"Михаил Март. Запекшаяся кровь Этап третий Остаться в живых" - читать интересную книгу автора

зажигания. Он завел двигатель и выехал из двора. Надо торопиться, к утру все
дороги перекроют. Увидев на ветровом стекле пропуск с гербом СССР и надписью
"Комендатура", обрадовался - проскользнет! Главное - не паниковать.
Муратов свернул в переулок и затормозил. Город уже спал. Нужно
сориентироваться и ехать на запад. Пока сыскари разберутся что к чему, он
будет уже далеко.
- Черт! Так и не удалось выспаться! Вперед, Вася! Вперед!


4

До Челябинска они не доехали, поезд застрял в Судженске на два месяца.
Обвалился железнодорожный мост. Выше по течению прорвало плотину. Поток
воды, несущий бетонные глыбы, снес его как щепку. Десятки эшелонов, идущих с
востока, встали, образовав гигантскую пробку.
Пассажиров и жителей окрестных деревень и поселков призвали на помощь.
Зов Родины не мог остаться не услышанным, все прекрасно понимали
обстановку - враг не дремлет. Но существовали и другие понятия: либо ты
доброволец, либо дезертир и враг народа. Военные оцепили зону катастрофы.
Работали под неусыпным надзором автоматчиков. Никто не обижался и уж тем
более не возмущался. На разборку завалов пригнали зеков, они жили под
открытым небом в поле. Пассажиры поездов под конвоем возвращались в свои
вагоны. В конце концов для них поставили палатки, разрешив взять из вагонов
матрацы. Для военных и высокопоставленных партийных чиновников было сделано
исключение. Военные пьянствовали в своих купе, подыхая от скуки, а партийцев
переправили на другой берег на понтонах сразу же, как спала вода. Режим
ужесточился после попытки побега группы заключенных. Ночью они напали на
палатки, захватили гражданскую одежду и попытались уйти в лес, но все были
убиты автоматчиками. Теперь каждый чувствовал себя заключенным. Многие
знали, что такое "зек" не понаслышке. Кормили людей плохо: овсянка на воде,
сухари и рыба, которой в этих местах, на счастье, водилось много.
Слава Сталину и слава Богу, спустя два месяца кошмар кончился,
пассажиров вернули в поезда. К удивлению всех, по вагонам прошел начальник
поезда и раздал сухие пайки, а для тех, кто решил вернуться в Хабаровск или
дальше, открылся ресторан, обеспеченный продуктами на пять суток. Это была
самая радостная новость за последние месяцы. Семью Тарасовых она обрадовала
больше других, они ехали с детьми.
- Воблу не трогать, - строго сказала мать, - у нас только одна бутылка
воды. Я не уверена, что в поезде ее много. Начальники могли не подумать об
этом, у них без нас хлопот хватает. И чай проводники не предлагают.
Жена известного химика Андрея Александровича Тарасова Ирина Николаевна
знала, что говорит. Всю войну она прослужила сестрой милосердия в блуждающем
по фронтам санитарном поезде-госпитале. И вообще главой семьи была Ирина, а
не муж. Он не возражал и не пытался быть лидером. Ирина Николаевна имела
прирожденный организаторский талант, Андрей Александрович был погружен в
свои научные изыскания. Он обожал детей и баловал их, а мама выдвигала
слишком много требований и наказывала за каждую провинность. Что тут
говорить, папу они любили больше, чем маму, но и его им приходилось иногда
жалеть. Доставалось бедняге за забытые дома ключи, за невымытую за собой
чашку или брошенную где не положено газету.