"Дебора Мартин. Опасный искуситель" - читать интересную книгу автора

белхамского викария становилось тихо и спокойно, как в церкви, во время
стрижки овец, которая занимает все взрослое население. Теперь, наконец, у
нее есть два-три часа для работы.
Корделия с грустью взглянула на заваленный бумагами стол. Сначала надо
заняться проповедью, решила она. Просто необходимо. Но взгляд ее так и
притягивали нотные листы, прикрытые огромной Библией.
В комнате над ее головой отец громко фыркнул и снова захрапел ровно. И
тогда она решилась. До понедельника у нее не будет другой возможности
поработать над новым хоралом, а проповедь - проповедь она успеет написать
утром перед службой.
Выбор был сделан: она приподняла Библию и вытащила из под нее ноты
хорала и письма своего лондонского издателя. Вернее сказать, издателя ее
отца. Слишком часто она стала забывать о том, что на письмах, которые она
вместе с новыми сочинениями посылала в Лондон, стояла подпись ее отца и
именно его так уважал лорд Кент. Ведь никакой солидный издатель не стал бы
всерьез относиться к музыке, сочиненной женщиной. И на обман она пошла лишь
потому, что деньги, которые они получали за ее хоралы, были весьма
существенной добавкой к их скромным доходам.
Она опять вздохнула, отодвинула письма в сторону и разложила перед
собой ноты. Несколько мгновений ей понадобилось на то, чтобы достичь того
блаженного сосредоточенного состояния, когда удается отрешиться от
окружающего, и вот она уже с головой ушла в музыку, стала разбирать
контрапункт, думать, как изменить партии тенора и альта...
Может быть, со второй ноты первого такта тенору надо брать выше, но
тогда потом ему придется перепрыгнуть через октаву, а для скромного
церковного хора в Белхаме это задача не из легких...
- Мисс?
Корделия вздрогнула, подняла голову и увидела стоявшую в дверях
служанку Пруденс.
Прикрыв ноты письмами, она встретилась глазами с суровым взглядом
служанки.
- Неужто у миссис Вестон схватки?
Тон Корделии показался Пруденс слишком резким, и она неодобрительно
поджала губы. В доме викария ее держали только потому, что она была стара и
одинока. Мать Корделии наняла Пруденс в спешке, о чем впоследствии и
сожалела, но она была женщиной добросердечной и не могла уволить сварливую
старуху. А Корделия во всем старалась поступать так, как поступала ее мать.
Пруденс сверху вниз взглянула на Корделию, на ее сбившийся чепец и
помятое платье.
- О состоянии миссис Вестон мне ничего не известно. А вас в гостиной
дожидается какой-то мужчина. - Слово "мужчина" Пруденс произнесла таким
тоном, как если бы она сказала "гадюка" или "отребье".
- Мужчина?
- Он называет себя лордом, мисс.
Корделия с трудом сдержала улыбку. Конечно, Пруденс может про каждого
жителя Белхама сказать, что тот "называет себя" лордом. Единственный
дворянин Белхама, граф, в чьих владениях и находился приход, был человеком
пожилым и нелюдимым. А вся остальная знать объезжала затерянный на севере
Англии Белхам стороной, предпочитая путешествовать по Озерному краю. Белхам
был тихим городком, занимались здесь разведением овец, владельцы которых и