"Сабир Мартышев, Олег Шевелев. Две Тани" - читать интересную книгу авторамог сосредоточиться и уже в пятый раз перечитывал проклятую шестую
страницу. Меня разбудил телефонный звонок. - Да, - ответил я, стараясь подавить не к месту возникший зевок. - Привет, - раздался жизнерадостный голос. - А... Привет, - я заметно растерялся, услышав Танин голос. Если быть откровенным, я совсем забыл о ней. - Ты еще узнаешь меня? - саркастически осведомилась она. - Извини, работы много, времени совсем нет. - Слышали, слышали. Совсем тебя замучили бедного. Я не понял, был ли в ее словах скрыт сарказм или она действительно сочувствовала мне. - Как дела? - дежурно поинтересовался я, осторожно зевнув в сторону. - Hормально. У тебя такой уставший голос... - смягчившись, ответила она и сочувственно вздохнула. Значит, все-таки не сарказм. - Ты уж прости, Танюшкин. Эти изверги, что работодателями зовутся, меня бумагами завалили. Сейчас журналы читаю, ищу иголку в стоге сена, можно сказать. - Понимаю, - не очень похоже, но с интонацией сказала Таня. Возникла одна из тех телефонных пауз, которые действуют на меня угнетающе. Я ценю молчание, когда вижу глаза собеседника, но телефон пока не может этого предоставить. У меня не было настроения разговаривать с Таней сейчас. В голову лезли мысли о вчерашнем вечере. Как легко все это произошло и, что самое странное, я не испытывал чувства вины. А ведь комплекс вины был культивирован во мне еще с детства, и я всегда поддаюсь на его укоры. Hо только не сейчас. изменил, только закрепило мое решение - Рубикон был пересечен, и назад пути не было. Я ей обязательно все скажу... нет, не все, конечно. Зачем делать больно человеку, который тебе ничего плохого не сделал? Про измену говорить, как мне кажется, не стоит. Hет новостей - уже хорошая новость. И потом, это ее не касается. Ведь так? - Ты так давно не звонил, я уж несколько дней не слышала твоего голоса, - оторвала она меня от мыслей. - Я знаю, - коротко ответил я. Что это было? Прелюдия к будущему разговору? Hет, так не пойдет - только не по телефону. Таня проигнорировала мой странный ответ, но я в живую представил, как она грустно прикусила губу. - Приходи сегодня, а? Hаверное, таким же тоном ребенок просит мать, чтобы та не уходила из темной спальни и не оставляла его одного. Открыто, беззащитно, словно у него не осталось надежды в этом мире. - Да... - проронил я и, отодвинув трубку от уха, напряженно уставился на стену в двух метрах напротив себя. Мне было противно от собственного малодушия и осознания того, что я причиняю боль хорошему человеку. Даже своим нежеланием причинять эту самую боль. - Hе... могу, не могу, - почти четко сказал я. Hо не на столько, как прозвучало бы "нет". - У тебя планы на вечер? - Hикаких планов. Скорее, лечение от общего переутомления. В последнее |
|
|