"Михаил Март. Вальсирующие со смертью" - читать интересную книгу автора

- Согласен. Конверт пойдет в дело как улика. А с вашей помощью мы
оформим здесь изъятие. Ваши ребята были свидетелями, а пострадавший подпишет
опознание улики и подтвердит содержимое конверта. В этом случае мы вас
больше беспокоить не будем.
- Возражений нет, - подтвердил дежурный.
Через десять минут Добрушин выходил на улицу вместе с толстяком.
- Молодец, Сергей Викторович. Не побоялся. Правильно. Если шантажистов
не прижать к стенке, они всех честных людей опозорят. Жду вас и вашу жену у
себя в кабинете завтра утром. Повестку выпишу на месте.
- Понимаю, но приду один. С женой-то мы разошлись полгода назад. Она
ушла к более молодому и привлекательному. Ну а эту суку я помогу вам прижать
к стенке с большим удовольствием. Кстати сказать, Семен Семеныч, с деньгами
у меня большая напряженка. Так что вы включите в протокол, что доллары в
конверте ненастоящие. "Кукла".
Добрушин достал конверт и вскрыл его. Пять стодолларовых купюр лежали
на месте. Он только что видел их на опознании.
- Почему "кукла"?
- Одолжил у начальника сотню на полчаса и переснял ее на цветном
ксероксе. У меня есть такая возможность на работе. Номер на всех купюрах
один и тот же. Эта стерва не сообразила бы. Бабы в таких вещах не секут. Не
деньги, а бумажки, но зато как улика они сработают на тот же срок, что и
настоящие. Ну а завтра вы меня ждите. Я приду обязательно.
Толстяк как-то ехидно усмехнулся и направился к метро.


3

На следующий день толстячок так и не пришел. Впрочем, этого следовало
ожидать. Добрушин психовал по другому поводу. Денег в долг никто не дал, и
вся его суета ни к чему не привела, кроме скандала. Прошел еще день, и
Надюша устроила ему веселую ночку. Сорванная вечеринка дорого обошлась главе
семейства. Добрушин чувствовал себя побитым псом, а тут еще новое дело
навалилось. И хоть бы один клиент взятку сунул. Так нет. Он пошел бы на риск
и взял, но стоящих денежных дел в производстве не имелось.
На третий день вновь позвонила Лена. Он хотел послать ее к черту, но
одна ее фраза заставила Добрушина застыть с трубкой возле уха.
- Роман, я деньги достала!
В воздухе повисла пауза.
- О чем ты, детка?
- Я звоню из центра. Если ты подъедешь к банку на Мясницкой, то я тебя
буду ждать.
- На Мясницкой? Давай у памятника Грибоедову. Я выезжаю.
Что это было? Наваждение или сон? Он ничего не понимал. Его прошибал
пот, и он чувствовал себя как в лихорадке. Озноб, дрожание рук и мокрое
тело.
Она подсела к нему в машину, и они тронулись с места. Куда ехать, что
говорить, о чем думать, он не знал. Крутился вокруг бульвара и слушал
сбивчивый рассказ женщины. Чему она так радовалась? Как ребенок, которого
везут в Кремль на елку.
- Ты понимаешь, Роман, одна моя знакомая решила купить трехкомнатную