"Михаил Март. В чужом ряду Этап первый Чертова дюжина" - читать интересную книгу автора

своим законам и уставам. Их диктовали не люди, а условия. Проснулся - значит
жив, а дальше как карта ляжет.


2.

Рядом с вахтой находился административный корпус транзитной тюрьмы.
Дальше, через всю зону транзитки, тянулись ряды бараков с покатыми крышами,
похожие на колхозные теплины. Территория была обнесена густой паутиной
колючей проволоки, через каждые сто метров - "скворечники"[2], оборудованные
прожекторами и пулеметными установками. В стороне от КПП, у дороги, стояло
уродливое здание бани без окон, где каждый новобранец смывал с себя прошлое,
оставляя надежду, волосы, вещи, деньги, фотографии родных, спрятанные
бритвы, финки, одним словом, все, кроме татуировок. Тянувшаяся от загонов
разноперая колонна входила с одной стороны, выходила с другой, но уже
подогнанная под общий стандарт - серо-мышиная масса с обритыми тупыми
машинками головами. Сотни разбивали на четыре части и по двадцать пять
человек загоняли в грузовики. В тесноте, да не в обиде. Втискивались. Сесть
трудно, но по дороге при утряске каждая задница доставала до скамьи, по
собственному желанию уже не встанешь, моли Бога, чтобы кости не хрустнули.
Мрачный генерал теперь стоял у окна в кабинете второго этажа
административного корпуса и безучастно наблюдал за потоком новобранцев,
проходящих фильтрацию. Полковник Челданов, правая рука генерала, коротко, но
четко докладывал обстановку:
- Списать придется триста семь человек. Безнадежные. Семьсот тридцать
можно поставить на ноги, переправим их в центральную больницу на левый берег
Колымы. Из Владивостока отправлено три тысячи сто девять голов. Этап сдан в
количестве двух тысяч трехсот семидесяти двух. Недочет - семьсот тридцать
семь единиц, замоченных капитаном во время бунта. Трупы остались на борту. Я
распорядился дать больше горячей воды в баню, по пять шаек на рыло.
Отогреются. Тех, кто держится на ногах, отправлю на сорок седьмой километр,
в Докучаевский леспромхоз. Пару месяцев на адаптацию им хватит, потом
перераспределим, растасуем, залатаем дыры.
- В Хабаровске комплектуют этап. Надеются перекинуть его в Ванинский
порт к концу месяца. Не верю. Байки. Навигация кончается, а значит, до весны
будем жить с тем, что есть. Сплошной дефицит. Во всем. Москве нужен план, а
не наше нытье. Оправдания не принимаются, - не оборачиваясь, пророкотал
генерал.
- Выстоим, Василий Кузьмич, не впервой. Лошадей пригнали здоровых, и то
спасибо.
- Что еще?
Полковник открыл папку и переложил листы.
- Кальсоны, рубахи, суконные портянки - три с половиной тысячи пар.
Стеганные ватные штаны, гимнастерки, кирзовые ботинки - три тысячи двести
пар. Телогрейки, бушлаты, шапки-ушанки армейского образца - три тысячи.
- Что с медикаментами?
- Опять пенициллина не хватает, до навигации не дотянем.
У генерала на скулах заходили желваки. Выругался и сел за пустой
письменный стол, вычищенный до блеска. Грязи генерал не выносил, ее под
ногами хватало. Полковник стоял, генерал сидел. Оба молчали.