"Михаил Март. В чужом ряду Этап первый Чертова дюжина" - читать интересную книгу автора

кишели люди-черви по колено в ледяной воде. Не залитого водой второго яруса
нар хватало на четверть от общей массы муравейника. С палубы в жерло
сбросили веревочные трапы. Для порядка трое солдат дали по длинной очереди
из автоматов по верхним нарам. Попали не попали - значения не имело, теплые
местечки всегда доставались уголовникам, а с ними мороки не оберешься.
Срезали десяток голов - хуже никому не стало.
Солдаты отступили и взяли трюм в кольцо. Черная пасть начала в три
ручья выташнивать наружу зеков, оставшихся в живых после пятидневного этапа.
Прикладами их сбивали в одну колонну и, как скот, сгоняли по трапу на берег.
Кто-то срывался, падал в мутную морскую пену с десятиметровой высоты и тут
же уходил на дно. Отмучился! Повезло! Многие тащили мешки с пожитками,
собранными в дорогу заботливыми матерями и женами. Тяжесть замедляла ход, и
бедолаги получали удары прикладами в спину. Тех, что оказывались на берегу,
прогоняли сквозь строй и разводили по загонам, похожим на спортивные
площадки с высокой стальной сеткой. Проскочить трехсотметровый коридор
безболезненно не всем удавалось, многих доставали острые клыки овчарок. Ноги
не жалко, до глотки бы не добрались.
Загоны полнились серой живой массой, словно сброшенным с самосвала
гравием. Тут формировались группы по сто человек для перегона в магаданскую
транзитную тюрьму, находившуюся в четырех километрах от территории порта.
По деревянным ступеням на обзорную вышку взобрался крепкий мужик в
прорезиненной куртке с откидным цигейковым капюшоном и в фуражке с морским
крабом и треснутым козырьком, под мышкой он держал старый пухлый портфель с
оторванной ручкой. Тяжело. Одышка. А тут еще ветрило с ног сбивает. Проще на
колокольню Ивана Великого забраться, к тому же с нее есть на что посмотреть.
Нагаева бухта глаз не радовала. Усталой шаркающей походкой старый морской
волк прошел по скрипучим половицам от люка до открытой обзорной площадки и
встал рядом с генералом. Тот даже головы не повернул.
- Здравия желаю, Василий Кузьмич!
- Здорово, капитан. Очередной бунт пережил? - хмуро прорычал генерал.
- И все-то ты знаешь, хозяин Колымы.
- Они же по колено мокрые. Опять шланги в ход пускал? - А ты придумал
новый способ зверье разнимать? Худший этап на моей памяти. Блатных больше
половины.
Тихие времена прошли. Помнишь, в конце 30-х одни контрики шли. Тихий
народ. Потом, в 45-м, гнали эшелоны из Польши и Германии. Из лагерей в
лагеря. Тоже без бунтов обходились.
- Да. Фронтовики народ гордый. Они войну прошли, на понт их не
возьмешь. Порядок навели - блатных поприжали, на нож шли без страха. А
теперь опять одну мразь гонят.
- Новая волна политических пошла, Василь Кузьмич. Бунтовали все.
Стихийно. То, что урки на кон жизнь и барахло ставили, полбеды. Всех баб
изнасиловали - тоже не беда. Обычный расклад. Сформированный этап перед
погрузкой на судно селедкой накормили, а воды не дали. Сорок бочек с
голодухи сожрали. Я об этом узнал, когда из Золотого Рога на сорок миль
отошли. Корабль затрясло, как коробок со спичками. Страшно стало, Вася.
Попытался воду бочонками в трюм спускать, куда там. В щепки разбивали.
Пришлось весь запас шлангами закачивать. Затопил бунт. Другого выхода не
нашел. Что я мог сделать с сотней солдат супротив трех тысяч?
- Сколько подохло?