запустил молот в сторону Врат.

Кузнечное орудие с чавкающим звуком исчезло в густом потоке, но ничего не произошло. Сундри оглянулся, бросил на Генриха полный отчаяния взгляд и стал падать.

- Сундри! - вскрикнул Генрих, и, позабыв об опасности, вскочил в прожорливую массу двумя ногами. Он подхватил гнома, оторвал беднягу от земли и толкнул на то место, где только что стоял сам.

- Уходите! - заорал он Хару и Глоину, пытаясь криком заглушить страшную боль в ногах. - Мне уже не помочь, уводите Сундри…

И в этот миг за спиной Генриха вдруг раздался треск, будто разорвалась невидимая ткань. Земля задрожала, воздух наполнился оглушительным визгом, словно сотне котов прищемили хвосты. Течение остановилось, вещество на земле заколебалось, как студень. Лопаясь один за другим, пузыри образовывали на поверхности студня дыры, похожие на рты. Эти рты кривились, демонстрируя попеременно то злобу, то страдание, то ярость. Казалось, что тысячи крошечных, безликих существ, страдающих от невыносимого голода и составляющих суть вещества на полу канализационного колодца, были вдруг остановлены в тот миг, когда добрались до желанной пищи.

Со стороны Врат донесся глухой удар. Несколько кирпичей выскочили из полуразобранной кладки, хлюпнулись в месиво. Рты-воронки с булькающими звуками затянулись; вязкая масса освободила ноги Генриха, откатила назад. Генрих рухнул на колени, оглянулся. Вещество, вытянувшись в бугристый хобот, торопливо исчезало во Вратах. Остался метр, полметра…

- Слава Одину! - пробормотал Хар.

Послышался чавкающий звук, несколько сантиметров хобота, не успевшие втянуться, упали на пол, точно срезанные. Несколько мгновений вещество судорожно колебалось, а затем замерло, превратившись в куски красноватого камня. Желтое облако под люком рассеялось, уступив место дневному свету.

- Есть кто живой? - в дыру просунулась голова Ильвиса.

- Слава Одину, господин Генрих жив! - радостно объявил Хар.

- Но только сильно изранен, - добавил Глоин. - Сундри тоже досталось.

Ильвис приглушенно выругался, отодвинулся от люка. Прозвучала короткая команда - в люк один за другим спрыгнули несколько гномов. Четверо из них бросились к Генриху, двое подняли с земли Сундри. С величайшей осторожностью обоих вынесли на поверхность.

- Ох, и досталось вам, - покачал головой предводитель древнерожденных, рассматривая ноги Генриха. - Не возражаете, если вас осмотрит Мьедвитнир? Он наш лекарь.

- Мне бы немного обезболивающего, - Генрих кисло улыбнулся. - И все будет в порядке.

Ноги по самую щиколотку горели так, словно находились в костре. Генрих пытался храбриться, но по лицу то и дело пробегали судороги, из прокушенной губы текла кровь. Зажмурившись, Генрих не заметил, как над его ранами склонился гном в короткой куртке, украшенной неимоверным количеством перьев. На ремешке, подпоясывавшем куртку, висели разноцветные черепки, фляжки, мешочки, ожерелья из камешков, пучки трав и даже чучело крысы. Голову лекаря гномов венчала войлочная шапка с тряпичными, в сине-красную полоску рогами. С нижней кромки шапки свисала синяя бахрома.

Гном был невероятно стар, древнее даже Ильвиса. Но держался он живо и бодро. Посыпав раны Генриха порошком и окропив их жидкостью из глиняной фляжки, Мьедвитнир низко присел и, пританцовывая, закружил на месте, бормоча какое-то заклинание.

- Ах, не уследили! Не предусмотрели! - вздыхал Ильвис, расхаживая тем временем вокруг раненого гнома. Толстые кожаные подошвы сапог Сундри совершенно растворились в кислоте. Торчащие через дыры ноги покрывали глубокие язвы и волдыри. Пальцы так обгорели, что походили на обуглившиеся головешки. - Мьедвитнир первый почуял неладное. Мы поспешили к вам, да над колодцем будто несокрушимая плита улеглась. Ни молот, ни магия Мьедвитнира ее не брали…

- Так кто же знал, что такое возможно? - оправдываясь, отвечал Хар.

- Чуть не погубили рыцаря его королевского величества! - горевал Ильвис, не слушая Хара. - Нам за такое дело головы надо снести… Хорошо еще, что вы не опозорились, не сбежали.

- Как было не струсить? - махнул рукой Глоин. - Что тут скрывать, бежали мы. Но потом повернули… Однако же скажу, что подобной гадости я в жизни не видывал, - гном сплюнул.

В этот момент Сундри зашевелился, открыл глаза и, глянув на Ильвиса, восторженно пробормотал:

- С ума сойти! Ты не поверишь, но когда эта дрянь подступила к нему - он улыбался. Представляешь?

Улыбался! Вот что такое - Герой…

И гном опять затих, потеряв сознание.

Благодаря стараниям Мьедвитнира боль в ногах Генриха понемногу унялась. Вскоре Генрих нашел в себе силы присесть и с удивлением осмотрел себя.

- Ух ты! Только несколько шрамов осталось, а так все зажило. Здорово! Спасибо вам, господин Мьедвитнир.

Гном- колдун важно кивнул.

- Черная магия - это плохо, - сказал он. - Запрещено. Кто-то вас сильно ненавидит, раз решился запустить черную магию в Большой Мидгард. Будьте осторожней, господин Генрих. А раны заживут. Завтра же забегаете, как прежде.

Оставив Генриха, лекарь поспешил к Сундри. «Кому же я наступил на мозоль? - подумал Генрих. - Барону Хильдебранту? Так он сейчас в заключении пакостить мне не может. Другие заговорщики мстить не решатся, так как судилище вершил не я, а сам бог Один. Мстить мне - значит выступить против Одина. Кого еще я могу назвать своим врагом? Короля Фуазебаля Третьего и его сынка? Но вряд ли они решатся на вторжение в Большой Мидгард. Произошло, скорее всего, совпадение. Я по чистой случайности оказался в колодце в тот момент, когда призрак Палача решил нанести удар».

Генрих осторожно поднялся на ноги, убедился, что шаги не отзываются болью, и подошел к гномам, окружившим Сундри. Метатель молота пришел в себя и восторженно рассказывал о том, как решил было, что смертный час близок, но господин Генрих придумал ловкий ход с метанием молота, а затем вытащил его, Сундри, из «проклятой топи».

- Ну, как поживаешь, дружок? - спросил Генрих, с интересом наблюдая, как раны на ногах гнома затягиваются, а кожа на пальцах розовеет.

- Вы мне спасли жизнь, - ответил Сундри. - Теперь я ваш должник. Как храбро вы держались!

- Ты тоже молодчина - вступить в смертоносную жижу!

- Так вы ведь велели, - сказал гном. - А вы знаете, что и как надо делать.

Генрих поморщился от этих слов, но переубеждать гнома не решился. Он повернулся к Мьедвитниру:

Все ли в порядке с отважным Сундри?

- А что ему будет? - ответил вместо колдуна Ильвис. - Раз уж попал живым в руки нашему Мьедвитниру, умереть ему не удастся при всем желании.

Генрих усмехнулся:

- В таком случае я могу спокойно отправиться домой. Ни у кого нет предположений, что на нас напало?

- Холод - верный признак Губителя с топором, - сказал Ильвис. - Однако мы не припомним случая, чтобы Он прибегал к грязной магии. Лично я думаю, что это был не Губитель, а кто-то другой. Но кто - я даже не подозреваю. Надо ждать, рано или поздно все разрешится.

«Нуда, разрешится, - невесело подумал Генрих. - Погибнет десяток-другой людей или древнерожденных, тогда и ответ уж будет не нужен».

Оставив гномов, Генрих отправился к Дунаю смывать с лица кровь. Приведя себя в более-менее цивилизованный вид, Генрих зашагал домой, страстно мечтая проскользнуть в комнату до того, как родители заметят его босые ноги. Генриху и в голову не могло прийти, что «канализационное приключение» вскоре обретет самое неожиданное продолжение.

А случилось вот что: свидетелем того, как невидимая сила вытащила Генриха из канализационного колодца, оказался Вальтер Кайзер. Он проживал неподалеку и, возвращаясь из школы, задержался в магазине, разглядывая компакты с компьютерными играми. По этой причине он поспел как раз к окончанию сражения Генриха и гномов с кислотной массой.

С отвисшей челюстью Вальтер наблюдал, как Генрих вылетел из канализации, мягко опустился на землю, чуток полежал без движения, а потом принялся неизвестно с кем разговаривать. Потом Генрих умылся и убрался с берега, но Вальтер еще минут пять не двигался, пытаясь осмыслить удивительное зрелище. Наконец, он почесал затылок и побрел домой, размышляя о том, кому первому поведать об увиденном - Клаусу Вайсбергу или Олафу Кауфману. Так как Клаус

Вайсберг носил негласное звание первого остряка в школе, он мог из подобного случая состряпать ужасно веселую историю. Что касается Олафа, то Вальтеру хотелось поскорее загладить свою вину перед этим зверем. И хотя к делам Генриха, как и к самому Генриху, Олаф Кауфман относился равнодушно, Вальтер Кайзер все же решил ему первому рассказать о происшествии на берегу Дуная. Заслужить расположение такого жуткого типа, как Олаф, - лучший способ создать себе авторитет.